Страница 3 из 7
Наконец, следующие части уже не про Санкт-Петербург, а про Москву и провинцию. В Третьей части с разных точек зрения показан подъем московского панка в период расцвета артистизма и коммерческой музыки. Московские музыканты используя советское наследие и западные культурные веяния, задали для следующих панк-поколений новые стандарты.
К первому путинскому сроку панк раздулся и стал довольно известной субкультурой. Но с признанием пришли и проблемы. Антифашистское движение (его разгар был примерно в 2003–2008-е) ассоциируется с затяжным периодом насилия и уличных боев между самопровозглашенными панк-рокерами и «фашистами» – неонацистами, гопниками и националистами. В антифашистском движении были крепкие идейные основы, там поощрялись стрейтэйдж и веганство; инициативы по взаимопомощи тоже вошли в образ жизни многих. После многочисленных убийств и уличных драк власти создали «Центр по противодействию экстремизму», или «Центр Э» и приняли серию законов, не дав экстремизму четкого определения. Целью было приструнить и фашистов, и антифашистов.
Четвертая часть очень короткая и состоит из интервью музыкантов и фанов из городов Европейской части России – Казани, Кирова, Ижевска, Нижнего Новгорода, Уфы и Архангельска. Ее задачей было не охватить все группы и узловые пункты в истории провинциального панка, а дать наглядные примеры того, как панк-рок оказался и развивался за пределами столиц. Более предметный и целостный рассказ ждет читателя во втором разделе главы – в «Краткой истории ижевского панка».
Переходим к Пятой части: здесь в общих чертах обрисована ситуация с панк-роком. Он во многом близок американскому. При этом наметилась тенденция к отходу от западных моделей панк-эстетики и переоценке столпов российского панк-прошлого. Ленинградских и сибирских легенд заново открывают, заново сводят и перевыпускают для поколения панк-рокеров, явно оторвавшихся от исконно-родного звучания и атмосферы.
Современный российский панк-рок структурно схож с американским, – это справедливо как для тех групп, что стремятся сохранить свою идентичность, так и для тех, что поют для широких масс на английском, и те, что рубятся в андеграунде. Однако исторически сложилось так, что русский панк развивался не совсем естественным образом: он был резко перенесен с Запада, поэтому с самого начала был серьезным и суровым.
Заключительный раздел Пятой части пятой части посвящен феномену Pussy Riot. Я долго думал, включать ли их в эту книгу. Меня смущало, что они не принадлежат к музыкальной DIY-культуре, о которой речь идет в книге. Подавляющее большинство моих респондентов (а точнее все, кроме одного) не причисляют их к российской панк-сцене, но признают важность и смелость их протеста. В «Парадоксе Pussy Riot» я привел доводы как за включение их в эту историю, так и против оного, но мне не хочется выбирать здесь что-то одно. До акций протеста Pussy Riot их не видели на концертах, они не выпускали панк-синглов, и в целом о них никогда не слышали. Но нельзя отрицать, что именно они заронили в западном сознании представление о русском панке. Составляя книгу, я был уверен, что для устной истории этот парадокс сложноват, поэтому стоит объяснить его напрямую самому.
В приложениях – лучший из найденных мной форматов, когда активные участники сцены ведут рассказ от первого лица. Томми Дин, американец каких поискать, был заворожен тем, как сложилась жизнь Федора «Бегемота» Лаврова в Советском Союзе. Томми много с ним говорил и написал статью, чтобы воздать должное настоящей легенде.
За все годы, что я изучал российскую панк-рок-сцену, я не встретил никого более знающего и авторитетного, чем Кирилл «Джордж» Михайлов и Максим Динкевич. В определенном смысле их рассказы о петербургской и московской сценах ценнее всех, что я мог получить.
Для удобства читателей в конце каждой главы есть список героев в порядке их упоминания. Прежде чем пуститься в путь, рекомендую вам найти и послушать группы, о которых идет речь в книге. Музыка для моего рассказа – лучший контекст.
Благодарности
Эта книга стала возможной благодаря многим людям, которым я хочу сказать спасибо. Больше всего я в долгу перед моим лучшим и самым давним другом Томми Дином: он слушал мои рассказы о русском панк-роке после моей трехмесячной поездки в Нижний Новгород, а потом еще и после полугода в Москве. Это он заставил меня воплотить в жизнь мои опрометчивые и немного пьяные слова «Я мог бы книгу об этом написать». После успешного сбора денег через краудфандинговую кампанию, летом 2014 года Томми поехал со мной в Россию – помогать собирать интервью.
Это исследование было бы абсолютно невозможно без щедрых пожертвований. Особого внимания заслуживают Эрик и Кристин Ковач, Сергей Хабарофф, Теро Виикари, Аристидес Рудник, Роландо Й. Гарсиа, Ральф Бранди, Франсуа Апатрид, Донна Дин, Тед Герберт, Кейт Шепард, Ив Адамс, Алисия Маккарти, Дан Дойль, Иван Антонюк, Кевин Данн, Ян Уильямс, Джо-Энн Бергантино, Джей Джонсон и Саманта Барчард. Также я должен поблагодарить Институт России и Восточной Европы Индианского университета под руководством Марка Троттера и Подрика Кенни, который выделил мне небольшое финансирование на летнее исследование. Этот проект был бы невозможен, если бы не вся ваша финансовая поддержка.
Я вернулся домой с более чем 75 аудиоинтервью и примерно с таким же числом интервью в текстах и фэнзинах, и тогда настала самая напряженная часть процесса. Переводы я совмещал со своей научной работой. Я бы не смог перевести все в срок без помощи верных друзей. Александр Митников, Маша Балова, Джейкоб Хорев и Максим Рор, вы немного облегчили сложнейшую работу, и я буду вам вечно благодарен.
Некоторые люди были мне проводниками, поддерживали меня морально и направляли к цели, за что я им особо признателен. В первую очередь это Федор Лавров: он по ночам отвечал на мои сообщения, унимал мою тревогу, находил тех-кого-не-найти и уберег меня от некоторых возможно губительных ошибок. Джоанна Стингрей, замечательная участница советской рок-сцены, предоставила свои собственные фотографии и сделала панк-сцену СССР для нас наглядной. Без посещения ее сайта (который указан в библиографии) не будет полным ни одно исследование ленинградского рока. Максим Динкевич неутомимо направлял меня ко все новым и новым группам и людям за интервью; я убежден, больше него о современной русской панк-рок- и рок-музыке не знает никто. Первоначально я не рассматривал никакие города в провинции, но Саша Шмаков уговорил меня съездить в Ижевск и запечатлеть там сцену, которой он так гордился: спасибо ему за это. В очень дружную санкт-петербургскую сцену меня ввел Кирилл «Джордж» Михайлов, за что я ему очень признателен. Наконец, Алекс Митин и его лучший друг Баги Боев приложили миллион усилий, чтобы свести меня с Distemper и «Тараканами!», у которых были дела поважнее разговоров с простым американским исследователем. Без этих панков книга тоже была бы невозможной.
Когда я скомпоновал и привел в порядок все интервью, я познакомился с Дашей Холобаевой: она перепроверила транслитерацию в моих переводах и проследила за соблюдением единообразия. Летом 2017 года Аарон Кометбас неожиданно прожил со мной некоторое время в Санкт-Петербурге; он просмотрел первую главу книги и сориентировал меня в издательском процессе. Элли Блю из Microcosm Publishing заставила меня тщательнее изучить гендерные отношения в сцене, а Джо Биель терпеливо читал мои компульсивные и часто пространные письма.
Наконец, в разгар работы над Первой частью моя спутница жизни родила нашу прекрасную дочь. Я не только разгребал завалы в связи с докторской и переводил интервью, но и учился быть папой. Вряд ли кто-то способен проявить столько же терпения, сколько проявила за весь этот процесс Керри. Уверен: только она могла примириться с таким количеством времени, что я провел, уткнувшись носом в книги и ноутбук. Хотя выглядело так, что я просиживал время в соцсетях, на самом деле я связывался с людьми, слал им вопросы и пытался свести все воедино. Как итог тех часов и дней, когда я был далеко, эта книга посвящается ей.