Добровольная пленница

Это чувство лишь усилилось, когда Эмилио настолько невежливо отказал ей в первый раз. Оно становилось только сильнее с каждой их неудачной встречей – а встречи были неудачными почти всегда.

Эмилио не был холоден – если бы это было так, Исабелла, скорее всего, уже бросила бы свою безнадёжную затею. Но Эмилио раз от раза поддавался, даря ей надежду.

Сейчас, вдали от объекта своей внезапной страсти, Исабелла стала задумываться о том, не вёл ли Эмилио свою собственную игру? Не пытался ли он таким образом приручить Исабеллу?

Задумавшись о том, как повела бы себя на его месте сама Исабелла, маркиза поняля что, скорее всего, именно так. Её тут же накрыло волной бешенства. Она не хотела, чтобы с ней играли.

И всё же… Этому человеку она готова была позволить любую игру. В объятиях Эмилио она теряла остатки воли, а оказавшись вдали от него, не переставала думать о том, что делает сейчас граф.

Уже через неделю одиночества Исабелла придумала писать письма.

Эмилио ведь отказался приехать сам – но он ничего не говорил о том, что нельзя писать.

Без задней мысли Исабелла взялась за перо и начала задумчиво выводить виньетки по углам листка. А потом начертила первую букву и дальше остановиться уже не смогла:

«Я люблю вас. Так странно. Вы мне не верите – да я и сама не могу объяснить, откуда взялось это чувство. Но я увидела вас и поняла, что мы должны быть вместе. Это судьба. Вы верите в судьбу?

Я никогда не верила. Мне представляется, что жизнь свою каждый из нас строит сам. Но если так – я хочу построить будущее, в котором мы с вами будем вместе.

Вы почему-то холодны со мной. Я не могу этого понять, как ни стараюсь. Для вас не секрет, что со мной такое в первый раз – никто до сих пор не отказывал мне. Но я не уверена, что вы поняли другое – то, что я хотела вам сказать в нашу последнюю и единственную ночь.

Со мной такое в первый раз. В первый раз я думаю о ком-то целыми днями, в первый раз готова связать свою жизнь с кем-то.

Полагаю, это не слишком скажет в мою пользу, но родители оставили мне хорошее состояние, которое перейдёт ко мне, едва я вступлю в брак.

И всё же я никогда не думала о браке. Я привыкла быть одна, привыкла быть свободной. И только теперь мне вдруг захотелось… Захотелось, чтобы моим супругом стали вы.

Вы можете счесть, что я наивна и импульсивна, что я не знаю, что ждёт меня завтра и потому говорю ерунду, но это не так. У меня большие планы на будущее. Если вы позволите мне, я расскажу вам о них при встрече. Если вам будет интересно – а мне бы хотелось бы хоть немного вас заинтересовать.

Я вижу, что вы тоже привыкли быть один. Отчасти я думаю, что именно поэтому мы особенно подходим друг другу. Эмилио, вы не можете провести всю жизнь в своём склепе, отделанном бархатом и позолотой.

Сколько вы сидите безвылазно в этом доме? Год? Два? Всю жизнь?

С чего вы решили, что добровольное заключение – ваша участь?

Вы говорили мне, что плавали за море – но тут же поспешили спрятать эту деталь своей жизни.

Но, Эмилио, как человек, привыкший к свежему ветру и бескрайнему небу, может погрести себя заживо?

Вас удивит, но я так же люблю паруса, как и вы.

Я никогда не мечтала плавать, но я надеялась открыть своё дело и заняться торговлей с Синой. Вы могли бы многое посоветовать мне. Но вы не хотите со мной говорить.

Речь не о том, что вы можете дать мне. Я ничего у вас не прошу. В моей жизни всё есть – но только не вы.

Я не сошла с ума. Я просто чувствую что-то запредельное, связавшее нас воедино. Может быть, это наши души – хотя я никогда не верила особо, что они у нас есть.

Простите, Эмилио, что не даю вам покоя своими письмами. Но это невозможно: не думать о вас совсем. Думать о вас и не видеть вас, не говорить с вами – тоже невозможно.

Если вы всё-таки решитесь приехать – я всегда вас жду. В ожидании пережить это лето мне будет проще.

И я надеюсь, что сами вы к осени не забудете меня совсем.

С любовью, ваша Исабелла».

Исабелла облизнула губу и, свернув письмо, запечатала его в конверт. Затем позвала Джудитту и вручила служанке письмо.

– Читать не сметь, – сказала она строго, – потеряешь – запорю до смерти.

Джудитта кивнула, ничуть не испугавшись. До дела у Исабеллы если и доходило, то обычно не тогда, когда она угрожала заранее.

– И не забудь спросить ответ.

Ответа, однако, не было. Ни в тот день, ни в следующий, ни даже через неделю.

Исабелла продолжала писать – одно письмо за другим.

Ожидание ответа лишь усиливало её жажду, как усиливает голод запах приготовленной пищи.

И с каждым днём она изнывала всё сильнее, иногда приближаясь к тому, чтобы бросить имение и отправиться в Верону хоть на денёк.

Она просила своих соглядатаев следить за Эмилио, и каждый раз их послания выводили Исабеллу из равновесия.

Эмилио в самом деле не выходил из дома, зато к нему приходили – и довольно часто. Его посещал человек, которого Исабелла про себя обозначила как «секретаря» – он был стар и имел проплешину на макушке, потому Исабелла была в отношении его абсолютно спокойна.

Однако посещали Эмилио и другие, хоть было их и немного. Некоторых Исабелла знала, и они так же не вызывали особого опасения, но вот то, что раз в три дня приходила к Эмилио молодая послушница Ордена Иллюмина, Исабелле не нравилось никак.

Ни для кого не было секретом, что Орден зачастую обхаживал подобным образом одиноких бездетных богатеев, устраивая так, чтобы они отписали своё имение и состояние храму.

Девушка, посещавшая Эмилио, по описаниям соглядатаев была миловидна, хоть по обычаю чёрного монашества и носила волосы коротко остриженными.

Исабелла, получив подобные новости, каждый раз начинала метаться из конца в конец библиотеки, а затем, взорвавшись, приказывала оседлать коня и, сменив домашнее платье на дорожный костюм, бросалась в конюшню.

Часами она скакала по лесу, силясь изгнать из головы представлявшиеся ей образы. Молодая девушка, была ли она монахиней или нет, рядом с Эмилио была попросту невыносима.

Возвращалась Изабелла измотанной и вспотевшей, неспособной вовсе уже думать ни о чём, и в такие часы ей ненадолго становилось легче – мысли об Эмилио оставляли её.

В один из таких дней и встретила Исабеллы у самой конюшни встревоженную Джудитту.

Горничная переминалась с ноги на ногу и неловко кусала губу, что тут же разозлило Исабеллу.

– Чего тебе? – бросила Исабелла, спрыгивая с коня.

– К вам гости, сеньорина.

Исабелла нахмурилась. Мало кому она была нужна настолько, чтобы её навещали даже в усадьбе. В сущности, она не была нужна никому, кроме Лорензы и Джиовачино, да и с теми перестала общаться ещё весной, как и просил её Эмилио.

– Гони их прочь, – буркнула она. Лёгкость от поездки моментально испарилась, зато чёрной тучей накатила злость.

Джудитта мялась.

– Ну, что ещё?.. – ответить Исабелла не успела, потому что увидела у самого входа в дом знакомую карету и бросилась к дверям со всех ног, оставив позади едва слышный шепот:

– Это граф Кавалли…

***

Исабелла бегом проскочила первые залы и замерла, тяжело дыша, глядя на фигуру в чёрном плаще, застывшую у камина. Эмилио не изменился ничуть. Казалось, что и здесь он сидел бы так же в темноте и одиночестве, как и в своём собственном особняке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «