Могильщик. Цена покоя

— А куда направляешься? — спросил он, наблюдая за тем, кто жил в теле Карпре, с таким выражением лица, будто тот был его обедающим любимым внучком.

— Именно сюда и держу, — ответил не-Карпре, жадно глотая остатки хлеба и хватая миску. — Понимаешь, Волк был так близко в прошлом году, но прошёл мимо, хотя вертелся в этих краях несколько дней. Чуял, мол, кто-то здесь есть. Но прошёл мимо. А я нашёл. Ты даже не скрываешься, когда пытаешься выжрать часть моей энергии, разве ж так можно?

Лицо торговца не изменилось ни на йоту, но он опустил руки под прилавок.

— Не понимаю, о чём ты, парень. Жара такая, неужто голову тебе напекло?

— Ты знаешь, что я знаю, кто ты, а я уже понял, что ты понял, кто я. Может, хватит валять дурака?

Старик фыркнул и, всё ещё улыбаясь, проговорил:

— Нет, я не понял, кто ты. Не совсем понял. Ты — какая-то тварь. Сила у тебя есть, но… как бы это сказать… ты — лишь какая-то тварь, у которой есть сила. Мелковато, чтобы со мной так разговаривать, не думаешь?

— О-о, — насмешливо протянул тот, кто когда-то звался Карпре, — не слишком ли ты самоуверенно разговариваешь с тем, у кого есть доступ на ту сторону, изгнанный божок?

Правый уголок рта торговца раздражённо дёрнулся, но лишь на миг.

— Возможно, возможно. Кто знает в наше время, кто прав, а кто — нет? Но факт остаётся фактом, я — божок, пусть и изгнанный, а ты — какая-то тварь, пусть и способная ходить на ту сторону. Тварей кругом пруд пруди, сколько на одних могильниках живёт. А вот божков, даже изгнанных, осталось мало. Так что, дай-ка подумать… — старик скорчил комичную физиономию и постучал указательным пальцем по нижней челюсти, — мне всё-таки кажется, что тебе не следует со мной так разговаривать. Но раз уж пришёл, говори: что привело тебя ко мне, тварь?

— Я — лишь часть нечта единого. И у меня есть к тебе дело.

— Конкретней, говори конкретней, или я за себя не ручаюсь, тварь.

Тот, кто когда-то был Карпре, ухмыльнулся и принялся неторопливо есть суп. Торговец возвёл очи горе, но промолчал. Доев, не-Карпре утёр рукавом рот и произнёс:

— Знаешь, как я нашёл тебя?

— Мне насрать, — устало ответил торговец. — Но в наше время каждая тварь хочет повыёбываться даже перед глазами бога, пусть и изгнанного. Так что… — он скорчил настолько наигранно заинтересованное лицо, что даже уличный лицедей проблевался бы от отвращения к его актёрскому таланту, — ну-ка, ну-ка, расскажи мне, как же ты меня нашёл? Хотя, давай начистоту, я вообще не прятался и даже не пытался.

Но не-Карпре весь этот сарказм ни капли не смутил.

— Первый владелец этого тела был там, где тебя изгнали. Буквально прошлой зимой.

— Так моя находка даже не твоя заслуга? — фыркнул торговец, ополаскивая миску в бадье с водой и протирая её грязной засаленной тряпкой.

— Я к тому, что это сделали люди. А не… — тот, кто когда-то был Карпре пытался сдержаться, но невольно сглотнул слюну и сбился. — А не они, — закончил он, стараясь скрыть ужас от упоминания своих создателей за ненавистью к ним.

Торговец не стал корчить рожи, лишь искренне и грустно улыбнулся:

— Ты уверен? А кто же, по-твоему, научил людей этому? Кто создал и дал им оружие против нас? Крион, убив отца, дал им такую мощь, что, уверен, они и сами не поняли поначалу. Как и мы. Особенно — мы. Мы поняли позже них, и в этом была наша проблема. Но это так, лирическое отступление, а меня уже утомляет этот разговор. Говори уже, зачем пришёл, не мешай торговле, самый прибыльный час, от голодных бродяг не протолкнуться, а ты торчишь тут у прилавка, распугиваешь всех.

— Мы хотим вернуть эпоху богов, — быстро сказал не-Капре. — И нам нужна для этого помощь…

Он думал, что старик прервёт его издевательским хохотом, но вместо этого его заставило заткнуться печальное покачивание головой.

— Знаешь, приходила тут ко мне одна, из старой гвардии, так скажем. Лет, наверное, двадцать пять назад или даже тридцать. Беременная была, пузо на глаза лезло. От человека беременная, представляешь? Знаешь, что предлагала? По глазам вижу, знаешь. И знаешь, что я ей ответил? По глазам вижу, знаешь. А она когда-то была настоящим богом, а не тварью. Разницу улавливаешь?

— У неё нет доступа на ту сторону.

— Вы кого-то, кроме меня, нашли, чтобы это предложить? — гнетуще-безнадёжным тоном задал вопрос торговец супом.

— Нескольких, — кивнул не-Карпре.

Правая бровь старика иронично выгнулась дугой.

— Нескольких?

— Парочку.

— И?

— Один согласился.

Торговец надул щёки и шумно выдохнул.

— Мне жаль его. Неважно, кем он был, но стал он кем-то вроде твари. И все мы станем такими, если позволим твари встать на одну ступень с нами. А вы ведь этого хотите, да? Так ему и скажи: он — жалкая тварь. А теперь иди.

— Но…

— Я погляжу, ты непонятливый, — медленно сказал старик, и в его тоне впервые послышалась угроза. — Поэтому я тебе перескажу то, что ответил той беременной матроне. Некоторые из тех, кто выжил, считают, будто мы проиграли. Некоторые — что это была настоящая боевая ничья. А я думаю, мы победили. Потому что нас изгнали, а они, и те из наших, кто погиб, сейчас нигде. А мы здесь, мы живы. И мы видим, что за десятки лет не родилось ни одного хотя бы приблизившегося к тому, чтобы стать богом. Так, может, раз сам мир этого не хочет, не надо пытаться вернуть те времена, что прошли? Ступай своей дорогой и делай, что хочешь, а я буду продавать суп.

Тот, кто когда-то был Капре, насупился и уставился на прилавок. Он проиграл, разговаривать бесполезно. Ещё несколько лет поисков ушли впустую. А терпение иссякало уже не первый десяток лет. Нужен был прорыв хотя бы на одном направлении, а выходило так, что всё пусть они и шли к цели, но чересчур медленно.

И всё-таки… не-Карпре поднял взгляд, но, встретив ответный взгляд торговца супом, опять опустил глаза. Продолжи он спорить, окажется по ту сторону слишком рано.

— Ладно, — разочарованно сказал тот, кто когда-то звался Карпре. — Но, скажи, ты можешь вылечить вот это? — он провёл ладонью по груди и животу.

— Если ты не можешь здесь даже этого, какой от тебя вообще прок там? — презрительно спросил старик. — Неужели настолько ничтожная тварь решила, будто сможет стать богом? Хватит тратить моё время. Ещё секунду простоишь здесь, и я убью тебя.

Последнюю фразу торговец супом говорил уже в спину не-Карпре.

***

Заночевав в таверне в самом Айнсе, Валлай наутро открыл письмо Настоятеля, прочитал, поскрипел зубами и отправился завтракать. То ли Настоятель предвидел будущее, то ли сам рубака был настолько предсказуем, но выходило так, что их сегодняшний приезд как раз числился в планах.

В планах, согласно которым ему сейчас предстояло надеть этот петушинный доспех и к полудню приехать на встречу с некими людьми, ожидающими его в пригороде.

Как раз к полудню Валлай с Ульге и Скритом выехали на условленную улочку и увидели большую группу людей.

Валлай провёл ладонью по перьям, торчащим из шлема, подтянул ремни щита и внимательно оглядел собравшихся. Полтора десятка отъявленных головорезов, так бы он охарактеризовал их. И это притом, что больше половины были благородными, а остальные наверняка их боевыми слугами. С такой шайкой, обошедшейся Олистеру наверняка не дёшево, можно наделать много дел даже в мирное время, чего уж говорить о военном.

— Это все? — спросил он у того, который больше других походил на главного. Навереное, из-за самого богатого доспеха.

— Нет, — покачал тот головой. — Ещё по трое перекрывают вон ту, ту и ту улицы. На тот случай если кто попробует сбежать. И ещё главного ждём, он отлить пошёл.

Рубака кивнул и спрыгнул с коня.

— Я пойду со всеми, — сказал он.

— Не пойдёт, — раздался позади смутно знакомый голос. — Ты символ, а значит, должен символизировать. А символизируют у всех на виду. И что будет, если символ получит нож в брюхо?