Лаборант

– Паша? Все в порядке?

– Да.

– Открывайте.

А Мео вроде не боится.

Ладно.

Ты хорошая, подумал Паша, ты добрая. Вон глазки какие.

Повернул. Потянул.

– Ничего не чувствую, – сказал он.

Внутри еще Аленушка, по сравнению с первой она казалась моложе. Курочка у нее была черная, держала ее подмышкой.

Паша покрутил матрешку, рассмотрел.

Тоже улыбается. Нестрашная. Ну что?

– Дальше открывать?

– Открывайте.

Еще моложе. Ротик удивленно округлен.

Чушь какая, неожиданно подумал он.

Эти стены. Этот свет дурацкий. Камеры. Команды.

Как-то все не очень это правильно.

Будто гранату разбираю.

И тут вдруг стало страшно. Внезапно и по-настоящему. До этого было просто неспокойно и волнительно, а тут даже пот прошиб.

Юла ведь тоже выглядела обыкновенной. Совершено же обыкновенной.

Сейчас.

Сейчас что-то будет, точно.

– Что такое?.. Что-то почувствовали?

– Ничего не чувствую, – ответил Павел, в голосе обнаружилась хрипотца, – Открывать дальше?

– Открывайте.

Ладно.

Ладно.

А тут совсем ребенок. Тоже рот округлен. Будто тоже боится чего-то. А чего?

Чего вы боитесь, то?!

– Дальше,.. – пришлось прокашляться, – Дальше открывать?

– Открывайте.

Руки трясутся. Это видно на мониторе?

– Тут ничего… Ничего нет. Пусто. Ляльки нет.

– А-а-а… Должна быть еще?

– Последняя должна быть. Которая неразборная. Ее нет.

– Хорошо… Как вы себя чувствуете?

– Нормально чувствую.

– Что дальше делать? – спросил Паша через несколько минут тишины.

Там, очевидно, совещались.

Перед ним в ряд стояли разобранные матрешки. Он развернул верхние половинки лицом к себе.

Вроде немного успокоился. Даже стыдно было. Перед собой.

– Попробуйте собрать.

Ничего не происходило.

Собирал. Разбирал. Чувствовал себя почти спокойно. Хотелось курить.

Попробовали положить секундомер на стол.

Никаких аномалий.

Просто матрешка.

Курили под решеткой в вентиляционной трубе. Курили вдвоем с Фоминым. Паше пришлось перейти на его сигареты, жуткую дешевую дрянь без фильтра, свои кончились. Надо будет заказать Завхозу, чтоб купил.

Павел, с одной стороны, чувствовал облегчение, с другой – немного обидно оттого, что с матрешкой ничего не получалось. Он курил и прислушивался к разговору Еремина с Мео. Говорил в основном Еремин, все того о чем-то расспрашивал, слов было не разобрать. Мео отвечал коротко. Хотелось в туалет. Фомин, видимо, заметил что-такое и доверительно сообщил, что тут есть аварийное ведро, только выносить самому придется. Паша решил потерпеть.

Потом Еремин, наконец, сказал, что время обедать. Паша собрал матрешку, завернул обратно в бумагу. Еремин вернул ее в сейф. На лестнице возле входной двери ждать почти не пришлось, Иван Петрович выпустил их почти сразу после того, как Еремин нажал на кнопку звонка, не то что в прошлый раз вчера вечером. А то Паша уже серьезно переживал о грядущей катастрофе.

После обеда продолжили с матрешкой. Снова ее разбирал-собирал. Расставлял матрешек по кругу, по диагонали, в общем, занимался всякой ерундой. Пересматривали записи, ускоряя и замедляя, пытаясь разглядеть хоть что-то необычное. Паша насмотрелся на себя в белом халате и разных ракурсах, колдующим с деревянными фигурками. Зрелище было почему-то жутковатым. Потом Еремин разбирал, потом Мео.

Фомин откровенно скучал. Рита, казалось, думала о чем-то своем. Вроде все-таки симпатичная, хотя, конечно, не молода. Только лицо все время хмурое и сосредоточенное. Но вообще, эта ее совершенно неженская молчаливость подкупала.

Так и промаялись до ужина.

– Может ее песком потереть? Как Аладдин?

Матрешка 2

На следующий день в лаборатории появилось начальство.

Павел сидел с разобранной матрешкой на столе и абсолютно не знал, что ему еще с ней сделать. Никаких указаний от Еремина уже некоторое время не поступало, а свои предположения закончились еще вчера.

Неожиданно открылась дверь в исследовательский бокс и к столу решительно подошел Сергеев.

– Привет, – сказал он Паше, окинув его быстрым взглядом, и протянул руку. – Ну как ты тут? Не обижают? Не поддается, значит? – кивнул на стол.

– Нет, – Паша встал, пожал руку.

Сегодня Сергеев особенно походил на бандита: вместо рубашки под кожаной курткой у него была черная майка и на ней массивная золотая цепь. Полуседые волосы зачесаны назад и, кажется, даже покрыты лаком. Возможно, ехал с какой-то спецоперации. А может, это был просто деловой костюм.

– Дай-ка я попробую, – сказал полковник и мужественным плечом подвинул Пашу.

Сел на стул и замер, разглядывая расставленные на нем половинки. Осторожно взял самую большую, покрутил, дальнозорко щурясь. Потом медленно собрал матрешку. Разобрал. Расставил половинки по ранжиру.

– Жарковато тут у тебя, – сказал задумчиво. – Ну да, одной не хватает, – посмотрел во фронтальную камеру. – Потеряли, что ли? Потому и не работает?

– Товарищ полковник, – сказал динамик голосом Еремина. – Как привезли, так и лежала! Мы только вчера первый раз достали. Не было! Если и потеряли, то точно не мы!

– Ладно, – сказал Сергеев вставая. – Разберемся. Ну так что, Пашка? Макс говорил, что ты умный. А?

Павел не знал, что ответить. С одной стороны, было лестно, сам он себя особенно умным не считал, Максим казался ему гораздо умнее. Потому, наверное, и не полез в эту историю. С другой стороны, прозвучало это как-то угрожающе, особенно в сочетании с боевым костюмом Сергеева.

– Мне нужно больше знать, – осторожно сказал он. – Если бы я больше знал о предметах, может тогда…

– Не нужно! – отрезал Сергеев. – Вот я знаю больше и чего? Тут нужна свежая башка и сообразительность, понял меня? В общем так, – повернулся к камере. – Даю еще день. Сегодня, значит, и завтра. Не дожмете – переходите на другой… Но денег тогда не получите! Предупреждаю. Никто не получит! Ни за вчера, ни за сегодня, ни за завтра! Это понятно?

– Так точно, – уныло отозвался динамик.

– Так что давай, Пашка! Не подводи товарищей! Все, удачи!

Приподнял ладонь и с размаху впечатал в протянутую руку.

Его внимательные холодные глаза плохо сочетались с этой разбойничьей удалью и простецким напором, которые он демонстрировал.

– Покурить можно? – спросил Паша подождав.

– Валяй, – задумчиво откликнулся динамик.

Сергеев уже ушел, Рита запирала дверь.

– Это я что-то не понял насчет денег, – недовольно сказал Фомин. – Если дело действительно в последнем элементе, то мы тут причем? Почему мы должны страдать?

– Да погоди ты, страдалец! – отмахнулся от него Мео. – Ты лучше голову включи и думай, ты же у нас технический специалист. А то толку от тебя…

– А что я могу?! – набычился Фомин. – Чем ее еще мерять? Потеряли элемент и все! А мы из-за них лапу сосем!

– Из-за кого из-за них? – зловещим тоном поинтересовался у него Еремин.

Фомин сразу стушевался и отвернулся к стене.

– Всем думать! – сказал Еремин. – И ты Рита! Все думаем! Что ты там говорил? Песком потереть? А где у нас песок?

Идиотизм, конечно. После обеда Павел по поручению Еремина взял на кухне металлическую миску и пошел искать песок. Тот нашелся на краю площадки, где стояли машины. Немного, но миску удалось наскрести.