Страница 11 из 42
– У тебя мысли только об одном, – усмехнулся Орти.
– А у тебя как будто нет. Уже неделю мои глаза не видели женщину. А эта вроде ничего.
Кабир откинул волосы с обветренного юного лица:
– Совсем ребенок.
– Неправда, – возразил Игон. – Грудь уже налилась, значит не ребенок.
Кабир даже не взглянул на друга и поднял девушку на руки. Она почти ничего не весила, учитывая рост и габариты самого Кабира. Он отнес её к своей лошади и передал на руки молчаливого Анри. Воин быстро вскочил на своего коня и протянул за девушкой руки:
– Едем дальше, – Кабир устроил найденную в пустоши девушку у себя на груди и прикрыл её плащом от жалящего восточного ветра. Как такую малышку занесло одну в эти богом забытые земли?
– Что будем делать с её лошадью? – спросил Орти. – Кобыла еле дышит.
– Прирежь её. Пусть не мучается, – ответил Анри и вскочил на своего жеребца.
Таша дернулась в руках незнакомого мужчины при этом холодном «прирежь». Все-таки лошадь мельника верой и правдой служила ей все это время. Кабир, который удерживал Ташу на своих коленях, заботливо укрывая плащом, погладил девушку по голове:
– Не грусти о лошади, девочка, она уходит в лучший мир.
Таша бы с радостью последовала за животным. Но только потеряла сознание.
Мужчины двинулись в путь по пустынным землям, через которые лежал их путь домой. Анри поравнялся с Кабиром и тихо заметил:
– Девчонка все равно не выживет, не стоило брать её с собой. Она только замедлит нас.
– Хочешь её прирезать? Лишить мучений? – спокойно спросил Кабир, зная, что его друг не способен на убийство беззащитного человека.
Анри промолчал, и они поехали дальше. Кабир знал, что она не выживет, не каждый взрослый мужчина способен пережить путь по пустынным землям, не говоря уже об этой измученной девочке. Но оставить её умирать одну он не мог. Пусть лучше последние часы её жизни пройдут у него на руках, чтобы девушка не чувствовала себя одиноко. Никто не должен умирать в одиночестве.
Они сделали привал только на закате. Кабир аккуратно положил девушку на землю, укрывая её от ночного холода. Незнакомка пошевелилась и что–то прошептала. Кабир наклонился к ней, чтобы лучше расслышать её слова. Неожиданно девушка распахнула глаза и посмотрела прямо на него:
– Я умерла? – прошептала Таша потрескавшимися губами.
– Еще нет, – ответил Кабир, залюбовавшись синевой красивых глаз.
Таша прикрыла глаза:
– Значит, скоро умру, – она медленно подняла руку, которая казалась пудовой, и притронулась к своей груди. – Медальон.
Кабир не сразу понял, что девушка пытается расстегнуть ворот на платье, маленькие пуговки ей никак не поддавались. Он нежно отстранил её руку и сам расстегнул пуговицы на девичьей груди. И тут же услышал насмешливый голос Игона:
– Что, все-таки решил вкусить девичьих прелестей?
– Она умирает, – оборвал Кабир друга и тот, сразу став серьезным, присел возле девушки.
Кабир распахнул ворот женского платья и в заходящих лучах солнца на её груди блеснул металл. Мужчины в изумлении замерли, мгновенно узнавая дракона, выгравированного на медальоне. Девушка притронулась к украшению и прошептала:
– Граф... дядя… отдайте... прошу, скажите… – договорить она не успела, потому что снова потеряла сознание.
Игон резко склонился над Ташей, проверяя дыхание:
– Жива, – облегченно выдохнул он и посмотрел на хмурого Кабира: – Торин снесет нам головы, если узнает, что мы не привезли к нему его кровную племянницу живой.
– И это еще будет легким избавлением для нас, – согласно кивнул Кабир и быстро поднялся. – Привал окончен.
– Что? – возмутился Орти. – Я даже поесть не успел.
– Голова отдельно от тела есть не хочет, – усмехнулся Игон. – А твоя голова именно там и окажется, если мы не поторопимся.
– Почему это? – возмутился Орти, подходя к ним.
– Все вопросы к Кабиру. Это он решил поиграть в благородного рыцаря сегодня утром, и теперь нам придется взмылить задницы, пока не окажемся дома, – ответил Игон и указал на девушку. – Нужно успеть довезти её живой.
Анри вскинул бровь, только тем и выражая свой вопрос. Кабир ответил:
– На ней медальон Дракона.
Больше ничего объяснять не пришлось, воины мгновенно свернули лагерь и отправились в путь, нещадно погоняя лошадей. Никому не хотелось быть вестником дурных новостей для Торина, а значит, девушку нужно довести домой живой и невредимой.
Часть 2. Своевольная племянница графа Торина.
Глава 8.
Они были дома через два дня нещадной скачки, и девушка все еще была жива, хоть и очень слаба. Кабир решил, что она вся в дядю, такая же упрямая, а значит, смерть её так просто не получит. Он аккуратно уложил Ташу на стол в общем зале замка и притронулся к её бледному лицу. Анри поехал за лекарем, а Орти и Игон буквально свалились на пол от усталости:
– Воды, – улыбнулся Игон служанке, и она быстро метнулась на кухню.
– И еды! – взревел Орти. – Живо!
На пороге появился огромный улыбчивый мужчина, глава клана Свободных воинов. Торин прошел вперед, с усмешкой оглядывая своих уставших друзей:
– За вами что, гнались жители самой преисподней?
– Лучше они, чем ты, – усмехнулся Игон и кивнул на стол.
Торин шагнул ближе, замечая на столе хрупкую фигурку, которая рвано и тяжело дышала:
– Кого вы притащили в дом? Да еще уложили на обеденный стол. Хотите, чтобы Ильма нам головы поотрывала? Кто это?
Кабир посмотрел на друга и напряженно ответил:
– Твоя племянница.
Торин не поверил его словам, у него нет племянницы. Он быстро подошел к столу с намерением выгнать самозванку взашей, но замер на месте. На столе лежала уставшая девушка, но её сходство со старшим братом Ратом просто поражало. Но этого просто не могло быть. Кабир, видя сомнения друга, протянул руку и бережно извлек на свет медальон, который был спрятан на груди у девочки. Дракон блеснул в свете камина, и Торин в мгновение все осознал:
– Подлая ведьма! Лживая сука! Бесчестная дрянь! – яростно прошептал он. Кабир нахмурился и шагнул вперед, с намерением защитить ребенка от гнева друга. Он не даст девочку в обиду, он не отдал её смерти, не позволит и Торину обидеть. Торин резко взглянул на друга и сразу осознал, что его не так поняли: – Не она. Её мать Амелия! – взревел он. – Убью! Уничтожу! Придушу своими собственными руками!
Медальон Дракона на девичьей груди, который был древним фамильным оберегом их семьи, сразу сказали Торину, кто перед ним – его родная племянница Таша, которую он считал мертвой. Ведь именно так ему написала вдова брата Амелия в коротком письме десять лет назад, которое пришло сразу вслед за посланием от короля, в котором старый сюзерен сообщал опальному Торину о смерти его старшего брата Рата, наследника рода Ратингеров. Единственный брат и шестилетняя племянница умерли с разницей в пару недель, и Торин в одночасье лишился всей своей семьи. Если бы не поддержка любящей Ильмы и его долг перед кланом Свободных воинов, он бы тогда лишился разума от горя.
В зал мгновенно влетела Ильма, испуганная криками мужа о том, что он кого-то собрался придушить. Она никогда не видела Торина в такой ярости:
– Что случилось?
– Что случилось? Посмотри на это! – он указал на стол, и женщина увидела больную девушку, которая, устало прикрыв глаза, лежала на дубовой столешнице огромного обеденного стола. – Видишь? Видишь её?!
Ильма подошла ближе и присмотрелась к юному обветренному лицу. Фамильное сходство семьи Ратингеров угадывалось сразу. Она вскинула тревожный взгляд на мужа. Кто это? Его незаконнорожденная дочь? Женщина даже в мыслях не могла допустить, что её муж способен на убийство ребенка, пусть и того, которого он не хотел. Она разлепила вмиг пересохшие губы и тихо сказала:
– Я воспитаю её как свою.
Страх в глазах жены немного отрезвил Торина, и он сбавил обороты. Мужчина шагнул к Ильме и сказал: