Могильщик. Цена покоя

— Убить! Всех! Быстро! — и пришпорил коня.

Горливцы замешкались, разворачивая своих скакунов. На них напал сам Валлай и десяток, идущий впереди колонны. Это потом они планировали разъехаться полукругом и повертеться на опушке, выглядывая противника, а пока же…

Меч рубаки хлестнул по руке ближайшего горливца. Клинок у него был хороший, прекрасно заточенный, поэтому плотная кожаная перчатка не спасла — пальцы всадника полетели в сторону, а клинок пошёл ниже, рубя колено. Горливец заорал, но Валлай заткнул его вторым ударом меча, угодившим в зазор между шлемом и бармицей. Острие с хрустом вошло в глазницу вражеского разведчика и вышло, на миг открыв глубокую кровоточащую рану, потом горливец упал лицом на конскую гриву. Ещё троих смели сразу, порубили, сбили с коней и втоптали в траву. Пятерых догнали, пока они не успели набрать достаточную скорость. Одного стащили с коня крюком и затоптали, второй получил по загривку саблей, третий — сразу тремя копьями в спину. Под одним только что застрелили коня. Но оставалось ещё двое в ситуации, когда хватит и одного…

Валлай сунул меч в ножны и потянулся за сулицей. На миг закрыл глаза, глубоко и медленно вдыхая, на долю секунды задержал дыхание, а потом резко выдохнул, открыв глаза. Мир замедлился, краски заиграли новыми оттенками, запахи усилились, но в то же время воздух стал тягучим, вязким, а звуки — растянутыми. И только Валлай был почти так же быстр, как и всегда. Скачущий в десятке шагов впереди всадник плотно прижимался к шее коня, его пояс защищала высокая лука седла, спину прикрывала кольчуга. Кажется, он неуязвим. А вот конь…

Рубака метнул копьё в круп, прямо под хвост, и попал. Конь дико заржал, приостановился, пошёл боком, и тут Валлай нагнал его, не глядя полоснув всадника мечом, который уже был в его руке. Судя по лязгу, угодил в шлем, но дело довершат те, кто отстал.

В глазах уже начало темнеть. Валлай быстро вдохнул, впервые за эти секунды, прикрыл глаза и медленно выдохнул. Мир опять стал обычным. Вот только у него плыло в глазах, кишки словно свернулись в клубок, а мышцы сводила судорога. Судорога прошла за пару секунд, а вот в глазах плыть и двоиться будет ещё несколько минут. И с каждым разом будет хуже, пока, после четвёртого, он не потеряет сознание на несколько часов. Эту способность у рубаки подметили ещё наставники в Храме на Гнилых болотах и очень за неё ценили. Она спасала Валлаю жизнь не один раз, чаще всего, конечно же, в дуэлях. Вот только сможет ли он использовать её во время битвы, когда кругом враги?

Шалопай-таки всадил стрелу в последнего убегающего, когда до опушки оставалось всего лишь пара сотен футов. Попал, причём, прямо в спину, в кольчугу, но стрела вошла глубоко. Может, была повреждена или попалась связка плохих колец. В общем, повезло. Конь, не понукаемый всадником, начал сбавлять ход, и его быстро нагнали, останавливая. Пена буквально хлопьями падала из его пасти.

С ним остановилась и погоня, и лишь оставшиеся далеко позади королевские воины ещё гнали своих коней.

— Шалопай! — рыкнул Валлай, спрыгивая с коня. — Давай за мной. Да с коня-то слезь!

Вдвоём наёмники вышли к опушке. Слева Валлай увидел невысокий и пологий подковообразный холм, на котором уже догорали костры. Разглядел массу конницы — сотни человек — и их стяги, темнеющие на фоне быстро светлеющего неба. Правее шла дорога, переходящая в покрытый галькой пляж, а за ним — Малая Крейна, широкая, но спокойная и неглубокая река. Здесь, на бродах, её глубина едва достигала колена взрослого. Это, конечно, замедлит горливскую армию и, тем более, обоз, однако ненадолго. Слишком ненадолго.

А время для Гризбунга дорого. Потому что на том берегу реки тоже тушили костры и сворачивали палатки, а людей среди них было что блох на боку бродячего пса.

Чуда не случилось. Горливцы не перепились, отмечая победу, и не уснули мертвецким сном. Разгром армии Шератли и захват обоза для них — лишь промежуточная цель, им действительно нужен весь северо-восток, и пока он не будет захвачен, а опорный в этих краях пункт обороны — Айнс — окружён, Альгарт будет держать своих людей в железном кулаке. Кто знает, может, за этой конной армией уже тащатся телеги с разобранными требушетами, таранами, штурмовыми лестницами, а за ними следом идёт пехота. Потому что никто раньше не собирал три с половиной тысячи всадников в простой грабительский рейд.

— Кажется, Олистер действительно сильно накуролесил в Горливе два года назад, — сказал Валлай вслух. — Уходим.

Они вернулись к своим. Наёмники сбились в кучу, и кое-кто уже спорил, как они будут делить трофейных коней, люди Шератли… то есть, уже Олистера, а через него — Гриза, стояли поодаль, с презрением поглядывая на невольных союзников. Как будто они вели бы себя по-другому.

— Заткнулись! — рявкнул Валлай, и все мигом заткнулись, и дело не в его командирском звании, хотя и в нём — тоже. Если Бычара начал орать, значит, он недоволен, а с недовольным Бычарой лучше не связываться и делать всё, что он говорит. — Эти кони пойдут в общую добычу, но вам, понятное дело, с них причитается больше других. — Рубака повернулся к Шалопаю. — Дуй к Гризу. Скажи, чтобы поторапливался, если не хочет бодаться с армией в два раза больше, чем у него. И проси для себя тройную добычу, скажи, я приказал. Мы пока поездим здесь, может, ещё какой разъезд прихватим. Шалопай! Да на коня-то сядь, куда побежал?

Интерлюдия. Герои битвы

Никаких разъездов горливцы больше не отправляли. Ну, или отряду Валлая не попался ни один. По крайней мере, авангард неприятельской армии продолжал сидеть на холме, не проявляя никаких признаков беспокойства. А вот рубака, мрачно наблюдающий за тем, как первые всадники начинают переходить реку, по трое в ряд, с разрывом в корпус между рядами, ещё как беспокоился. Горливцы шли не слишком-то торопясь, но и особо не мешкая. Как надо шли.

Неприятель начал переправу с лёгкой конницы. Возможно, собирается выслать ещё разъездов для более глубокой разведки. Или лавиной прокатиться по окрестностям, грабя и сжигая всё подряд, пока тяжёлые кавалеристы прут к Айнсу. Альгарт наверняка не рассчитывает на хоть сколько-то серьёзное сопротивление. Возможно, уже предвкушает лёгкую победу и месть за отца.

Интересно, что было бы, если бы Шератли прислушался к горливцам и выдал им Олистера, а не написал несколько оскорбительных писем, только сильнее спровоцировавших Горлив? Успокоился бы Альгарт, казнив убийцу отца? Или сразу напал бы на Коросс, лишившийся лучшего полководца?

Неважно. Случилось то, что случилось, время назад не вернуть. Так же, как и не вернуть первую сотню лёгкой конницы, перешедшую на этот берег. Потом горливцы переправят обоз, оставив большую часть тяжёлой кавалерии на том берегу. По крайней мере, так бы сделал Валлай. У Альгарта будет мощный заслон здесь и там, как раз самое время тащить повозки с едой и запасных коней. И уже потом можно переправить остатки конницы. И на всё это уйдут часы.

Вопрос в том, что собирается делать с этим Гриз? Поначалу Валлай думал, будто Гризбунг собирается напасть на горливский авангард и не дать остальной армии переправиться на этот берег. Логика в этом была: нанести поражение только что победившему противнику — это же просто прекрасно. Вдвойне прекрасно перекрыть ему броды и не пустить к Айнсу, заставить искать другой путь. Сразу отправить гонцов к Шератли, вернуть его в армию. Кто знает, может, удалось бы сколотить боеспособное войско, чтобы…

Чтобы что? Вновь поставить всё на карту в генеральном сражении?

Да, Валлай, случись ему отвечать не только за свою, но и за чью-то другую жизнь, сотни жизней, наверное, так бы и сделал. Он как минимум отсрочил бы неминуемое после вчерашнего разгрома поражение, а потом бы потянул ещё, кружа по ближайшим землям, собирая людей и надеясь, что Альгарт развернётся назад или вышлет послов.

Вот только Альгарт вряд ли повернул бы назад. Да, потеря такого авангарда — это трагедия, это поражение, которое ударило бы по морали войска и самолюбию короля Горлива. Но удар по морали и самолюбию — далеко не самое худшее на войне. И даже такие человеческие потери — всё ещё тот удар, от которого горливская армия сможет оправиться. Потому что, даже потеряв пять сотен человек, Альгарт останется при боеспособной армии, превосходящей числом коросское войско и имеющей при себе уже два обоза. И кто знает, не придётся ли в этом случае Гризу с Олистером и Шератли отправлять гонцов к горливцам, и неизвестно, как повернётся генеральное сражение, если оно, в конце концов, случится.