Холод надежды

– Как ты оцениваешь уровень безопасности этого аукционного дома?

– Если вы, уважаемый Владимир Эдуардович, спрашиваете меня про попытку перехвата при передаче ценностей, – Пафнутьев пошлепал своими сухими губами, то я бы даже не рассматривал эту акцию, у британцев широкие возможности, они могут и Скотленд – Ярд подключить. Для нас остается только попытка приобрести эти барельефы на аукционе.

– Твое мнение я принял, – Савельев отвернулся от посетителя, – иди и готовь нашу будущую сделку.

Савельев кое-как избавился от словоохотливого ученого, для этого пришлось даже встать со своего удобного кресла и сопроводить Пафнутьева до двери кабинета.

***

Шло время до предполагаемого досрочного освобождения Никите оставалось ожидать немногим более года, но он видел увядание Деда. Фил Райли в один из вечеров пришел в пристройку смотрящего и рассказал Никите принцип действия финансовой пирамиды, американец, видя сомнения парня, пояснил.

– Жалеть людей не нужно, – американец рассмеялся, – люди сами понесут свои деньги, кто-то потеряет деньги, но это позволит им избавиться от доверчивости, в рыночной экономике это чувство должно атрофироваться, поэтому технология финансовой пирамиды будет работать на переходном периоде.

– Я бы не хотел, чтобы такой бизнес был связан с моим именем.

– Да я уже определился, вместе с нами выходят два жулика, попавшие под советский меч правосудия, – Фил снова улыбнулся, а контроль будет на мне.

Никита рассказал идею американца старому вору и тот также заметил важность сохранения незапятнанного имени парня. Жесткий разговор смотрящего с отобранными лицами на должности руководителей фирмы. Спустя два месяца с интервалом в неделю на свободе оказались Фил Райли и новоявленные бизнесмены. Вскоре в Екатеринбурге был зарегистрирован Инвестиционный фонд Медная гора, и на людей региона пролилась навязчивая реклама, призывающая вкладывать деньги.

Райли настоятельно потребовал, чтобы жулики для большего расположения вкладчиков, поменяли фамилии, так на свет появились добропорядочные граждане Николай Добров и Вадим Чеслов. По решению американца Добров становится президентом фонда, а Чеслову досталась должность председателя совета директоров.

В одном из рекламных роликов Чеслов рассказывал о богатствах, скрытых в уральских горах, о том, как геологи фонда Медная гора открыли несколько месторождений редко земельных металлов, меди, полудрагоценных камней и черного золота – нефти, рассказывал о начале добычи этих полезных ископаемых. Чеслов демонстрировал контракты, заключенные с крупными компаниями, но убеждал зрителей, что основными инвесторами должны выступить обычные уральские граждане.

– При открытии нашего фонда Медная гора доход от вклада составлял 2 процента в месяц, сегодня уже 5 процентов, – вещал из телевизора Чеслов.

Изображение честного бизнесмена сменяли почти мифологические кадры. Данила мастер, известный каждому уральцу искал возможность получить доступ к сокровищам горы.

Пройдет год наш фонд добудет из уральских недр миллионы тонн полезных ископаемых, доходы вкладчиков резко вырастут, – снова призывал Чеслов уральцев вносить средства в фонд.

Телезрители наблюдали, как Добров в образе Данилы мастера получил ключи от хозяйки медной горы, перед ним раскрылись пещеры полные драгоценных самоцветов.

– Ваш вклад через год возрастет на 300 процентов, – гарантировал Чеслов с лицом честного бизнесмена в завершении ролика.

Аркадий Васильевич слабеющей от болезни рукой отключил телевизор, щелкнув по клавише. На протяжении получаса Никита и Дед вечером сидели возле включенного телевизора в ожидании рекламы фонда. Старому вору все становилось все сложнее сдерживать кашель, за последние месяцы болезнь сильно прогрессировала.

– Вот, гаденыши, – со смехом произнес Аркадий Васильевич, – научил этих жуликов твой Филипп Робертович.

– Мне этот бизнес не нравится, – вздохнул Никита, но Фил говорил, что сегодня в России большие возможности заработать капиталы, пока есть возможность нужно не полениться, наклониться и собрать деньги.

– С твоим досрочным освобождением все окончательно решено, – чтобы уменьшить кашель, смотрящий попил воды, – тебе нужно подумать о другом имени.

– Мне осталось отбыть три месяца, – на лице Никиты эти слова вызывали радость, – а имя мне свое нравится.

– Сынок, я думаю, что твои враги не забыли о тебе, – взгляд старого вора оставался спокойным и он не одобрял преждевременной радости парня. – О втором имени – псевдониме все же подумай.

Никита согласно покачал головой, поднялся, чтобы перейти в свою небольшую комнату, но старик поднял вверх указательный палец правой руки. Никита за годы привык к различным жестам названного отца, этот жест означал молчаливую просьбу остаться.

– Сынок, настало время сообщить тебе главное, – старик замолчал на мгновение, – чувствую мои силы на исходе, – заметив, что парень решил возразить, смотрящий медленно шевельнул пальцами левой руки, что означало просьбу помолчать. – С момента моего ареста всеми делами на золотых приисках Белогорска в Амурской области руководит вьетнамец Данг, ему я абсолютно доверяю.

Без доказательств Данг, как любой восточный человек не сможет поверить Никите, даже если он будет точно знать, что прибывший из зоны названный сын старого уголовника по кличке Дед. Аркадий Васильевич кликнул своего услужливого уголовника и на его глазах с трудом снял с большого пальца левой руки потемневший тяжелый золотой перстень с причудливым вензелем АВД.

– После моей смерти подтвердишь, что я сам в здравом уме передал перстень своему названному сыну, – старый вор в упор посмотрел на уголовника, теперь уходи.

Никита надвинул перстень аналогично на большой палец своей левой руки, перстень плотно держался на пальце, только ощутимая тяжесть не давала быстро привыкнуть к этому. Глаза старого человека, ощущавшего скорую смерть, лучились добротой к названному сыну и спокойствием к своей участи.

После подробно и долго, почти не кашляя, рассказал, где находится его припрятанный золотой запас и как нужно поступить, чтобы добраться до него. Аркадий Васильевич поднялся с кресла, давая понять, что пора спать. Ранним утром Никита проснулся от звенящей тишины, в комнате чувствовался сильный холод. Тревожная мысль болезненно кольнула в правый висок головы Никиты, беспокойство усилилось, парень быстро оделся и прошел в комнату старого вора. Аркадий Васильевич лежал на спине, его грудь, прикрытая клетчатым шерстяным одеялом, была не подвижная, парень стоял, замерев возле дивана названного отца, и с тоской понял, что это холод смерти.

***

В один из дней, когда утреннее предчувствие посулило Владимиру Эдуардовичу неприятности, он ворвался в свою приемную переполненный гнева. Возле окна в приемной стоял Константин Михайлович Кошелев, начальник службы безопасности холдинга Савельева, он бездумно смотрел на пейзаж за окном и медленно пил кофе.

Свет попадал из окна на бледное с грубыми чертами лицо мужчины, превращая его в античную фигуру, не заверенную древним скульптором. Прогоняя накатившую ассоциацию, Савельев подошел к запертой двери своего кабинета и повернулся к Константину.

– Костя, что-то случилось, – Савельев не назначал отставному военному встречу на сегодня, а до очередного совещания, что регулярно проводились по понедельникам было несколько дней, учитывая выходные.

– Владимир Эдуардович, урки на золотых приисках Белогорска опять взбунтовались, – Майор скользнула серыми глазами со стальным блеском, и Савельев почувствовал, что в кабинете стало холодно. – Старый вьетнамский лис отбил у нас прииск в окрестностях села Перышево.

– А как же охрана? – Савельев передернул плечами, встал, достал из бара бутылку бурбона и плеснул по немного в два бокала. – Что ты предлагаешь? – Хозяин кабинета пододвинул один бокал майору, а из другого немного отпил.