Глаза изо льда

В отличие от ситуации с раскачивающейся лампочкой, у Феликса не было никаких веских причин приходить сюда. Никаких рутинных причин. Ничего такого, что подразумевало бы «обычные действия».

Уходя, Майкл закрыл ворота.

Он был в этом уверен.

Он откатил створку полностью в сторону, и она застряла на месте прежде, чем он сумел закрепить цепочку, а затем снова защёлкнуть замок. Ему пришлось навалиться всем своим весом, чтобы задвинуть её на последние несколько дюймов. Под конец его руки дрожали из-за всех нагрузок, полученных этой ночью, включая большого вампира-копа.

Он определённо запер эти ворота.

Он помнил, что ржавые колёсики раздражали его тем, как легко они выскакивали из колеи в цементе. Он вспомнил, как наконец закрыл ворота и дёрнул тяжёлый висячий замок, чтобы убедиться, что механизм защёлкнулся.

Теперь створка ворот была открыта на метр с лишним.

Зачем бы Феликсу или Мелиссе выходить сюда?

Оставлять ворота открытыми было против правил. Они часто повторяли правила и строго соблюдали их, и не без оснований. Эти правила необходимы для их защиты. Мелисса могла быть блаженной дурочкой и наркоманкой, но она никогда раньше не нарушала эти правила. Она питала здоровое уважение к тому, что они делали, и к тому, чем они рисковали.

Феликс был ещё большим параноиком, чем Майкл.

Наркотики, которые он принимал, не притупляли эту паранойю, а только усиливали её.

Тяжело дыша, с колотящимся в груди сердцем, Майкл поставил остатки коктейля на тротуар, стараясь держаться в тени и производить как можно меньше шума.

Сунув руку в карман пальто, он вытащил модифицированный пистолет, который носил с собой.

От всех них требовалось иметь при себе оружие.

Это ещё одно из их правил.

Даже Мелисса носила маленькое ручное плазменное оружие, хотя Майкл никогда не спрашивал её, где она его прячет. Однажды он попросил её показать, просто чтобы проверить эти правила, и она скрылась на несколько секунд в холодильнике, а затем снова появилась, чтобы предъявить ему оружие.

Майкл проверял свой пистолет каждый день перед сбором урожая.

Он также делал всё возможное, чтобы поддерживать свои навыки, несколько раз в неделю посещая стрельбище или выходя на болото, чтобы стрелять по движущимся мишеням.

Ему нравился пистолет из мёртвого металла, смешанного с тёмно-зелёной органикой, что придавало ему устаревший, но в то же время футуристический ковбойский вид. Оригинальное дуло, вероятно, было изготовлено во время или вскоре после войн, но когда он купил пистолет у подпольного торговца, человек заверил его, что с тех пор оно полностью обновлено.

Хоть пистолет стрелял снарядами, а не плазмой, пули, используемые в нём, вылетали с силой в пять или шесть раз большей, чем у старого порохового оружия времён войн.

Теперь Майкл держал пистолет у ноги, положив палец на ствол, и тихо шёл к открытым воротам. Окинув взглядом тенистую парковку, он метнулся вперёд, пригибаясь к земле и держа пистолет нацеленным на цемент.

Он дошёл до следующего участка тени, справа от ворот, и снова остановился. Он спрятал своё тело за одной из цементных колонн, которые поддерживали эту часть гаража, встав так, чтобы колонна находилась между ним и погрузочной площадкой.

Следующий рывок вперёд привёл его к фургону.

Феликса внутри не оказалось.

Там вообще никого не было.

Оранжевая лампочка до сих пор слегка покачивалась на краю гаража у погрузочной платформы, но теперь она замедлилась. Тени и полосы света, которые она создавала, становились менее драматичными и более успокаивающими.

Майкл выглянул из-за фургона, ища глазами дверь в заднюю часть склада.

Он всё ещё ни черта не слышал.

Его глаза нашли дверь, а затем сердце в груди забилось сильнее, почти до боли.

Дверь была открыта.

Не на несколько дюймов. Даже не на тридцать сантиметров.

Кто-то оставил дверь распахнутой очень широко.

Бело-голубой свет мягко просачивался в проём, более или менее приглушённый оранжевой лампой гаража, висевшей в нескольких футах от цементных ступеней, которые вели к двери. Майкл мог видеть сине-зелёный свет на белых стенах внутри комнаты обработки. Он мог видеть стены, даже часть потолка, так как находился под более низким углом, но не мог видеть большую часть пола.

Он не заметил никакого движения.

Он должен был его видеть.

Если Мелисса и Феликс находились в комнате и работали, он должен был их заметить. Он должен хотя бы видеть, как они ходят взад и вперёд от пульта управления насосами к системе на венах и зубах вампира.

Если бы Феликс оставил дверь открытой, чтобы начать переносить уже собранные трупы вампиров из холодильника в фургон, Майкл определённо увидел бы его, если только они оба по какой-то причине не находились внутри морозильной камеры.

Во всяком случае, если бы Феликс решил воспользоваться затишьем, чтобы затащить несколько трупов в фургон, он всё равно закрывал бы дверь между своими рейдами туда-сюда.

И с чего бы ему делать это прямо сейчас?

Почему бы просто не подождать возвращения Майкла?

С двумя парами рук работа шла в два раза быстрее.

Майкл взглянул на часы в гарнитуре.

Нахмурившись, он снова сосредоточился на открытой двери перед собой и поднял пистолет, сжимая его обеими руками.

Он отсутствовал почти час.

Когда эта мысль пришла ему в голову, он понял, что знает.

Он всё понял.

Что-то непросто пошло не так. Дела обстояли очень, очень плохо.

Его жизнь в опасности.

Разум Майкла продолжал искать разумные и/или логические объяснения тому, что он видел и чувствовал; его разум продолжал пытаться по-другому сложить кусочки головоломки.

Ничто из этого не меняло того, что он знал.

Что-то определённо не так.

Феликс не стал бы в одиночку тащить осушенных вампиров в фургон, как бы ему ни хотелось закончить работу и вернуться к своей девушке.

Даже если бы они с Мелиссой закончили осушать копа, Феликс подождал бы его, Майкла, прежде чем переносить осушенный труп в фургон. Вампир стал бы намного легче без крови и сердца, но он всё равно был бы чертовски тяжёлым… и у Феликса просто не было причин делать это. У него не было никаких причин делать всё это.

У них два стола.

Им вообще не нужно было его переносить, во всяком случае, не сразу.

Им, само собой, не нужно было перемещать его, прежде чем они подключили к обработке следующее животное из морозильника.

Нащупав пальцами спусковой крючок, Майкл стиснул зубы, готовясь.

Прежде чем он успел передумать, он побежал к задней части здания.

Он поколебался только тогда, когда уже почти добрался до двери и попытался решить, стоит ли ему остановиться и снова прислушаться. Какая-то часть его задавалась вопросом, не глупо ли просто вбегать внутрь, вслепую, не разобравшись, вдруг кто-то может поджидать его внутри.

В конце концов, Майкл всё равно это сделал.

Либо он вбежит и получит пулю, либо его разорвут вампирские клыки… либо нет.

Скорее всего, тот, кто был внутри, уже знал, что Майкл пришёл. На стене центра обработки висели мониторы, показывающие гараж, ворота и заднюю дверь. Если там находился кто-то, кроме Феликса и Мелиссы, они, вероятно, следили за ним прямо сейчас.

Если бы там раздавались какие-то звуки, он, вероятно, уже услышал бы это.

Майкл вбежал в прохладную комнату с голубовато-зелёными стенами и двумя столами из нержавеющей стали.

Она оказалась пустой.

Он огляделся по сторонам, по-прежнему сжимая пистолет до побеления костяшек пальцев. Тяжело дыша, но не от бега, он поворачивался по кругу, ища что-нибудь, кого-нибудь — но ничего не было.

Феликса и Мелиссы там не было.

К тому времени он наполовину ожидал найти их в беде, на полу, раненых, даже убитых, укушенных, со свёрнутыми шеями, погибшими от рук вампиров, которым донесли об их операции, или даже людьми, которые хотели получить яд…