Страница 12 из 42
– Конечно. Боги не дали нам дочери, только сыновей. Мы воспитаем её, как свою дочь. Моя племянница ни в чем не будет нуждаться.
Ильма в изумление распахнула глаза:
– Племянница?
Торин посмотрел на Ташу и нежно дотронулся до её обветренной щеки:
– Да, единственный ребенок моего брата Рата, его дочь Таша, – он коснулся медальона на девичьей груди. – Единственная наследница рода Ратингеров.
– Но ты же сказал… – закончить фразу Ильма не успела, глаза мужа вновь полыхнули гневом.
– Подлая ведьма Амелия! Обманула меня! Написала, что Таша умерла от горячки, вслед за Ратом. Пусть она только попадется мне в руки, я вмиг отучу её врать! Она заставила нас думать, что моя племянница умерла! Амелия сделала это, потому что знала, что я заставлю её привезти Ташу сюда. Что захочу лично воспитывать свою племянницу. Лживая стерва!
Ильма коснулась плеча мужа и отвела того от стола, не хватало еще, чтобы его крики напугали бедную девочку. В зал скоро вошел Анри, а за ним лекарь. Врачеватель сразу подошел к больной и стал осматривать. Торин с благодарностью взглянул на уставших друзей, которые скакали без передышки, лишь бы привезти его племянницу живой:
– Где вы нашли её?
– В пустынных землях. Она и её лошадь были на пределе сил, – ответил Анри и кивнул на Кабира: – Кабир заметил девушку и решил забрать её с собой. Не хотел, чтобы она умерла в одиночестве.
– Мы случайно увидели медальон Дракона на её груди, – пояснил Игон. – Она просила отдать его тебе.
– Что еще она говорила? – напряженно спросил Торин.
– Говорила о скорой смерти, – тихо ответил Кабир.
Торин сжал кулаки:
– Она не умрет! Ратингеры так просто не сдаются!
Лекарь хмуро посмотрел на него и сказал:
– Она очень слаба. Не думаю, что девочка переживет эту ночь.
Торин решительно подошел к столу и, бесцеремонно подвинув лекаря, аккуратно взял племянницу на руки:
– Глупости. Она сильная и со всем справится, – он прижал девушку к груди и понес наверх: – Слышишь, Таша, даже не думай мне сдаваться. Только попробуй! И я тебя так высеку, что ты неделю не сможешь сидеть на мягком месте.
Ильма, которая семенила рядом с мужем, тихо заметила:
– Не думаю, что обещание твоей порки её вдохновит, – Торин хмуро глянул на жену. Но та улыбнулась и притронулась к худенькой ручке племянницы: – Не бойся, моя девочка, никто тебя пороть не станет. Ты только поправляйся. А я напеку для тебя пышных булочек со сладкой глазурью.
Торин внес племянницу в их супружескую спальню и уселся на кровать, не желая расставаться с драгоценной ношей:
– Ни к чему ей твои сладости, Ильма. Она не какая-то там плакса.
Для него все девочки, девушки и женщины звались одинаково – плаксы. Исключение составляла только его жена, а сейчас и племянница.
Ильма улыбнулась мужу:
– Наши сыновья тоже любят эти булочки. Особенно малыш Клаус.
Мужчина нехотя согласился:
– Ладно. Иди уже, пеки свои ароматные булочки, жена. А я побуду с Ташей.
Женщина дотронулась до руки мужа в нежной ласке:
– Все будет хорошо, Торин. Боги не для того вновь даровали тебе племянницу, чтобы сразу её отобрать.
Мужчина кивнул, и Ильма вышла из комнаты. Торин удобнее устроился на кровати, удерживая девочку на руках:
– Ты не умрешь, я запрещаю тебе. Ты слышишь? Ты не сдашься, слышишь меня?
И Таша не сдалась, ей просто не позволили. Торин, Ильма и лекарь выходили её, как малого ребенка. Особенно Торин. Дядя не отходил от Таши ни на минуту, почти всегда укачивая в своих сильных руках. Он постоянно разговаривал с ней, и Таша ему отвечала в жарком бреду. В эти дни Торин многое узнал о своей племяннице, о её счастливом детстве, несладкой жизни в доме отчима и скором взрослении. Он узнал о добром отце девушки Рате, завистливой сводной сестре Кирии, жадном отчиме графе Брантосе, молодом короле, хмуром бароне Хьюго и его красивом сыне Никэле. Но больше всего Торин узнал о матери Таши и к третьему дню болезни девушки почти простил Амелии её обман. Амелия очень сильно любила дочь, Торин сразу это понял. Её обман был вызван заботой о родном ребенке – женщина искренне считала, что Таше будет лучше вдалеке от семьи и наследия Ратингеров. Торин не был с ней согласен в этом вопросе, но понимал её опасения.
А на четвертый день, когда болезнь Таши подвела её к самому порогу смерти, Торин окончательно понял всю силу любви, страха и отчаянья Амелии. Он признал, что его невестка очень храбрая и сильная женщина, она сделала невозможное. Она вырастила свою дочь и смогла усмирить в ней буйную наследную кровь Ратингеров. В этот день, который навсегда останется в его памяти, Торин, как обычно, укачивал девушку в своих руках. Вдруг Таша распахнула свои синие глаза, в которых в первый раз со дня приезда было осознание. Она внимательно взглянула на дядю:
– Я умерла?
– Нет. И не умрешь, – заявил он.
Девушка присмотрелась к нему и сказала:
– Ты похож на моего отца. Ты мой дядя Торин?
– Да, Таша. Я твой дядя Торин.
– Значит, я все-таки доехала, – легкая улыбка коснулась её губ. – Медальон. Возьми его. Напиши моей маме, что я выполнила её наказ.
Торин сжал её руку на медальоне, не позволяя девушке сорвать с шеи цепочку:
– Нет, не снимай. Твоя мать велела его не снимать.
– Ты читал письмо, – сообразила Таша. Торин кивнул, он нашел письмо в её вещах и перечитал его бессчётное количество раз. Таша пожурила: – Чужие письма читать нехорошо.
– Я знаю, – только и ответил мужчина.
Вдруг девушка выгнулась дугой и зажмурила глаза. Торин испугался:
– Что? Где болит? Сейчас позову лекаря!
– Нет, – остановила его Таша и с силой, которую мужчина не ожидал от больной девочки, схватила за руку. – Не надо, – прохрипела она, а потом заглянула ему в глаза: – Уйди из комнаты, – Торин не понял, о чем она говорит. Таша сильнее сжала его руку: – Уйди. Сейчас.
– Я не оставлю тебя.
Она медленно сглотнула, преодолевая боль, и прохрипела:
– Я не хочу тебя ранить… сила… наследие крови… Не могу сейчас сдержать…
Того, что случилось потом, Торин не забудет до конца своих дней. Только тогда мужчина до конца осознал, что его племянница была истинной наследницей их древнего рода. А все страшные сказки, рассказанные Торину в детстве, обрели для него новый смысл.
Глава 9.
Таша скоро поправлялась и стала принимать посетителей. Одним солнечным утром Ильма привела к ней трех своих сыновей. Хмурому Порто было уже десять лет, и он злился, что его оторвали от тренировки воинов, чтобы увидеться с какой-то хлипкой девчонкой. Семилетний Лютер жевал булочку и рассматривал Ташу своими изумительно синими глазами, точь-в-точь, как у неё. А маленький трехлетний Клаус сразу спрыгнул с рук матери и ловко залез на Ташину постель. Он протянул свою пухлую ручку и коснулся волос девушки, которые изрядно потускнели после болезни. Мальчик обернулся к маме:
– Это моя сестра?
– Да, милый. Эта Таша, твоя старшая сестра.
– Привет, – улыбнулся малыш. – Я Клаус, твой брат.
– Здравствуй, Клаус.
– Я Порто, – буркнул мальчишка, недовольный, что теперь не он старший ребенок в семье, и посмотрел на мать: – Теперь я могу вернуться на тренировку?
Ильма недовольно поджала губы, но кивнула. Порто и след простыл. Лютер хотел улизнуть вслед за братом, но мать ухватила его за руку и подвела к Ташиной постели:
– Это Лютер, мой средний сын. Поздоровайся со своей сестрой.
– Привет, – сказал мальчик и снова укусил булочку.
– Здравствуй, Лютер, – ответила ему Таша. – Вот смотрю в твои глаза и вижу свои.
Мальчик не понял, что это она сказала и отчего его мама так странно улыбается. Он нахмурился и заявил:
– Мне тоже надо на тренировку воинов.
Ильма согласно кивнула, и её средний сын быстро убежал вслед за старшим. Таша посмотрела на Клауса, который примостился возле неё, кажется, собираясь тут и уснуть: