Страница 21 из 41
— Не отдам тебе свою жену! — ответил младший из братьев.
— Отдашь, такой-сякой, да еще и радоваться будешь! — крикнул царь и велел своим слугам всыпать упрямцу сотню палок.
Те тотчас же повалили его на землю и начали бить его, а молодая жена ломала руки и причитала:
— Ах, зачем ты выбросил мой костяной плащ? Кабы он был здесь, я закрылась бы им и не видела бы, как тебя бьют эти злые люди!
Отсчитав сотню палок, царь спросил молодца:
— А теперь отдашь ее?
— Хоть на кол меня посади — все равно не отдам! — простонал избитый молодец.
Царь заскрежетал зубами и велел слугам немедленно принести девять мешков: три с просом, три с пшеницей и три с рисом.
Слуги принесли мешки.
— Высыпьте все на землю и смешайте зерна! — приказал царь.
Слуги выполнили приказ и высыпали все в большую кучу.
— Даю тебе срок до утра, — обратился царь к младшему из братьев, — отдели просо от пшеницы и риса. Ежели справишься с этим делом, покуда пропоют первые петухи, оставлю тебе жену. Ежели нет, отвезу ее в свой дворец!
— Не видать мне моей жены! — промолвил несчастный, и слезы хлынули у него из глаз.
Но молодица вытерла ему слезы платочком и сказала:
— Не печалься, а ступай в лесную чащу, где растет столетний дуб. Возьми камень, стукни им три раза о ствол и скажи:
Как только скажешь эти слова, возвращайся назад да смотри, не оборачивайся!
Младший брат отправился в лесную чащу и трижды постучал камнем о кору столетнего дуба. Произнес слова, которые ему велела сказать молодая жена, и пошел обратно. А следом за ним поползло видимо-невидимо муравьев. Черным ручьем потекли они к его дому. Добрались до кучи зерна и принялись за дело. Не успели пропеть первые петухи, а муравьи уже разделили перемешанные зерна на три кучи: первую — только из пшеничных зерен, вторую — только из просяных, а третью — только из рисовых.
На заре явился царь и, увидев, что дело сделано, с досады аж затрясся весь. Да делать нечего.
— Дам я тебе еще одну задачу! — сказал он молодцу.
— Какую? — спросил тот.
— Должен ты мне железного человека смастерить, который мог бы ходить и говорить. Когда я завтра утром приеду к тебе на заре, пусть он выйдет мне навстречу и поклонится.
Опять закручинился младший из братьев, но жена утешила его:
— Не кручинься, а ступай в лес, на то же место и скажи:
Младший брат сделал все, как ему велела жена, и пошел обратно. Шел он, не оборачивался, а страшилище грохотало следом, ломало и крушило лес. А наутро, когда царь пришел, младший брат сказал ему:
— Вот тебе железный человек!
Царь вытаращил глаза и застучал зубами от страха. И впрямь было от чего испугаться. Руки у человека были стальные, голова чугунная, сапоги железные, а из-под ног искры летели. Завидя царя, железный человек направился к нему и вместо того, чтобы поклониться, поднял руку, замахнулся и влепил ему затрещину.
Покачнулся царь, повалился наземь и больше не поднялся.
Тогда царские слуги разбежались, железный человек возвратился в лес, а младший из братьев стал жить да поживать со своей красавицей-женой.
У ЛЖИ НОГИ КОРОТКИ
У одного старика, по имени Делю, было три сына. Здоровые были мужики, поесть всласть любили, а работать не хотели. Лежали себе в тенечке и все об еде думали. Каждое утро, выходя в поле, дед Делю оставлял им по караваю хлеба и говорил:
— Ешьте, сынки, покуда я жив!
Но когда старик распростился с жизнью, братьям пришлось призадуматься.
— Как же теперь-то? — промолвил старший.
— Пойдем, что ли, на ниву! — заикнулся было младший.
— На какую ниву? — спросил средний.
— А на ту, куда отец ходил.
— Что мы там делать будем?
— Распашем ее, посеем пшеницу и будем ждать, когда поспеет.
— А потом? — нетерпеливо перебил его старший.
— Уберем урожай, навяжем снопов, обмолотим, отвезем зерно на мельницу, смелем в муку, а из муки испечем вот такие караваи.
— Эх, ты, щенок, — покачал головой старший, — покуда дело до караваев дойдет, мы с голоду подохнем.
— Так как же мы хлеб себе добывать станем?
— Хитростью, братец. У нас у троих умные головы, а земля полна дураков. Этого обманем, того проведем, вот и набьем себе брюхо.
— А на другой день?
— На другой день других дураков найдем.
Покинули братья отцовский дом, бросили хлебородную ниву и пошли в путь-дорогу. Весь день шли и под вечер пришли в одно село. Постучались в первые же ворота. Вышел к ним хозяин.
— Что вам надо? — спросил он.
— Мы прохожие. Пустишь нас к себе переночевать? — спросил старший.
— Войдите! — пригласил хозяин. — Тесновато у меня, но место для вас найдется, только вот ужин мы не готовили, и уж не знаю, чем вас попотчевать.
— Мы не из привередливых, — говорит средний брат, — по одному печеному яйцу нам хватит.
Хозяйка в два счета испекла три яйца и дала гостям большую лепешку. Братья очистили яйца от скорлупы, проглотили их в один присест, облизнулись и стали озираться.
— В чем дело? — спросил хозяин.
— Уж очень ваши яйца мелкие! — сказал старший.
— Мелкие, потому что их несут куры, а не буйволы. А у вас как?
— А у наших кур яйца с арбуз. Впятером одно яйцо не съешь, — соврал средний.
— Какие же у вас куры? — подивилась хозяйка.
— С корову.
— Земля велика — всякие куры бывают! — покачал головой хозяин, поняв, с кем он имеет дело, и велел жене постелить гостям, которые, небось, устали с дороги.
— Это-то верно, что мы устали, — сказал средний брат, — только как же нам уснуть на голодный желудок? Вы бы хоть колбаски нам зажарили.
— Кабы была колбаса, мы и сами бы отведали! — вздохнула хозяйка и принялась стелить гостям постель.
— Странное дело, а у нас мужики плетни не прутьями, а колбасами заплетают, — соврал средний.
— Я раз проснулся утречком, — добавил младший брат, — выглянул в окошко, смотрю — собака жрет и рычит, полплетня за ночь сожрала. Хочешь верь — хочешь нет!
— Как не верить! — усмехнулся в ус хозяин. — Ну, а теперь — спокойной вам ночи!
На другое утро братья поднялись чуть свет и ушли, не попрощавшись с хозяевами.
— Здесь не разживешься! — сказали они, шагая прямиком через поле.
Шли они, шли, видят — человек на двух волах пашет.
— Давайте украдем у него одного вола! — предложил старший брат.
— Как? — спросил младший.
— Очень просто. Я спрячусь вон на том лугу и примусь кричать: «Чудеса! Чудеса!» Пахарь услышит, оставит волов и пойдет поглядеть, что это за чудеса, а вы тем временем возьмете вола, что получше, и отведете вон в тот глубокий овраг!
Немного погодя над лугом раздался голос старшего брата:
— Чу-де-са-а! Чу-де-са-а!
Пахарь остановился, оставил волов и пошел на голос.
— Эй, брат, — спросил он, — чего это ты так раскричался? Чему дивишься?
— Тебе дивлюсь! — ответил старший брат.
— А что во мне чудного?
— То, что ты на одном воле пашешь!
— Как так на одном? Я на двух пашу.
— Не на двух, а на одном. С тех пор, как я начал кричать, ты на одном только и пашешь. Иди посмотри, коли не веришь!