Рассказы

- Давай-ка твой стакан, - сказала Элоиза и спустила на пол ноги в одних чулках. - Ох, эта идиотка нянька! И чего я только не делала, честное слово, чуть не заставила Лью с ней целоваться, лишь бы она поехала с нами сюда, за город. А теперь жалею. Ой, откуда у тебя эта штучка?

- Эта? - Мэри Джейн тронула камею у ворота. - Господи, да она у меня со школы. Еще мамина.

- Чертова жизнь, - сказала Элоиза, держа пустые стаканы, - а мне хоть бы кто что оставил - ни черта, носить нечего. Если когда-нибудь моя свекровь окочурится, - дождешься, как же! - она мне, наверно, завещает свои старые щипцы для льда, да еще с монограммой!

- А ты с ней теперь ладишь? - спросила Мэри Джейн.

- Тебе все шуточки! - сказала Элоиза, уходя на кухню.

- Я больше не хочу, слышишь? - крикнула ей вслед Мэри Джейн.

- Черта с два! Кто кому названивал по телефону? Кто опоздал на два часа? Теперь сиди, пока мне не надоест. А карьера твоя пусть катится к чертовой маме!

Мэри Джейн опять захохотала, мотая головой, но Элоиза уже вышла на кухню.

Когда Мэри Джейн стало скучно сидеть одной в комнате, она встала и подошла к окну. Откинув занавеску, она взялась было рукой за раму, но вымазала пальцы угольной пылью, вытерла их о другую ладонь и отодвинулась от окна. Подмерзало, слякоть на дворе постепенно переходила в гололед. Мэри Джейн опустила занавеску и пошла к своему синему креслу, мимо двух набитых до отказа книжных шкафов, даже не взглянув на заглавия книжек. Усевшись в кресло, она открыла сумочку и стала рассматривать в зеркальце свои зубы. Потом сжала губы, крепко провела языком по верхней десне и снова посмотрела в зеркальце.

- Гололедица началась, - сказала она, оборачиваясь. - Ого, как быстро. Не разбавляла, что ли?

Элоиза остановилась, в руках у нее были полные стаканы. Она вытянула указательные пальцы, как дула автоматов, и сказала:

- Ни с места! Ваш дом оцеплен.

Мэри Джейн опять закатилась и убрала зеркальце.

Элоиза подошла к ней со стаканом. Неловким движением она поставила стакан гостьи на подставку,но свой из рук не выпустила. Растянувшись на диване, она сказала:

- Догадайся, что эта нянька делает? Расселась всем своим толстым черным задом и читает "Облачение". Я нечаянно уронила подносик со льдом из холодильника, а она на меня как взглянет - помешала ей, видите ли!

- Это последний! Слышишь? - сказала Мэри Джейн и взяла стакан. - Да, угадай, кого я видела на прошлой неделе? В главном зале, в универмаге?

- А? - сказала Элоиза и подсунула себе под голову диванную подушку. Акима Тамирова?

- Кого-о-о? - удивилась Мэри Джейн. - Это еще кто?

- Ну, Аким Тамиров. В кино играет. Он еще так потешно говорит: "Шутыш, всо шутыш, э?" Обожаю его... Ох, черт, в этом проклятом доме ни одной удобной подушки нет. Так кого ты видела?

- Джексон. Она шла...

- Это какая Джексон?

- Ну, не знаю. Та, что была с нами в семинаре по психологии. Она еще вечно...

- Обе они были с нами в семинаре.

- Ну, знаешь, с таким огромным...

- А-а, Марсия-Луиза. Мне она тоже как-то попалась. Наверно, заговорила тебя до обморока?

- Спрашиваешь! Но вот что она мне рассказала: доктор Уайтинг умерла! Говорит, Барбара Хилл ей писала,что у доктора Уайтинг прошлым летом нашли рак, вот она и умерла. А весу в ней было всего лишь шестьдесят два фута. Перед смертью, понимаешь. Ужас, правда?

- А мне-то что?

- Фу, какая ты стала злюка, Элоиза!

- М-да. Ну, а еще что она рассказывала?

- Говорит, только что вернулась из Европы. Муж у нее служил где-то в Германии, что ли, она там была с ним. Дом, говорит, у них был в сорок семь комнат, кроме них, еще одна семья и десять слуг. Своя верховая лошадь, а ихний конюх раньше служил у Гитлера,чуть ли не личный его шталмейстер. Да, и еще она мне стала рассказывать, как ее чуть не износиловал солдат-негр. Понимаешь, стоим в универмаге, в главном зале, а она во весь голос - ты же ее знаешь, эту Джексон. Говорит, он служил у мужа шофером, повез ее утром на рынок или еще куда. Говорит, до того перепугалась, что даже не могла...

- Погоди минутку! - Элоиза подняла голову, повысила голос: - Рамона, ты?

- Я, - ответил детский голосок.

- Закрой, пожалуйста, двери хорошенько! - крикнула Элоиза.

- Рамона пришла? Умираю, хочу ее видеть! Ведь я ее не видела с тех самых пор...

- Рамона! - крикнула Элоиза, зажмурив глаза. - Ступай на кухню, пусть Грэйс снимет с тебя ботинки!

- Ладно, - сказала Рамона. - Пойдем, Джимми!

- Умираю, хочу ее видеть! - сказала Мэри Джейн. - Боже! Смотри, что я натворила! Прости меня, Эл!

- Брось! Да брось же! - сказала Элоиза. - Мне этот гнусный ковер и так опротивел. Погоди, я тебе налью еще.

- Нет, нет, смотри, у меня больше половины осталось! - И Мэри Джейн подняла стакан.

- Не хочешь? - сказала Элоиза. - Дай-ка мне сигарету!

Мэри Джейн протянула ей свою пачку и повторила:

- Умираю, хочу ее видеть. На кого она похожа?

Элоиза зажгла спичку:

- На Акима Тамирова.

- Нет, я серьезно.

- На Лью. Вылитый Лью. А когда мамаша является, они все как тройняшки. - Не вставая, Элоиза потянулась к пепельницам, сложенным стопкой на дальнем углу курительного столика. Ей удалось снять верхнюю и поставить себе на живот. - Мне бы собаку завести, спаниеля, что ли, сказала она, - пусть хоть ктонибудь в семье будет похож на меня.

- А как у нее с глазками? - спросила Мэри Джейн. - - Хуже стало?

- Господи, да почем я знаю?

- Но без очков она видит или нет? Ну, например, ночью, если надо встать в уборную?

Мэри Джейн обернулась.

- Ну, здравствуй, Рамона! - сказала она. - Ах, какое чудное платьице! - Она поставила стакан. - Да ты меня, наверно, и не помнишь, Рамона?

- Как это не помнит? Кто эта тетя, Рамона?

- Мэри Джейн, - сказала Рамона и почесалась.

- Молодец! - сказала Мэри Джейн. - Ну поцелуй же меня, Рамона!

- Перестань сейчас же! - сказала Рамоне Элоиза.

Рамона перестала чесаться.

- Ну поцелуй же меня, Рамона! - повторила Мэри Джейн.

- Не люблю целоваться.

Элоиза презрительно фыркнула и спросила:

- А где твой Джимми?

- Тут.

- Кто такой Джимми? - спросила Мэри Джейн у Элоизы.

- Господи боже, да это же ее кавалер. Ходит за ней. Всегда они заодно. Все как у людей.