Страница 9 из 19
– Родился ты? – глаза Томирис заблестели. – Ты говоришь правду? Тебя касались руки Аргинпасы?
– Разве я смею врать? Так что, все твои грехи перед Артемидой я беру на себя. Танцуй!
– Хорошо! – Томирис резко встала. – Я не смею отказывать тому, кого избрала Аргинпаса.
– Ты будешь плясать с щитом? – поинтересовался ученый Каллисфен. – Я где-то читал, что амазонки танцуют перед алтарем Артемиды с щитами.
– Нет. Пусть мне дадут два меча.
– Не дозволяй ей, Александр, – воскликнул Неарх. – Она уже искалечила немало народу, – показал он свою подвязанную руку.
– Пусть принесут! – разрешил гегемон.
Томирис вынула заколки и распустила волосы. Локоны черными змейками заструились по плечам, укрыли спину и грудь до самых колен.
– Как она прекрасна! – запричитали ваятели.
– Подайте скорее дощечки и уголь! – потребовали художники.
Томирис принесли два ксифоса.
– Нет, – отвергла их девушка. – Дайте мне кривые махайры.
Ей дали короткие мечи с изогнутыми широкими клинками. Томирис воздела руки с клинками вверх и, как Таис, отбила такт. Музыканты заиграли, а девушка закружилась, раскинув руки с оружием в стороны. Она выскочила в центр и принялась вертеть клинками, так, что едва удавалось проследить за рисунком танца. Она почти припадала к земле, высоко выпрыгивала. Хитон и волосы развивались, как крылья у птицы. Клинки со свистом рассекали воздух. Все замерли, открыв рты. Мальчишка-прислужник проходил с амфорой, наполненной маслом. Томирис метнулась к нему и ударила в сосуд. Кувшин разлетелся. Мальчишка вскрикнул и бросился бежать. Томирис окунула клинки в лужу разлившегося масла, поднесла к факелу. Мечи запылали. Она понеслась по кругу, кружась в бешенном ритме.
– Уймите ее! – закричали ошалевшие гости, вскакивая и бросаясь прочь.
Пылающие клинки проносились рядом с их лицами, горящие капли разлетались во все стороны. Чуть не дошло дело до паники. Но Томирис пронеслась огненным смерчем по кругу, упала на одно колено перед Александром, вонзив шипящие клинки глубоко в землю. Таис взвизгнула. Гефестион уронил недопитую чашу.
Танец окончился в полной тишине. Томирис села на свое место и быстрыми ловкими движениями заплела косу.
– Парменион, – тихо позвал Александр старого полководца. – Она тебе напомнила кого-нибудь?
– Да. Она похожа. Очень похожа. Конечно не лицом, но та же страсть, тот же безумный блеск в глазах. Только тогда Олимпиада танцевала с факелами. Твой отец потерял разум и воспылал к ней неземной страстью.
– О ком он говорит? – осторожно спросила Таис, – О твоей матери?
– Да. Парменион вместе с моим отцом Филиппом ездил на переговоры в Эпир, где отец впервые увидел двенадцатилетнюю Олимпиаду.
– Неужели, ты тоже сражен это дикаркой, – хитро улыбнулась Таис.
– Но я же не Филипп, – гордо возразил гегемон. – Я – Александр и ненавижу историю Эдипа21.
Юный Агенор, тот, кому Томирис расцарапала лицо, порывался встать, но товарищи его одергивали.
– В чем твоя печаль, Агенор? – заметил возню Александр.
– Ответь мне, гегемон: почему амазонка сидит рядом с тобой? – обижено спросил юнец заплетающим языком. – С тобой рядом Таис, прекраснейшая из женщин, да еще и Ипполита.
– Так, чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы амазонка села рядом со мной.
– Ох, не надо было бы ему давать неразбавленного вина, – покачал головой Парменион.
– Пусть она сядет со мной! – требовал пьяный юноша.
Исмен напрягся. Фидар приподнялся и недовольно поглядел на крикуна.
– Я его сейчас убью, – зло прошептал Исмен.
– А достоин ли ты ее присутствия? – спросил Александр.
– Я взял ее в плен. Она – моя добыча! – не унимался юноша, несмотря на то, что товарищи вокруг уже грубо просили его сесть и заткнуться.
– А мне рассказали другое, – усмехнулся Александр. – Это она тебя с коня сбросила. Да на твоем лице все написано.
– Я хочу ее взять в жены, – кричал он уже под хохот друзей. – Я ей отдам все: дом, мое состояние – все!
– Сердце забыл, – напомнил Александр.
– Вот же, молокосос, не ведает, что несет, – сплюнул Гефестион. – Услышал бы его отец.
Исмен попытался встать и кинуться на пьяного Агенора. Томирис тут же схватила его и усадила обратно.
– Я сама разберусь. – Она встала. – Хочешь меня?
– Да!
Все тут же смолкли.
Томирис смело подошла к Агенору, гордая и красивая.
– Удержишь мою руку – я твоя до самой смерти.
– Удержу! – он, шатаясь, быстро подошел к ней и схватил своей лапищей ее тонкую ладонь. – Попробуй, вырвись.
– Не буду, – спокойно пообещала Томирис. – Но это еще не все.
– Что же тогда?
– Фидар, – обернулась к аорсу девушка. – Ты знаешь наши обычаи. Помоги.
– О, нет! – закатил глаза Фидар. – Так и знал, что она этого потребует.
– Что за обряд? – с нескрываемым интересом спросил Александр. – Ты его проходил?
– Да. Было дело. Так албаны испытывают мужчин, – нехотя поднялся аорс.
– Мы хотим увидеть! – тут же загалдели философы.
– Нужен большой кратер с водой, – приказал Фидар.
Слуги принесли медную чашу с двумя ручками. Они удерживали ее на весу, а Томирис опустила сцепленные руки, свою и Агенора, в воду.
– И все? – хохотнул юноша.
– Нет еще, – на лице Томирис появилась змеиная улыбка.
Фидар вынул из стойки на столбе два пылающих факела и сунул их под днище кратера.
Агенор начал трезветь. Все забыли про угощение, вино и с интересом ждали развязки. Вскоре над кратером взвился пар. Агенор побагровел. Губы его затряслись. Томирис же стояла спокойно. Наконец, юноша не выдержал и с криком выдернул руку из кипятка.
– Не удержал! – холодно усмехнулась Томирис и спокойно покинула праздник под восхищенные овации собравшихся.
Исмен вскочил, подлетел к юноше и крепко врезал кулаком ему в челюсть. Тот грохнулся, перевернув блюда с фруктами, расплескав вино. Исмен побежал вслед за Томирис.
– Ах, ты! – Агенор схватил меч и хотел броситься вслед за ним. Железная клешня Фидара остановила его. Аорс вырвал клинок и отбросил юнца назад.
– Вот это девушка! – покачал головой Птолемей.
– Я начинаю верить, что она дочь Артемиды, – подхватил Неарх. – Я даже горжусь, что ранен ее стрелой.
– Надо же, – поддержал их Гефестион. – А Аристотель нам говорил об амазонках: они – всего лишь выдумки Геродота. Вот она – живая.
– Послушайте меня! – громко сказал Александр, обведя грозным взглядом воинов. – Если кто еще посмеет задеть эту маленькую пантеру, – будет иметь дело со мной.
– Александр, что ты говоришь? – зашипел на него Парменион. – Кому ты это говоришь? Твои воины прошли за тобой полмира! Неужели девчонка тебе дороже гетайров?
– Нет, Парменион. Я просто не хочу, чтобы моих отважных друзей позорила эта маленькая кошечка. А ты, Агенор, за свой длинный язык, будешь неделю мыть лошадей вместе с конюхами.
– Прости, гегемон, – взмолился юноша. – Не наказывай меня так жестоко.
– Надо было следить за своими словами или терпеть кипяток. Бери пример с амазонки: она следит за языком, и стойко перенесла испытание. А ты – опозорился. И опозорил не только себя, но и своих товарищей. Сорвите с него пояс, – приказал он телохранителям. – Пусть носит недоуздок, пока не осознает до конца своего поступка.
Исмен нашел девушку возле шатра Уархага. Лекарь смазал ошпаренную руку маслом и перевязал чистой тряпочкой.
– Больно? – спросил Исмен.
– Немного.
– Я его убью!
– Поклянись мне, – потребовала Томирис.
– В чем?
– Что не тронешь его.
– Но…
– Клянись! – настаивала она.
– Клянусь, – буркнул Исмен. – Почему ты его защищаешь?
– Не будь таким же глупым, как тот пьяный мальчишка.
– Извини, – тут же остыл Исмен.
– Подожди меня. Я сейчас переоденусь.
Она юркнула в шатер. Вскоре появилась вновь. Стерла с лица краску, сбросила тонкую одежду, пахнущую лавандовым маслом. Предстала вновь в своей кожаной куртке, с боевым поясом и в анаксиридах.
21
Эдип – в древнегреческой мифологии— царь Фив, сын Лая и Иокасты. Женился на собственной матери