Страница 6 из 13
– Знаешь, Лигнит, он сам на меня вышел, – ответил Иратум, улыбаясь такой же гадкой улыбкой. Видимо, у них был кружок мерзких улыбак. – Это довольно долгая история, но я
сегодня добрый, поэтому расскажу её вам по дороге. Давай, парень, не позорь своё новое имя. Будь смелее хоть раз в своей никчёмной жизни, а…
…
ИНТЕРЛЮДИЯ
…
Ремни крепко врезались в руки Иратума, словно были из медной проволоки, а не из резины. Казалось, что с каждым новым рывком они затягивались на руках и ногах ещё сильнее, сколько не брыкайся. Но Иратум не брыкаться не мог и продолжал конвульсивно дёргаться, надсадно мыча сквозь свой намордник.
Санитары – две здоровенных детины – стояли взмокшие и запыхавшиеся. У одного из них был рассечен подбородок, как у хоккеиста, грохнувшегося о лёд.
– Вот здоровый, гад, – как-то испуганно сказал один и посмотрел на друга. – Давай, ищи там психиатра… Пусть вколет ублюдку что-нибудь покрепче. В следующий раз нам его будет не удержать. Быстрее, ну!
Тот развернулся и размеренно зашлёпал к двери, то ли совершенно не торопясь, то ли настолько сильно устав. Но через несколько секунд дверь за собой с той стороны он всё же закрыл.
– Скоро тебе вколют немного успокоительного, – пообещал оставшийся санитар и наклонился к брыкающемуся пациенту так, что пот с его сального толстого лица капал на голову усмирённого, отчего тот начал брыкаться ещё сильнее, мыча, как раненый бык. – Однако пока я тебе пропишу несколько «кубиков», ты же не против… Помычи, если не против…
Он с размаху своим кулачищем врезал пациенту по животу. Звук удара напомнил удар по туго накаченному тракторному колесу – жёсткий, плотный, короткий. Пациент с достоинством сдержал удар, не подпрыгнув на месте, как это показали бы в крутом боевике, а словно ещё сильнее вжавшись в стол. Глаза его налились кровью, он впился в лицо своему визави, мысленно представляя, что он с ним сделает, когда окажется снова свободен.
– Ты мне хочешь что-то сказать? – спросил санитар и снова всадил удар по животу своему противнику. Такой же мощный, как и первый. Да, по практически неподвижному мешку бить много ума не надо.
– Вы что тут делаете? – неожиданно воскликнул кто-то в дверном проёме. Тоненьким
голосом, полным непонимания. – Отойдите немедленно от него!..
– Да ты что, юнец, – обернулся санитар, – этот тип при задержании троих убил, потом ещё двоих покалечил, уже здесь. И сейчас нам чуть не дал пи…
– Так! – пронзительно высоко крикнул молодой щуплый парень в наглаженном белом халате, под которым была серая рубашка и коричневый галстук. – Отойдите от больного, живо! Ему нужно лечение, он же болен!
– Ага, знаю я, чем он… – принялся недовольно бубнить санитар.
– Выйдете отсюда! – продолжал вопить доктор. Ну, или кто это был.
– Чёртов гуманист! – заорал неожиданно санитар, вмиг постарев лет на десять. – Мальчишка, у тебя сопли ещё до полу висят, командовать вздумал! Он тебе башку оторвёт, если освободится!
– Всё, разговор окончен, – отмахнулся парнишка. – Может, вы ему ребро сломали… – Он двинулся к психопату, будто не боялся того нисколько, только мелкая дрожь в руках выдавала его крайнюю неуверенность ни в чём.
– Да ты вообще не имеешь права приближаться к таким психам без главного психиатра, иди отсюда! – воскликнул санитар и шагнул между доктором и пациентом.
– Я напишу на вас докладную, если вы не выйдете сейчас, – сказал юнец, что пытался быть дерзким. Он понизил голос, чтобы совладать с дрожью и невнятностью.
– Хрен с тобой, – процедила детина и зашагала прочь.
Иратум смотрел на всё это с любопытством. Удары у этого жирного придурка были тяжёлыми, тоннажными, каждый из них чувствовался в животе ноющей болью. Но по взгляду трепещущего парня было видно, что он крайне озабочен положением одного из самых опасных заключённых последнего десятилетия, способного руками рвать цепи, ломать прутья, вышибать бронированные стёкла, рвать смирительные рубашки. Чтобы ослабить жгучую ярость и несгибаемую волю, они пичкали Иратума сильными лекарствами, позволяющими охладить яростное пламя.
– Как вы? – спросил молодой, всё больше начинающий нравиться психопату.
– Ммм, – отозвался Иратум, поведя желваками. – ММММ!
– Сейчас, – сказал сердобольный докторишка и принялся расстёгивать намордник. Через двадцать секунд он мягко снял его, как в этот же момент у него в кармане зазвонил телефон. Стандартная трель очень странно повлияла на парня: тот сразу побелел, а когда увидел номер на дисплее – посерел.
– Алло, – сказал он вновь дрожащим голосом. – Да, я всё понимаю, но не могли бы вы за меня внести хоть какую-то сумму?! Чтобы она могла получить хоть какую-то помощь… Нет, подождите, я ждал очередь полгода!..
На последних словах голос его сорвался и он ошалело уставился на крайне заинтересованного Иратума. Тот хоть эльфом и не был, но слух имел чуткий – в трубке явственно слышались короткие гудки. Трубку на том конце бесцеремонно бросили.
– Вытащишь меня отсюда – дам полмиллиона, – быстро сказал Иратум, чувствуя, что к палате уже приближается психиатр с санитарами и своим психотропным оружием, после которого он вновь будет как морская капуста.
Парень лишь ойкнул и испуганно отскочил назад, крепко зажимая в одной руке телефон, а в другой – тёплый от дыхания психа намордник.
– Так, тихо, – растерянно начал практикант. – Вам нужно ус…
– Да не нужно мне успокоительное! – рявкнул Иратум. – Мне надо валить отсюда,
иначе меня грохнут. Заколют насмерть этими иголками… Тебе нужна помощь? Нужна. Ты знаешь, кто я такой?
– Я не понимаю, о чём вы…
– Сейчас сюда войдут, слушай ты, бестолочь! – пытаясь бороться с раздражением бормотал псих. – За мной стоит охрененно большой картель… Поспрашивай у кого-нибудь про меня… И Либидо со мной, и Крапула. Мы держим Мегаполис, и Аварития подомнём! И Супербуса!
Парень смотрел на бубнящего психа с открытым ртом, будто его загипнотизировали.
– Если надо, деньги можно вперёд, – стиснув зубы, продолжал Иратум. Он смотрел на парня взглядом взбешённой математички, объясняющей своему ученику, что два плюс два будет четыре, а тот твёрдо уверовал, что пять.
– Прекратите немедленно… – медленно пролепетал молодой человек с видом тяжелобольного наркомана, уставившись в одну точку.
Дверь открылась, впустив в комнату санитаров и психиатра, часто хлопающего глазами. В руках он держал серебристый чемоданчик.
Глава вторая: Утилизация
…
Солнце внезапно перевалилось за горизонт, и наступил довольно жаркий полдень.
– Вроде это называется «бабьим летом», – сказал напарник, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида, как будто углядел сзади «хвост». Ну, или невидимого пассажира на заднем сидении.
Венатор промолчал, оглядывая серую каменную лечебницу, вокруг которой был возведён высокий забор. Выглядело это сооружение то ли как дворец, то ли как замок из нескольких этажей с большими окнами. Даже с такого расстояния хорошо просматривались стальные решётки на окнах.
«Добро пожаловать». Надпись над воротами данного медицинского учреждения.
Оперативник громко усмехнулся.
– Ну, может, и не «бабье лето», – быстро смутившись, промямлил напарник-стажёр.
– Что? – спросил Венатор, вмиг посерьёзнев.
– Приехали, – ответил водитель. – Припаркуюсь я, пожалуй, тут…
Ворота в стене были деревянными, давно почерневшими от времени, с маленьким окошечком, как в особо охраняемых объектах. Там уже маячило ощетинившееся лицо охранника с колючим взглядом серых глаз.
– Кто такие? – грубо спросил он, походя в этот момент на пса, защищающего свою миску с кормом.
– Я – Венатор, работаю на сенат, – он достал своё удостоверение и помахал им перед носом охранника. – Это – мой коллега… Открывайте, нам нужен главный врач этого чудесного санатория.
– Мне нужно сначала позвонить… – замялся тот.