Страница 2 из 15
Я чуть не разрыдалась прямо там, посреди двора средь бела дня, еще даже не начав учиться. Уже чувствовала, как слезы подступают к глазам. Но Алфи так хорошо понимал меня, знал и любил, что протянул руку помощи.
Мой телефон завибрировал.
Алфи: Думаю о тебе. Просто будь собой сегодня – включая красные пятна от смущения. Ты ТОЧНО заведешь новых друзей. Помни, это всего на два года ХХ
Я расплылась в улыбке, хотя мне все еще было грустно.
Амели: КАК ТЫ ДОГАДАЛСЯ ПРО ПЯТНА? Х
Громко задребезжал звонок, и я посмотрела на часы – без пяти девять. У меня оставалось лишь пять минут, чтобы найти аудиторию D24 и встретить новый класс. Слегка дрожащими руками я вытащила карту колледжа из сумки и нашла нужное мне здание.
«Не так уж и плохо, – подумала я, – справляюсь».
Телефон снова завибрировал.
Алфи: Я скучаю по этим пятнам. У тебя все сегодня получится. Х
Я закрыла глаза, представляя себе его лицо и не обращая внимания на жару и студентов, спешащих на занятия. Вспомнила родинку рядом с левым глазом Алфи, его непослушную шевелюру. Инстинктивно набрала ему ответ.
Амели: Я люблю тебя.
Рядом с «я» мигал курсор, от которого невозможно было отвести взгляд. Меня накрыло волной эмоций, и я удалила все написанное.
Снова зазвенел звонок. Опоздываю в первый же день.
Амели: Скучаю.
Отправила новую версию.
Пусть это не было ни ложью, ни полной правдой.
Я тряхнула головой. Здесь и сейчас, на холодной скамейке в почти три часа ночи. Тело заледенело; сложно было представить, что оно когда-нибудь сможет согреться. Тот жаркий день в сентябре казался невозможно далеким.
А что, если бы я отправила ему то первое сообщение?
Это лишь одно из тех «а что, если», которые постоянно крутились в голове. Если бы я сказала, что люблю его. Если бы не удалила сообщение. Если бы прислушалась к той части себя, которая написала «я люблю тебя», невзирая на наше глупое соглашение… Если бы отправила ему то, что думаю, – как бы это повлияло на будущее?
Теперь ответа не узнать.
Потому что я не написала этого. Лишь сказала, что скучаю. Нажала на кнопку «отправить» и смотрела, как одна галочка доставленного сообщения превращается в две прочитанного. Затем убрала телефон в сумку и побежала на свой первый урок.
Если ты скромный человек, то нет ничего хуже, чем опоздать куда-нибудь. Когда я открыла дверь в класс, потея от страха и неловкости, все одновременно повернули головы в мою сторону, словно стая сурикатов.
– Извините за опоздание, – пробормотала я преподавателю. Он был молод, рыжеволос и одет в розовую рубашку.
– Да не волнуйся, ты еще даже не самая последняя. Многие теряются в первый день. – Он указал на свободное место. Я рухнула на стул, избегая встречаться глазами с окружающими. – Как уже сказал ранее, – продолжил преподаватель, – меня зовут Алистар, и мне предстоит учить вас два года. Надо сказать, вам повезло – я очень даже классный.
Все смущенно засмеялись, и я наконец оглядела окружающих. Видно было, что все потратили вечность, выбирая сегодняшний наряд; в классе практически воняло показухой. Напротив меня сидел парень, у которого на футболке был напечатан политический слоган, а в руках он держал дневник в кожаном переплете – чтобы все сразу поняли, что он заботится о мире и ведет умные записи. У девушки рядом с ним волосы были выкрашены в ярко-розовый цвет, на шее висели огромные наушники, а под джинсовым платьем виднелись желтые легинсы. Хотя не мне их осуждать. Сама сломала голову, решая, какое именно старушечье платье надеть сегодня, раз уж для свитера будет слишком жарко. Алфи однажды сказал, что, даже если бы пришлось отправиться на войну, я бы надела один из своих необъятных свитеров. Мой стиль вообще можно описать следующим образом: если какая-нибудь старушка недавно умерла и ее похоронили в платье, то именно оно мне и понравится. У меня даже джинсов не было.
Дверь в класс внезапно распахнулась, явив нам девушку с рыжими волосами и идеально ровной челкой.
– Это D24? – бодро спросила она, словно ее совершенно не волновало внимание всех присутствующих.
– Он самый, – ответил ей Алистар. – Заходи, садись.
Она неторопливо прошла по классу и села рядом со мной.
– Привет, – прошептала она, – меня зовут Ханна.
Слова застряли у меня в горле, но я все же смогла выдавить робкое «Привет».
Алистар подождал пять минут, ожидая последнего опаздывающего; никто так и не пришел. Он еще раз поздравил нас с началом обучения в колледже и объяснил главные отличия от наших средних школ. Нам не надо носить форму. У нас не будет наказаний за плохое поведение. Нам даже не обязательно ходить на все занятия, хотя, если мы прогуляем больше двадцати процентов, нас просто исключат. Сегодня все уроки будут ознакомительными, реальное обучение начнется только на следующий день.
– Вас распределили по группам в зависимости от предметов, которые вы выбрали. И ваша группа в основном занимается исполнительскими искусствами. Я – главный педагог по актерскому мастерству, поэтому буду вашим ведущим преподавателем. – Внезапно он запрыгнул на стол, танцуя канкан и активно размахивая руками, заставляя нас смеяться и в недоумении переглядываться друг с другом. – Кстати, я хочу, чтобы вы все записались на шоу талантов в этом семестре, – пропел Алистар. Затем он крутанулся на месте и спрыгнул на пол. – Так, ладно, теперь давайте познакомимся.
Следующий час был адом. Хотя знаете что? Это еще мягко говоря. Алистар заставил нас всех вставать и петь три чертовых факта о себе. Я елозила на стуле, чувствуя, как от нервов моя сыпь становится ярче, хотя все остальные совсем не выглядели смущенными. Полагаю, студенты исполнительских искусств обычно не такие жуткие интроверты, да и вообще – я не встречала ни одного социально неадаптированного певца. Ну, кроме меня.
– Меня зовут Дарла, – пропела девушка с розовыми волосами. – Я люблю писать песни, фотографировать закаты и жить одним дне-е-ем.
– Привет, Дарла-а-а! – Мы были обязаны петь в ответ.
Парень с кожаным дневником оказался унылым:
– Джордж, – хмуро представился он, – люблю книжки, футбол, политику. Кажется, я не в той группе, потому что не учу никакие исполнительские искусства.
Алистар громко рассмеялся.
– О нет, Джордж, – пафосно пропел он, словно мы участвовали в шоу на Бродвее, – дай-ка я проверю журнал, быть может, тебе нужно в другой класс. Да-а-а, твоего имени тут нет. Извини, но ты здесь лишни-и-и-ий.
– Твою мать, – среагировал Джордж.
Алистар подскочил к нему и взял его бумаги.
– Тебе в В24, а не D24, – решил он проблему.
– Ну твою ж мать.
– Пожа-а-алуйста, не ругайся в моем классе-е-е. Давайте-ка проводим Джорджа песней, – предложил Алистар, после чего тут же запел So Long, Farewell из фильма «Звуки музыки». Все стали подпевать, словно в этом не было ничего из ряда вон выходящего. Точнее, все, кроме Ханны – она встретилась со мной взглядом, закатила глаза и, пока никто не видел, изобразила выстрел себе в голову, точно описывая происходящее.
Когда подошел ее черед, она встала и произнесла:
– Я люблю театр, но не музыку. И петь не буду.
– Как пожелае-е-ешь.
– Меня зовут Ханна. Я люблю театр, но ненавижу мюзиклы, так что все это… – она сделала паузу для эффекта, – для меня просто ад.
Все ахнули, и только Алистар остался спокоен, хотя и пробормотал что-то вроде: «Поверить не могу, что кто-то в моей группе не любит мюзиклы… Тут, должно быть, какая-то ошибка…»