Дом северной стороны

Тут неожиданно для себя я жарко выкрикнул:

– Я никогда никому ничего не расскажу! Только отпустите меня домой! Я живу недалеко от потухшего вулкана с южной стороны. Я уйду отсюда навсегда. О вас никто не узнает!

Медведь отрицательно покачал головой и тихо сказал:

– Но ведь ты можешь запомнить дорогу.

Я в отчаянии опустил голову:

– Что же теперь со мной будет? Я умру?

– Тьфу ты! Скажешь ерунду тоже, – медведь махнул лапой. – Сам подумай, пустил бы я тебя домой, если бы задумал погубить?

Я поднял голову, пристально посмотрел на медведя и понял, что он говорит правду. Он не сделает никому ничего плохого. Ершинзон не коварен. У него теплые глаза старого деда. Его клыки спрятаны, а лапы не выпускают когти. Ершинзон ест селедку и смешно причмокивает. Теперь я знаю, что есть на свете и такие медведи.

Глава 11. О том, как человек утащил медведя

– Тепло, – сказал я, засучивая рукава. Медведь улыбнулся.

– Это да. Терпеть не могу сквозняки, – Ершинзон поморщился. – Вы, люди, не уважаете холод. Думаете, что не умрете от него. А тут все по-другому. Наш дом с северной стороны. Мы должны хранить тепло, иначе нам не выжить.

– А много у вас в городе живет медведей? – спросил я, отхлебывая чай.

– Не очень. В Орешкином побольше.

– Получается, у каждого зверя свой город?

– Не знаю. Может, не у каждого. Наши соседи – лисы, волки, тигры, совы. Про других я ничего не знаю.

– Так много…

– Да, только мы живем чересчур рядом с людьми. Это страшно.

– Почему?

– Люди начали охоту. Ты детеныш, думаю. А тут был и взрослый, но до города он все равно не добрался. Тайга его не пустила. Рядом все бродил, но на Светлячка все же наткнулся.

– А кто это – Светлячок? – спросил я и добавил: – Я уже не детеныш, хотя мне было страшно, когда мы встретились на пляже.

– Светлячок – это мой внук. Не бойся, – продолжал медведь. – Мы ведь не дикие и не люди. Мы другие.

Я задумчиво почесал затылок:

– А дикие – это все остальные звери? Вы о них что-нибудь знаете?

– Конечно, знаем. Называем их бродягами. То звери другого толка. У нас с ними общие только предки.

– Они могут стать такими, как вы?

– Не думаю. Здесь особенное место. Люди сюда не заглядывали. Мимо меня проплывало много кораблей и проходило много людей. Мы всегда были защищены силой Тайги. Правда, в последнее время она почему-то ослабела. Мы все чаще стали близко слышать голоса охотников. Потом Светлячок один на один встретился с этим взрослым человеком, который утащил его. Мы искали всем лесом, но так и не нашли. А теперь вот ты нашел маяк… Это настоящая катастрофа, – Ершинзон опустил глаза, вытер полотенцем свои масляные лапы, погрустнел:

– Так, будем убирать кухню.

– Что же теперь будет, раз человек похитил Светлячка? – спросил я.

– Теперь волки собирают армию и пойдут войной на людей. Но мы же не волки. Мы не можем, как они. Мы хотим вернуть Светлячка миром. Я отхлебнул чаю:

– А вы знаете этого человека, который украл вашего внука?

– Нет, не знаю. Я слышал только, что его зовут Тамаз.

У меня засверкали звездочки перед глазами. Так вот кого Тамаз тогда тащил в мешке! Это был Светлячок!

Я поднял на медведя серьезные глаза:

– Знаю этого человека.

Ершинзон встревожился. Его клыки оголились. Я продолжил:

– Думаю, что могу помочь вам. Знаю, где может быть Светлячок. Только можно мы поговорим об этом завтра?

Медведь кивнул. Я допил чай и вылез из-за стола. Медведь отчаянно загремел посудой. Тут меня потрясла мысль, что за все время, что я здесь, не видел Узная! Медведь его съел? Нет, этого точно не может быть. Наверное, Узнай заблудился.

Сердце мое сжалось. «Бедный, бедный мой старый друг и защитник! Что же теперь с ним стало?» – подумал про себя я.

Я тяжело вздыхал, пока не выглянул в окно. Как вы думаете, кого я там обнаружил? Да, это был пес. Никакой травки и лугов у маяка не было, дом Ершинзона стоял на утесе, но даже там Узнай нашел, чем себя развлечь. Он с лаем гонялся за своим хвостом, рычал, гавкал, но никак не мог дотянуться до него. Как только Узнай пытался зацепить его зубами, хвост тут же «убегал».

Я рассмеялся и посмотрел вдаль. Вид был чудесный! Море серебрилось и кипело, в одном месте оно уже горело золотом заката. Меня поразила чистота, глубина неба и прозрачность воздуха. Вода перекатывалась и колыхалась под завывание ветра. Я бросил взгляд на Ершинзона, тот пофыркивал, намыливая тарелки.

Глава 12. В Снежный город

За ночь я выспался в теплой кровати под вязанным шерстяным одеялом. Когда наступил рассвет, Ершинзон разбудил меня.

– Сегодня поедем в город, – строго сказал он. – Там ты не должен от меня отходить. Неизвестно, как примут тебя наши медведи. Молчи и держись скромно.

Он собрал поесть в дорогу. После этого мы вышли на улицу и свернули к маленькому сараю. Медведь стал вытаскивать свою машинку, которая оказалась настолько легкой, что даже я смог её поднять. Она была похожа на трехколесный велосипед: тот же руль, сиденья и спицы в колесах, но точно: таких велосипедов я никогда в жизни не видел. У этой удивительной машинки салатового цвета было два сиденья с педалями, большие фары, ветровое стекло и крыша. Бока были открыты.

– У вас таких нет? – удивился Ершинзон, глядя, как я рассматриваю его машинку.

– Нет, – растерянно ответил я.

– А на чем же вы ездите?

– Так, на велосипедах, машинах, автобусах…

– Хорошие эти… велосипеды, машины, автобусы?

– Да разные есть.

– А таких, стало быть, нет?

– Нет. Кто это придумал? – Я рассматривал машинку со всех сторон.

– Медведь наш местный. Называл – тачанкой.

– А чтобы поехать на ней, нужно педали крутить?

– Ну да. Когда педали крутишь, тачанка подзаряжается, а потом, если в горку, то сама тебя везет. Тут в колесе мотора сидит батарейка, – протянул Ершинзон. – Тачанка в любой глуши проедет. В Снежном все на них катаются, – медведь положил рюкзак с едой в корзину. – Садись назад.

Я залез внутрь и пристегнулся. Сзади было удобно. В спину не дуло. Сиденье было мягким, а педали большими. Только все это устройство казалось хлипким. Неужели оно выдержит двоих, один из которых медведь?

– Борис, подвинься, к тебе Узнай сейчас влезет, – приказал Ершинзон, вешая корзину на руль.

– Еще и Узнай поедет? – Я обомлел.

– А ты хочешь, чтобы он тут один сидел?

– Но тачанка нас тогда не выдержит!

– Моя тачанка выдержит трех медведей и три килограмма картошки, если надо! – гордо сказал Ершинзон. – Так что двигайся. Чем быстрее соберемся, тем быстрее доедем.

Я сделал так, как сказал медведь. Узнай, повизгивая, залез прямо мне на колени. Ершинзон сел за руль и загородил весь обзор спереди.

– А мне что делать? – спросил я.

– Крути педали!

Мы поехали по тропинке в лесной глуши. Тачанка объезжала заросли и пробиралась через густые дебри. Видно было, что Ершинзон знает каждую кочку и уже давно водит свою машинку. Постепенно деревья расступились, и через пару километров мы выехали на высокий каменистый утес. С него был виден волшебный, удивительный город. Он притаился между лесными чащами. С высоты Снежный был похож на убежище, заметенное листьями и укутанное еловыми иголками. Разноцветные домики были покрыты заветренными и заиндевелыми желтыми шапками.

Снежный – небольшой городок, крошечная точка на огромном земном шаре. По трём сторонам города дремучий лес, а четвертую омывает река. В пятидесяти километрах от него моя Князевка, но медведей от неё отделяют высокие сосны, густые заросли и вулкан.

Мы с Ершинзоном оказались там в рассветное утро, когда жители еще спали. Я озирался по сторонам. Такого города я и представить себе не мог. Снежный был похож на человеческий город, но в то же время от него отличался. Каждый домик жил своей жизнью, и у каждого была своя история, традиции. Некоторые медведи уже проснулись и, одетые в свои остывающие пижамы, смотрели в окна. Мы оставили тачанку у входа в город и дальше двинулись пешком.