Глаза изо льда

Некоторые делали это с любопытством, заинтересованно, присматриваясь, как коллега к коллеге, но многие из этих взглядов были значительно менее дружелюбными. По крайней мере, эта последняя категория смотрела на него настороженно, и Ник поймал несколько взглядов, намекавших, что они мысленно прикидывают, какие штуки они могли бы попробовать против него на ринге, если их поставят вместе в бою.

Наблюдая за тем, как они смотрят на него, Ник поймал себя на мысли, что в следующих нескольких боях ему придётся несладко. Это при условии, что после сегодняшнего вечера будут и другие бои… и при условии, что на него не набросятся в переулке, когда он покинет клуб сегодня вечером.

Однако ему было трудно думать обо всём этом.

Грудь Ника начинала болеть.

Больше всего на свете ему хотелось сказать Уинтер, чтобы она приехала сюда.

Он хотел позвонить ей и сказать, чтобы она приехала в Квинс.

Или, что ещё лучше, он хотел сказать ей, чтобы она приехала в его квартиру на Вашингтон-Хайтс. Хотя мысль о ней в его доме, где один из вампиров там сможет учуять её, также вызывала у него желание убивать.

Нику пришлось прикусить язык, чтобы не позвать её сюда, когда он оставил своё последнее сообщение.

Снова включив гарнитуру, он послал ей ещё одно сообщение, на этот раз голосовое.

Когда раздался сигнал, Ник молчал, должно быть, несколько секунд.

— Мы в клубе, — сказал он после некоторого молчания. — Они пытаются завербовать меня.

Ник поморщился, зная, как это её разозлит.

— Мне очень жаль, — произнёс он хрипло. — Я действительно сожалею о сегодняшнем вечере, Уинтер. И я так чертовски сильно хочу видеть тебя, что не могу думать больше ни о чём другом. Надеюсь, бой тебя не напугал…

Умолкнув, Ник на мгновение растерял все слова.

Он взглянул на экран виртуальной реальности, наблюдая за кружащими над головой звёздами, за туманностями, взрывающимися в темноте и делающими странные вещи с полуобнажёнными людьми и вампирами, которые танцевали в клетках над сценой. Ди-джей на этой сцене носил похожую на волка маску, также освещённую ВР-усилителями, а его светящиеся зубы сверкали в такт музыке.

— Завтра, — сказал Ник в гарнитуру. — Завтра, хорошо? Я не могу говорить с тобой прямо сейчас, иначе я сделаю что-нибудь глупое. Что-то, чего я не должен делать. Прости, что оставляю тебе эти чёртовы сообщения, но это всё, что я могу сейчас сделать, дорогая.

Не желая объяснять ей это, он стиснул зубы.

— Завтра, — повторил он. — Не думаю, что смогу ждать дольше. Но позвони мне, если я должен… если ты хочешь, чтобы мы подождали. Позвони мне, если я тебе не нужен. Если ты не скажешь мне не приходить, я приду, Уинтер.

Помолчав, он хрипло добавил:

— Мне очень жаль. Насчёт сегодняшнего вечера. Насчёт всего этого. Я чертовски скучаю по тебе. Завтра, хорошо?

Прежде чем он успел передумать или попытаться объяснить это ей или себе… и прежде чем он снова начал извиняться… Ник отключил линию.

Прислонившись спиной к стойке бара, он выдохнул, как человек.

Заставив себя успокоиться и понимая, что бой может до сих пор влиять на него, не говоря уже о том факте, как давно он не видел Уинтер во плоти, Ник посмотрел на танцпол, ища глазами Кит.

Она по-прежнему танцевала с женщиной-человеком.

Он заметил несколько вампирских взглядов, устремлённых на Кит и её партнёршу по танцу, но ничего такого, что встревожило бы его, по крайней мере, не слишком.

Как он и ожидал, для многих она оказалась интереснее, чем фанатки вампиров. Её мускулистые руки и татуировки вовсе не отпугивали, как и тот факт, что она явно была бойцом.

Вампиры, которых Ник заметил, держались на расстоянии, так что, очевидно, здесь имелось какое-то понимание правил. Или они знали, что она пришла вместе с ним.

Так или иначе, они, казалось, только наблюдали, не вторгаясь в её физическое пространство и даже не приближаясь. Ник не видел никого, кто выглядел бы так, будто охотился за ней.

Это должно было успокоить его, но на самом деле не успокоило.

Ник пытался решить, может ли он уйти отсюда, забрать девчушку с собой, чтобы перестать беспокоиться о ней, убедиться, что она доберётся домой в целости и сохранности до того, как совсем рассветёт…

…когда из-за его локтя раздался голос.

— Ты сегодня не кормишься?

Ник застыл, затем повернулся.

Он уже знал, что это вампир.

Никакой человек не мог столь близко подобраться к нему так, чтобы Ник не услышал.

Даже будь это вампир, Ник должен был почувствовать его прежде, чем тот проник так далеко в его личное пространство. Если бы он не провёл всю ночь в толпе, если бы в клубе не было так чертовски шумно, если бы его голова до сих пор не пульсировала от наркотика, если бы он не думал о Уинтер…

Он встретился взглядом с хрустальными глазами и понял, что узнал мужчину, который смотрел на него в ответ.

Он не знал его, но узнал.

Это был вампир с каштановым колючим ирокезом из первого боя, который Ник видел той ночью. Вампир, который носил ту же татушку морского монстра Фарлуччи, что и Ник во время боя. Тот, кто побил высокого зелёноволосого вампира и едва не разодрал его лицо надвое.

Вспомнив тот бой и татуировку на спине вампира с ирокезом, Ник осознал, что тату вампира, скорее всего, тоже была изменена.

Он надеялся, что они не носили одинаковые татуировки.

Потому что если так, то есть вероятность, что вампир знает, кто такой Ник.

— Нет, — запоздало ответил Ник, увидев, что вампир с любопытством изучает его лицо. — Я в эксклюзивных отношениях, — объяснил он.

Последовала пауза, во время которой слова Ника повисли в воздухе.

Затем мужчина-вампир пожал плечами. Те хрустальные глаза впервые скользнули в сторону, утратив некоторую пытливость.

— В баре можно заказать свежачок прямо из вены, брат, — сказал он безразличным тоном. — Большинство из нас голодно после боёв.

Его полные губы изогнулись в лёгкой улыбке, когда он вновь взглянул на Ника.

— …конечно, твой бой был довольно коротким. Может, ты и не нагулял аппетит по сравнению с нами.

Ник уставился на него с бесстрастным выражением.

И всё же у него сложилось впечатление, что вампир чего-то хотел.

— Могу я тебе чем-то помочь? — поинтересовался он.

Ник по-прежнему думал о чёртовой татуировке.

Он подумывал, нельзя ли как-нибудь спросить так, чтобы собеседник не стал интересоваться татуировкой Ника в ответ.

Вампир наградил его проницательным взглядом.

— Могу я тебе чем-то помочь? — парировал он. — Похоже, ты хочешь о чём-то спросить меня, брат. В чём дело?

Ник поколебался.

Затем он решил — какого хера?

— Твоя татуировка, — сказал он. — Я заметил, что ты носил тату Фарлуччи. На ринге…

Но другой вампир уже понимающе заулыбался, кивая.

— Ах, да. Конечно. Мне надо было догадаться, что ты спросишь.

Ник нахмурился, озадаченный этой реакцией, но вампир уже поднимал футболку. Задрав её до шеи и плеч, он крутанулся на барном стуле и повернулся спиной к Нику. Он показал ему тёмно-синюю имплантированную татуировку и слегка усмехнулся через плечо.

— Что думаешь, брат? — спросил он.

Ник уставился на символ.

Не успел он уложить в голове значение того, что было изображено на спине сидящего перед ним вампира, как тот уже опустил футболку и широко улыбнулся Нику, удерживая губами сигарету и вновь поворачивая стул, чтобы они опять сидели лицом друг к другу.

— Нравится? — спросил вампир, убирая сигарету изо рта и усмехаясь, затем стряхнул пепел со светящегося кончика в старомодную хрустальную пепельницу.

Ник нахмурился.

— Разве это не символ того расиста? Дмитрия Йи? — он нахмурился ещё сильнее. — Какого хера ты носишь это дерьмо? Ты же вампир.

Вампир пожал плечами.

— Нельзя позволять людям присваивать символы, брат, — загадочно сказал он. — Метка появилась раньше Йи. Она предшествует людям. Чистота — это то, о чём должны заботиться все расы. Вполне естественно, что мы все должны быть верны себе подобным. Такова природа.