Страница 4 из 13
– Балерина?
– Да…
Он посмотрел с двух сторон на пуанты в обеих руках и отложил их на тумбочку.
– Мда… балерина, – пробормотал он, словно это был диагноз о неприятной болезни. Ветрянке, например.
Ну да, такой лоб, наверное, слышал о балете лишь случайно. Впрочем, не он один подобным образом реагирует. Многие молодые люди начинают смотреть, узнав, что я балерина, как на неведомую птицу, попавшую на танцпол из потустороннего мира. Ещё хуже, когда говорю, что я вегетарианка и люблю классику.
Я осторожно встала с кровати и попятилась к стене – подальше от него. Осмотрелась. Комната на вид была обычной спальней. Ничего лишнего: тумбочка, кровать, стул, безликий шкаф из светлого дерева, светлые стены, пол, потолок, много пустого пространства. Стоп, а окна где? И я похолодела ещё сильнее при мысли: молодой мужчина и я, одни, в спальне без окон. Боже…
Я обхватила себя руками, чувствуя лопатками даже через свитер холодную стену, пока терминатор бесцеремонно рассматривал содержимое моей сумочки, выкладывая ключи, расчёску, косметичку, записную книжку, пакет с трениками и гетрами, чёрную флэшку…
– Ну и хорошо, – спокойно сказал он и поднял голову: – Больше гаджетов нет. От телефона я избавился.
Глядя на флэшку, как приворожённая, я думала о партии, о Снегурочке, об академии, где мне говорили, что ничего из меня не выйдет, о глазах злого гения Дорохова и о его словах про общие основания… Да, кажется, терять мне уже нечего.
– Это похищение? З-зачем… я… вам? – срывающимся голосом спросила я.
Терминатор встал во весь рост, в комнате стало темнее. Лицо по-прежнему бесстрастное, в глазах сарказм.
– Не зачем. Ты нужна мне, как медведю рога. Но выбор у тебя невелик: сидеть здесь тихо или кормить червей.
Мои глаза расширились.
Он качнул головой:
– Глазищи… В общем, у пруда я сделал его за тебя. За пределами этого дома его сделают другие. Ты видела то, что не должна была. Твоё дело теперь – не всплывать выше плинтуса и не отсвечивать, словно тебя нет. – Он замолчал, потом усмехнулся и ткнул в меня пальцем, словно вспомнил о чём-то. – Ах да, понял. О чести девичьей не парься, я не маньяк. Будешь вести себя хорошо, включишь голову, всё закончится нормально. Вопросы есть?
Пауза между нами стала густой и душной, словно время превратилось в хлопья едкого сценического дыма, у меня защипало в глазах. Кажется, в этой мерзкой тишине моё сердце стучало слишком громко.
– Сколько? – мало веря происходящему, сипло спросила я. – Сколько мне тут сидеть?
– Как пойдёт, – неопределенно пожал он плечом. – Неделя-две. В крайнем случае, месяц.
В моих висках загудело. Месяц?! Я замотала отчаянно головой так, что пряди отросшей чёлки выбились из хвоста и упали на лицо.
– Нет-нет! Я не могу, у меня роль… Отпустите меня, пожалуйста… Я никому не скажу! – я сложила руки молитвенно на груди. – Пожалуйста! Я не могу!
– И я не могу, – запросто ответил терминатор. – Босс тебя видел. У него фотографическая память на лица. И пока он в Ростове, и я в Ростове, ты сидишь здесь. Месяц. Год. Два. Без разницы. И это не мне нужно. Это нужно тебе, ясно? Можешь сказать «спасибо».
– Н-невозможно… совершенно невозможно, – выдохнула я.
Теперь расширил глаза он.
– Обалдеть, она ещё и торгуется!
– Да, извините, но… я правда никак не могу… – чужим, абсолютно писклявым голосом проговорила я. – У меня роль, у меня конкурс… Никто не узнает.
– Э, погоди! – скрестил на мощной груди руки терминатор. – Заруби себе на носу, Женя: мы так не играем. Тут только мои правила. И ты можешь – не можешь, хочешь – не хочешь, играешь по ним, пока жизнь дорога. Я не для того столько времени работал, чтобы…
Чувствуя себя пионеркой перед фашистом, я задрала дрожащий подбородок и выпалила:
– Убийства и бандитизм вы называете работой?! Это я работала, чтобы… чтобы… – голос срывался и подкатывали слёзы комом к горлу.
Он поднял руки и шумно выдохнул:
– Стоп. У меня всё.
И вышел из комнаты. Просто вышел! Я услышала, как на два оборота провернулся ключ и щёлкнул замок. Кажется, это, правда, всё. Но как такое может быть? Со мной?
Я обессиленно опустилась на корточки у стены, губы дрожали от отчаянья. Почти сразу дверь открылась, показался мрачный Терминатор. Я сжалась в комок и затравленно посмотрела на него из-под волос.
Он быстро поставил на стул у двери пластиковую бутылку с водой и буркнул:
– Там. За дверью. Сама найдёшь. Спи!
Глава 4
Терминатор
Мы работали над этим проектом месяц. Затем выпасали объект ещё неделю, точно вычисляя время и место, когда тот окажется без охраны. Однако телохранители «Кролика Роджера», как в проекте обозвали одного из сбежавших лидеров сопредельного государства, были бдительны. Знал, что на него у слишком многих имелся зуб, и был осторожен. До глупости этой ночью, когда решил снять стресс подальше от супруги и лишних глаз.
Полагаю, мой босс Зубр приплатил любовнице, но это осталось вне моей зоны информирования. Зубр особенно не делится методами и не парится вопросами тимбилдинга. У каждого в команде есть свои задачи и границы понимания происходящего. Это естественно, мы не агенты ФСБ, ЦРУ, СБУ или других служб. Мы – наёмники, которым в данный момент платят якобы из того же сопредельного государства за то, чтобы выкрасть объект и доставить обратно. Что его там ждёт – суд, народный гнев или кровавый междусобойчик – нас уже не касается.
Каждый из нас – солдат в прошлом и настоящем. Только теперь это не разведгруппа под началом штатного командира, а зубастые профессионалы, работающие за деньги. Нет чувства плеча, нет откровений и не дай Бог кто-то из «коллег» узнает про семью. Впрочем, моя вряд ли помнит, как я выгляжу.
Практически сразу после срочной службы в отряде особого назначения я получил предложение, поучился немного и отбыл в соседнюю страну. Теперь, по новым паспортным данным, с новой причёской и подноготной я бы и сам себя не узнал. Порой не уверен, что люблю и где вырос, – настолько пророс в маску. Но моя работа важнее.
Я должен выйти на тех, кто отдаёт приказы Зубру.
Как мне сообщили по закрытому каналу, его след обнаружен в самых разных горячих точках далеко за пределами наших двух государств. Часто работает на опережение. Соответственно, велико подозрение на утечку из наших структур. Это задача номер два – выйти на источник сливов. Поэтому я работаю под глубоким прикрытием, и мои документы не отсвечивают в свободном доступе, их не листают в отделе кадров и мой номер не слить продавцам пылесосов, бесплатной диагностики и любителям раздавать кредиты.
Никто не ожидал, что Кролик Роджер окажется настолько прытким. Но всё же косым – в поворот не вписался.
– Свидетель! – рыкнул мне Зубр.
Я кивнул и бросился из машины к мелкой фигурке на берегу. Глянул на детское совсем, кукольное лицо, испуганные глазищи, и внутри ухнуло.
– Убрать! – распорядился Зубр, когда «Кролика Роджера» сцапали.
И проследил. Проверяет до сих пор, – понял я и перевёл взгляд на шапку с помпоном и белый нос. В тысячную долю секунды моё сердце провалилось в колодец, а мозг принял холодное решение. Пистолет в карман. Пальцы на сонную артерию тощей шейки. Пятнадцать секунд, и она обмякла. Придержал и визуально продавил дольше.
– Готова, – буркнул я Зубру, показательно пощупав другой рукой еле прослушивающийся пульс.
– Молодец, обошёлся без шума, – кивнул тот. – Избавься от тела.
Нажал на газ и тронулся с места вслед за другими бойцами. Я с досадой глянул на доставшегося мне «в пару» Эдика и аккуратно сложил «жертву» в багажник. Взглянул в фарфоровое лицо, нежное до безобразия, и облизнул пересохшие губы. Господи, в чём душа держится?! Прозрачная же! Хоть бы обошлась без инсульта – есть такая опасная побочка от этого приёма.
– Милашка, – глянул мне через плечо Эд, поигрывая пистолетом. – Была. Может, для верности пальнуть?