Хагалаз. Безликая королева

Ночное пробуждение всегда было тягостным. Хаара озябла на остывшей земле, поёжилась и медленно поднялась, разлепляя сонные, не привыкшие к свету глаза. Она устало зевнула и потёрла лицо. Вялое состояние. Костёр всё ещё горел. Судя по всему, Карлайл подкладывал в него хворост.

— Я посплю немного, и поедем с восходом солнца, — мужчина прилёг на траву неподалёку. Хаара кивнула, давая понять, что услышала, и плотнее закутавшись в плащ, подтянула колени к груди. Она села ближе к костру, чтобы согреться и пробудить ещё дремавшее сознание. Ночной воздух был приятным и немного бодрил.

Сон отступал, и чем бодрее чувствовала себя Хаара, тем невыносимее ей становилось. Нужно было что-то решать: вернуться в деревню с Карлайлом, позволив истории твориться самой, или отправиться на запад в одиночку, пытаясь воплотить свой пока ещё плохо продуманный план. Мужчина не согласится поехать с ней, в этом она успела убедиться и не рискнула бы рассказать ему о затее. «Он слишком печётся обо мне. Я не смогу делать то, что посчитаю нужным, не смогу стать сильнее, если рядом будет Карлайл. Он не позволит мне осуществить замысел...никогда не позволит».

Хаара украдкой взглянула на мужчину, что уже мирно посапывал в стороне. Её терзали сомнения. Неожиданно возникло чувство вины и ощущение, будто она готовится совершить преступление, будто собирается его предать. По коже пробежал холодок. «Как будто выбираю между живым и мёртвым. Как бы мне не хотелось выбирать». И всё-таки выбор был сделан.

Она поднялась, стараясь сохранять бесшумность, с мучительным чувством ещё раз посмотрела на спящего мужчину. Именно благодаря ему Хаара до сих пор жила, но могла ли она сполна оценить эту жертву? Так случается, да, ради членов благородных семей люди возлагают себя на алтарь. Будет ли Карлайл разочарован, осознав, что его несоизмеримому труду не придали значения? Обижен? Проклянет ли тот день, когда спас её от смерти и был вынужден навсегда покинуть замок?

«Прости, Карлайл, — с тоскою подумала девушка, — знаю, ты хотел бы уберечь меня, но здесь наши пути расходятся. Я не могу больше позволить тебе защищать меня. Мой путь сложнее, а моей цели ты не разделяешь. Я ничего не могу дать тебе взамен за услуги. Прости и прощай».

Она прислушалась к его размеренному сопению, убедилась, что мужчина спит довольно крепко, и неспешно направилась к лошадям. Хаара осторожно отвязала своего жеребца по кличке Нор. Тот только фыркнул, но послушно поднялся, когда хозяйка взяла его под узду и двинулась в сторону. «Главное — не шуметь. Безопасно ли оставлять здесь Карлайла одного? Всё ли будет с ним в порядке этой ночью?» Хаара обратила взгляд к горизонту. До рассвета оставалось не так уж много времени. Скребущая в груди тревога побуждала её остаться, чего позволить себе Хаара не могла.

Отойдя от временного пристанища на достаточное расстояние, она оседлала Нора и пустила его рысцой. Как только начало светать, конь мчался уже галопом. Нужно было убраться как можно дальше, не оставить после себя следов. Карлайл, приди ему в голову безумная мысль, не должен был иметь шанса их догнать.

***

Мужчина проснулся через два часа после восхода солнца, зевнул, устало разлепив глаза. Голова побаливала, и Карлайл задался вопросом, почему его до сих пор не разбудили. Им следовало бы уже быть в пути. Заметив, что Хаара исчезла из поля зрения, он тут же подскочил и осмотрелся, а не обнаружив ни девушки, ни лошади, обрёл неестественно бледный цвет лица.

— Хаара! Проклятье...как ты посмела! — Карлайл выругался и сплюнул накопившуюся за ночь слюну. Поступок девушки рисовался ему полнейшим безрассудством. В глазах мужчины она выглядела впавшей в сумасшествие сумасбродной девчонкой. Он и не представлял, что у неё хватит смелости на побег, ведь Хаара ещё ни разу в жизни не оказывалась одна, тем более не путешествовала. Она не знала ничего об этом мире, о людях, о правилах. Всё только из книг, из уст нянек и слуг. Даже за последние годы Карлайл сделал всё, чтобы оградить её от опасностей Ревердаса, от ужасов страны, в которой она росла. Случившееся могло обернуться трагедией, и мужчина обругал себя за то, что недооценил принцессу. Судя по всему, её жажда мести была сильнее привычного страха и неизвестности впереди. Карлайл и предположить не мог, что она намеревалась делать.

Ругая себя за неосмотрительность, он поспешно собрал небольшие пожитки (пищу и воду), торопливо отвязал от дерева серого Шада и осмотрелся в поисках следов беглянки. Кое-где виднелась примятая копытами трава. Он прошёл чуть вперёд, вычисляя направление, по которому ушла девушка, затем вскочил на коня и ударил поводьями. «Святой Геул... лишь дай возможность мне её вернуть».

Глава 11 Первый приход

Гелата притаилась в кустах. Он был совсем близко. Рукой подать, и она схватит длинные серые уши. Если бы только не мешающие ветки. В желудке громко заурчало и прежде, чем девушка успела податься вперёд, кролик сиганул в сторону.

— Нет! Стой!

Она бросилась за ним, хотя и понимала, что это бесполезно. Разве догонит она того, чей основной талант — побег? И всё-таки есть хотелось.

— Стой!

Кролик всё удалялся. Его маленький хвост и лоснящаяся спина так раздражали вымотавшуюся и оголодавшую Гелату, что та от бессилия яростно вскрикнула. Послышался шлепок. Затем всё стихло. Девушка прислушалась к внезапно повисшей тишине и двинулась в чащу. На том месте, где мелькнул кролик перед тем, как исчезнуть из виду, она обнаружила кровь и разлетевшиеся по траве куски мяса.

— О нет... нет... — сморщившись, простонала девушка. Снова это случилось. На этот раз кодриллы не оказались в поле зрения, а это значит.... «Значит, что я убийца, — подумала она, испытав при этом гамму чувств: отвращение, сожаление, недоумение и страх. — Я сделала это с отцом... я.… о нет, не может быть». Она присела, готовясь заплакать и собрала то, что ещё можно было использовать.

Найдя свободное пространство, девушка уложила ветки и потратила несколько часов прежде, чем сумела развести костёр. Насадив оборванные ломти мяса на нож, она выставила руку над огнём, чтобы поджарить его. Всё происходящее казалось ей бредом. Ночь, проведённая в лесу, заставила Гелату нешуточно понервничать. Деревенские её не нашли, но где гарантия, что с восходом солнца они снова не пустили по следу собак? Все ведь думают, что она чудовище, убийца. А может, они и правы.

«Успокойся. Это всё не реально, а если реально, ты никакого отношения к этому не имеешь. Давай, вспомни, что случилось. Ты упала, наверное, ударилась головой, а когда пришла в себя, подумала про галлюцинацию...то существо, Энэйн. Наверное, это всё помешательство. Нужно пить отвары, и оно пройдёт. Но отец, он ведь правда умер? Иначе почему я здесь? Почему за мной гонятся? Или это мне тоже мерещится?»

Когда ломти поджарились, Гелата осторожно подула на один и сунула в рот. Такого жёсткого и мерзкого мяса она ни разу не ела, а потому тщетная попытка переживать его была прервана приступом тошноты. Девушка сплюнула всё на траву. Она мысленно выругалась и посмотрела на оставшееся мясо. Если не поест, то не будет сил идти дальше. А дальше это куда?

Гелата осмотрелась. Вокруг чаща. Яркое буйство весенних трав безуспешно тянется к раскидистым молчаливым кронам. Возбуждённо щебечут вернувшиеся с юга птицы.

— Ладно... — сказала она себе и снова потащила крольчатину в рот. На этот раз не столько жевала, сколько бегло проглотила, чтобы не чувствовать вкуса, затем вытерла нож о листья лопуха, встала и сунула его за пояс сарафана. «Я должна прийти в себя прежде чем вернусь. Это... просто не может быть чем-то реальным».

Девушка двинулась в неизвестном направлении. «Может быть, те люди меня убили и сейчас я в аду? Это определённо ад. И не было никакого спасителя или болота. Ничего не было. Я в своих искажённых воспоминаниях. Наверное, я должна искупить грехи прежде, чем попасть в Аридон».