Добровольная пленница

Он думал, что сердце его мертво, пока проклятая девчонка не заставила прогоревшие угли снова заныть, почувствовать боль, какой не было в жизни Эмилио до сих пор.

Исабелла сама по себе будила в нём так много, что уже теперь Эмилио готов был бы наплевать на обеты и окунуться в грех с головой – если бы только он имел уверенность, что Исабелла в самом деле любит его, полюбила также внезапно и безумно, как и он сам.

Увы, Эмилио ещё не настолько обезумел, чтобы предполагать, что его можно любить. Тем более – что полюбить такого, как он, может девчонка, избалованная богатством и всеобщим вниманием. Девчонка, которой едва исполнилось двадцать, и которая, конечно, лишь по сонетам знала, что такое любовь.

Эмилио сжал кулак и заставил себя снова оглянуться на зеркало. Он стиснул зубы, вынуждая себя всматриваться в изгибы шрамов, оплетающие его лицо, так что те побелели и проступили ещё сильней. А затем с размаху ударил кулаком в зеркало, так что стекло треснуло и впилось в кожу тысячей осколков. Боль не отрезвляла. Она была лишь отголоском той боли, что поселилась внутри.

И эхом на звон стекла откликнулся звонкий голос, доносившийся с улицы:

– Даже не думайте меня останавливать, Луиджи! Мы оба знаем, что я пришла лечить мигрень!

Эмилио взвыл и, рывком встав со стула, высунулся в окно.

– Опять вы? – спросил он с неожиданной даже для себя злостью.

– Вы ещё смеете меня попрекать! Уберите вашего цепного пса, или прямо здесь, на улице, я обвиню вас во лжи!

Эмилио скрипнул зубами.

– Пусти её, Луиджи! – бросил он и скрылся в комнате.

Огляделся по сторонам – осколки были разбросаны по ковру, а скомканное покрывало валялось на полу. Встречать здесь гостей явно не стоило и, взявшись за трость, Эмилио заковылял к двери.

Он встретил Исабеллу в гостиной и залюбовался на секунду – маркиза являла собой настоящий ураган, блестевший самоцветами подвесок из аметистов на рукавах.

– Почему вы не сказали мне, как получили рану?! – вопросила она, подлетая к Эмилио.

Эмилио опешил на секунду от такой наглости, но, опомнившись, отрезал:

– Потому что вы не имеете права требовать с меня отчёта! Где и как я получаю свои раны – касается только меня!

– Вы ведёте себя как мальчишка! Кроме того, если вы получаете раны, избивая моих друзей – безусловно, это касается и меня.

– Что? Вы ещё собираетесь вступаться за этого маленького интригана?

– Боже, Эмилио, что с вашей рукой?

Сбитый с толку внезапной сменой направления атаки Эмилио смолк и пропустил тот момент, когда его рука оказалась в мягких ладошках Исабеллы.

– Нужно срочно промыть. Луиджи, принесите воды!

– Не смейте приказывать моему слуге! – прокричал Эмилио, вконец теряя терпение, и выдернул руку из пальцев Исабеллы, а затем продолжил уже мягче: – Луиджи, принеси воды.

Исабелла фыркнула и снова поймала его ладонь – теперь уже для того, чтобы потянуть Эмилио за собой на диван.

– И конечно, вы весь день на ногах.

– А ваша мазь не действует. Вы больше не будете меня лечить.

– Не будьте сварливым как старик.

– Я свар?.. – Эмилио замолк, уставившись на Исабеллу и поняв внезапно, что ведётся на каждую подначку, как младенец. – За что только мне послали вас небеса…

– Ни за что, а для чего. Мне видится это так: я должна превратить вашу жизнь в рай на земле.

Эмилио проигнорировал выпад.

– Что вам нужно от меня на сей раз? – спросил он вместо ответа.

– Я скажу вам, когда мы закончим с вашей рукой, и когда вы объясните мне, что значила ваша дуэль.

– Не было никакой дуэли!

– Как вам угодно. Только будьте добры, поторопите вашего слугу.

– Луиджи! – крикнул Эмилио, и уже через пару секунд тот появился в гостиной с серебряным тазиком для умываний. Тазик был поставлен на стол, а Исабелла взяла в руки ладонь Эмилио и принялась старательно промывать каждую царапину, не забывая поглаживать здоровые места, то и дело дуть на свежие ранки.

Эмилио ещё накануне отметил подкупающую аккуратность её движений – будто Исабелла в самом деле опасалась причинить ему боль. Эмилио не верил в благие намерения маркизы ни на грош, но всё же сопротивляться мягким касаниям её рук мог с трудом – в животе расцветал пожар, и хотелось придвинуться плотнее, продлить прикосновение и соприкоснуться с Исабеллой не только рукой, но и плечом.

Исабелла, будто угадав его желания, придвинулась ближе, и пожар, разрастаясь, заполнил собой всё тело Эмилио, так что даже мыслить связно теперь становилось всё сложней.

– Так зачем вы подрались с Джиовачино? – донёсся сквозь стук крови в висках неожиданно спокойный вопрос. – Хочу, чтобы вы поняли, я спрашиваю не из любопытства. Джиовачино давно уже мой друг. Но если он задумал что-то против меня, то мне нужно об этом знать.

– Я не собираюсь наговаривать на кого-то. Спросите у него самого.

– Может быть, я так и сделаю, – Исабелла искоса посмотрела на графа. – Но вряд ли он ответит мне правду, вы должны это понимать.

– Я не буду ничего говорить.

– Скажите только, он был среди тех двоих, что увели меня в проулок?

– Нет.

– Но он знал их?

Эмилио помешкал.

– Да.

– Но зачем… – произнесла Исабелла растерянно.

– Вам видней.

Исабелла вздохнула.

– Да. Тут вы правы. Извините. И спасибо за то, что взялись за меня отомстить. Самой мне и в голову не пришло отыскать тех бандитов. Я… —Исабелла чуть покраснела – была слишком занята тем, что искала вас. Ну я и дурочка…

Эмилио невольно залюбовался маркизой. Чёрные кудри упали на лицо, казавшееся в эту минуту совсем детским, неиспорченным и чуточку даже наивным.

– Это бывает, – сказал Эмилио примирительно. – В вашем возрасте…

Исабелла вспыхнула, резко меняясь в лице.

– Мне уже двадцать два! И я не нуждаюсь в поучениях!

– Просто прелестно. Тогда, может быть, вы скажете, наконец, что вам нужно от меня?

Исабелла улыбнулась. Злость её испарилась так же быстро, как и вспыхнула.

– Если вас интересует, что мне нужно от вас вообще – то мой ответ неизменен. Я увидела вас на карнавале… Увидела ваши глаза и поняла, что должна подойти.

– Очень дальновидное решение.

– Но вы тоже смотрели на меня! Впрочем, это не важно. Я знаю, что если вы ещё не полюбили меня, то обязательно полюбите в ближайшее время.

Эмилио фыркнул и отвернулся. Он попытался вырвать ладонь из рук Исабеллы, но та не позволила. Напротив, прошлась пальцами по запястью, забираясь под манжет.

– Послушайте, Исабелла… – начал Эмилио, стараясь не смотреть на неё, потому что это было опасно, и не обращать внимания на волны тепла, разбегавшиеся по телу от того места, где кожи касались тонкие пальчики. – Вы не могли не заметить, что я нелюдим и не нуждаюсь ни в чьем обществе. Я прямо сказал вам, что не хочу вас видеть.

– Вы лжёте, – сказала Исабелла. Эмилио вздрогнул, обнаружив, что его пальцев касается что-то мягкое. Резко обернулся и увидел блестящие губы Исабеллы, целующие один из них.

– Что же вы делаете… – пробормотал он, внезапно осипнув.

– Говорят, что поцелуй любящей девушки исцеляет любые раны. Я хочу проверить.

Эмилио хотел возразить, но не смог. С минуту он сидел, не в силах пошевелиться, просто наблюдая, как касаются губы Исабеллы его руки. А потом вскочил, на ходу выдёргивая ладонь, и, не сдержавшись, закричал:

– Вы исчадье Ада!

– Тогда это очень приятный Ад, согласитесь, Эмилио.

– Говорите, что вам надо от меня, и убирайтесь.

– Всё очень просто, – не обращая внимания на раздражённый тон мужчины, Исабелла достала из-за пояса шёлковый платок и принялась неторопливо завязывать израненную ладонь. Только закончив, она посмотрела наконец Эмилио в глаза. – Я пришла получить ваш поцелуй.

Эмилио молчал. Вопрос: «Зачем?» – вертелся на языке, но задавать его не было смысла. Эмилио не сомневался, что у Исабеллы найдётся ответ.

– И тогда вы уйдёте? – спросил он тихо. При мысли о том, что Исабелла в самом деле уйдёт так легко, на графа накатила внезапная грусть.