Страница 118 из 137
контактах с теми членами партии Мачека, которые связаны с усташами и
в будущем, если предположить примат Павелича, окажутся истинными
союзниками, способными проводить на практике нашу линию, даже если
эта линия будет входить в частичное противоречие с линией дуче. Не
мешайте другим экспертам, присланным из рейха, проводить контакты с
теми, кто их интересует. Ваша группа должна следовать новой
установке: подбор кадров для "вживания" в руководящее ядро новой
Хорватии.
Хайль Гитлер!
Риббентроп".
За несколько часов до получения этой шифровки Веезенмайер изучил донесение группы Янка Зеппа и его помощников из Герцеговины и Боснии. Фохт передал Веезенмайеру все то, что его люди успели обобщить в Загребе. Рапорты Дица и Зонненброка проясняли картину еще больше, если сопоставить все эти данные с тем, что ежечасно поступало в генеральное консульство Фрейндта.
Веезенмайер еще до телеграммы Риббентропа понял, что Мачек будет оттягивать время, ожидая момента, когда ситуация до конца определится. Следовательно, ставка на Мачека, о которой говорил Розенберг, и миссия Малетке, направленного для контактов с хорватским лидером непосредственно внешнеполитическим отделом НСДАП, оказалась битой картой. Веезенмайер понял это, когда узнал о поездке Мачека в Белград, через час после беседы с Малетке.
Будь Малетке человеком Гейдриха, а он, Веезенмайер, представлял бы только МИД, штандартенфюрер долго бы еще размышлял, как ему поступить в создавшейся ситуации. Однако, поскольку Розенберг, приглашая его на беседу, ставку на усташей не отвергал категорически, решение пришло к Веезенмайеру сразу же. Шифровка Риббентропа развязала ему руки для активных действий. С Мачеком его постигла неудача. Пусть эта неудача будет виной Малетке. Надо вовремя умыть руки. Важно, чтобы ему, Веезенмайеру, потом, по прошествии недель, месяцев, лет, не припомнили Мачека: факта встречи с хорватским лидером не скроешь, как не скроешь и его отъезда в Белград.
...Веезенмайер встретился с Малетке, пригласив его на обед.
- Я хочу проинформировать вас о новостях, - сказал он. - Со мной здесь работает несколько человек, а вы один, и только поэтому, мне кажется, данные, которыми я располагаю, в чем-то объемнее ваших.
- Дорогой Веезенмайер, это очень любезно с вашей стороны.
- Те данные, которые пришли ко мне, позволяют предположить, что только резкий нажим на Мачека может дать результаты.
- Боюсь, что вы ошибаетесь. Особенно теперь, когда он решился ехать в Белград. Мне кажется, он войдет в правительство Симовича де-факто. Он едет не для переговоров, а для сделки.
- Не убежден.
- Моя информация достаточно надежна - в этом вопросе, по крайней мере.
- Не убежден, - повторил Веезенмайер. - Думаю, он еще до конца не потерян. Проявите настойчивость. Ударьте кулаком по столу.
- А он укажет мне рукой на дверь. Нет, по-моему, надо, пока не поздно, переориентироваться на усташей.
"Клюнул, - понял Веезенмайер. - Он клюнул на Павелича. Теперь надо поточнее и подороже продать идею. Только тогда он поверит. А поверив, попрет на рожон. Давай, Малетке, загоняй меня в угол. Я буду финтить, а ты не плошай..."
- Дорогой Малетке, усташей нам не отдаст Муссолини. Я не думою, чтобы фюрер пошел на конфликт с дуче из-за сферы влияния в Хорватии. Я имел в свое время кое-какие контакты с усташами. Павелич во все глаза смотрит на Рим. Какую помощь я или мои сотрудники можем оказать вам?
- Не знаю, как мне благодарить вас, Веезенмайер.
- Может, кто-нибудь из наших - оберштурмбанфюрер Диц, например подготовит для вас компрометирующий материал на Мачека?
- Вряд ли это разумно, - задумчиво произнес Малетке, - Может взвиться. Все-таки он здесь пока хозяин.
- Надолго ли?
- Не важно. Во всяком случае, сейчас он может поднять шум.
- У меня есть возможности локализовать любой шум. "Бей в барабан и не бойся" - хорошо, если бы эти слова написал не Гейне, а Шиллер, но историю не исправишь. Рассчитывайте на меня во всем и приходите ко мне в любое время дня и ночи.
"Пусть продолжает биться лбом в ворота мачековского дома, - думал Веезенмайер, наблюдая за тем, как официант ставит перед Малетке вазу с мороженым "ассорти". Здесь имели привычку забывать фруктовый сорт, считая, что самое главное - это шоколадный и ванильный. - Если он провалится по всем направлениям, у меня максимальный выигрыш. Штирлиц прав, надо внедрять как можно больше наших людей с тем, чтобы при формальном господстве любого здешнего политика реальными хозяевами положения были мы".
- Мои сотрудники также в вашем распоряжении, - добавил Веезенмайер.
- Наверное, только национал-социализм отличается таким искренним товариществом, - сказал Малетке, доедая мороженое.
- Вы правы. Только поэтому мы идем от победы к победе. Еще мороженого?
- Нет, благодарю.
- Рейхслейтер ориентировал вас на борьбу за Мачека до конца? спросил Веезенмайер.
- Да.
- Вы решили начать работу с усташами, исходя из той ситуации, которая здесь сложилась сейчас?
- Да, - ответил Малетке. - Это моя инициатива.
- Рискованно. Я опасаюсь за вас. Это могут неверно понять в Берлине.
- В конце концов любая работа лучше бездействия. Но теперь, когда вы будете помогать мне, я конечно же продолжу атаку на Мачека. А ваша задача здесь?
- Общий комплекс. МИД интересует ситуация в целом.
- Их не интересуют усташи? - рассеянно спросил Малетке.
"Клюнул, - снова отметил Веезенмайер. - У него есть свои информаторы, он знал о моих связях с Грацем. Он клюнул на усташей".
- Усташи, конечно, тоже. Если хотите, я сведу вас с их представителями.
- Такой просьбой я не вправе затруднять вас. Это я смогу в крайнем случае организовать и сам.
- Ну, какая ерунда! Я попрошу моего сотрудника Штирлица свести вас с надежными людьми.
Малетке ждал чего угодно, но только не этого. Он понимал, что в Хорватии есть две силы, на которые рейх мог бы опереться: Мачек, согласись он пойти за Берлином, и усташи, если Мачек откажется пойти за Берлином бескомпромиссно и слепо. То, что Веезенмайер настойчиво советовал продолжать работу с Мачеком, было понятно Малетке - тот ставил под удар конкурента. Но то, что Веезенмайер согласен отдать ему и вторую возможную силу, этого Малетке не ожидал и поэтому за кофе, которое подали после мороженого, смотрел на Веезенмайера потеплевшими глазами, только сейчас заметив, какое открытое и благородное лицо у его товарища по совместной борьбе за идеалы национал-социализма.