Ф - значит физрук

Хозяин заведения стоял за барной стойкой и даже не пытался сделать вид, что протирает мутные стаканы грязной засаленной тряпкой. Тряпка, как символ профессии, просто лежала на стойке перед ним. И судя по габаритам и небольшой, но увесистой будинке, висевшей у него за поясом, местным вышибалой был тоже он.

Просто удивительно, что ближайшим к городской ратуше заведением оказался этот притон. Наверное, достопочтенные горожане традиционно ужинают у себя дома.

– Милейший, – обратился Армандо к трактирщику. – Не можете ли вы мне помочь? У меня здесь назначена встреча с бардом Люпином...

– Здесь нет никаких бардов, – перебил его трактирщик, и тут его взгляд упал на футляр с гитарой. – Кроме тебя.

– Но он здесь был, – продолжал настаивать Армандо.

– Здесь много кого бывает, – пожал плечами трактирщик. – Я за своими посетителями не слежу.

Это он зря. Последить явно стоило бы. Может, тогда и заведение выглядело бы… Да нет, наверное, тут уже ничего не спасти.

– Но может быть, вы что-то знаете? – продолжал Армандо. – Может быть, он снял комнату где-то поблизости?

– Я. Ничего. Не. Знаю, – раздельно сказал трактирщик и нахмурился еще пуще прежнего.

– Но вы должны что-то знать, – сказал Армандо и его указующий перст ткнул в компанию картежников в углу. – Потому что вот у тех господ его лютня.

– Их и спрашивай, – пожал плечами трактирщик.

– Хорошо, – сказал Армандо. – Именно так я и поступлю.

Пока мы шли от барной стойки к их столу, я прикидывал диспозицию. Картежников было всего четверо, и все они были далеко не Ричарды, так что никаких эмоций, кроме раздражения в стиле "ну вот опять", я не испытывал. Кабак явно видел не одну драку, и вполне может быть, что пол тут такой липкий не только от пролитого пива, так что если какой-то вопрос меня и беспокоил, это был вопрос, куда они потом денут трупы.

Потому что местные стражники и официальные процедуры здесь явно очень редкие гости.

Когда мы приблизились, картежники оторвались от игры и на нас уставились четыре пары глаз. Точнее, три пары и еще один глаз, потому что парный отсутствовал, а глазница была закрыта грязной повязкой.

– Господа, – сказал Армандо. – Я ищу хозяина этой лютни. Можете ли вы рассказать мне о его судьбе?

– Не-а, – сказал одноглазый. – Он сказал, что собирается уйти из города через западные ворота, и больше мы его не видели.

– А можете ли вы мне поведать, какими путями в ваших руках оказался его инструмент?

– Так это, – сказал одноглазый. – Он нам его в карты проиграл.

– Хм, – сказал Армандо и взял паузу. Человеку несведущему могло бы показаться, что он просто задумался, но по характерным движениям зрачков и подергиванием кончиков пальцев любой сведущий игрок бы понял, что бард сейчас работает с интерфейсом и ищет там какую-то информацию. – Но вот в чем проблема. Люпин не был игроком.

– А с нами он сыграл, – осклабился одноглазый.

– Да зарезали они его, – подала голос одна из… допустим, белошвеек, сидевшая за дальним столиком. – Зарезали, а труп на кладбище уволокли, где его упыри и сожрали.

У меня возник резонный вопрос, а кто тут больше упырь, но озвучивать его я не стал, потому что дело стремительно катилось к кровопролитию и без моей помощи.

– Молчи, дура, – сказал одноглазый. – Не так все было.

– А вот и так, – сказала она. – Так все и было, и вы взяли с тела два золотых и горсть серебра, и лютню сюда эту притащили, как трофей, и уже третий день на эти деньги гуляете, а долг, между прочим, ты мне так и не вернул. Хотя и обещал.

Что ж, мотив белошвейки стал понятен. Обманутая женщина и вот это вот все. Увидела, что кто-то может наказать обидчиков и сдала их с потрохами.

А вот если мы, получив информацию, просто отсюда уйдем, ей явно не поздоровиться.

Однако, Армандо уходить и не собирался.

– Зарезали, значит, – тихим и спокойным голосом предельно взбешенного человека сказал он.

– Ну и зарезали, – сказал одноглазый. – Так он все равно был игрок, а мы здесь таких не любим.

– Не любим, – подтвердили его кореша.

Они были неписи, и, в отличие от Виталика, очень тупые. Похоже, алгоритмы им порезали до всего нескольких базовых, а местные Вычислители вообще не заморачивались с выделяемыми под это дело мощностями.

Тут-то до меня и дошло, что мы на самых задворках Системы. Поведение местных неписей… ну, это как если бы заядлый геймер после четвертого "Дума" решил бы второй перепройти.

– Я тоже игрок, – сказал Армандо. Он поставил на пол футляр с гитарой и в руке его появилась уже знакомая шпага. – Защищайтесь.

Интересно, а он был бы такой же храбрый, если бы не знал, что текущий номер один стоит у него за правым плечом?

Я решил посмотреть, на что он способен, и не вмешиваться, если уж совсем не припрет. Старейший бард Системы задолжал мне пару неприятных моментов, и я решил, что так мы будем квиты.

Ну, более-менее.

Неписи были не просто тупыми, они оказались еще и плохо прописанными. Они даже из-за стола вставали практически одинаково, отодвигая стулья одними и теми же движениями.

Но вот скрипты с оружием у них были разные. Двое вытащили нечто вроде мачете, одноглазый извлек из ножен два длинных кинжала, а четвертый вооружился топориком.

И хотя Армандо призывал их защищаться, они решили напасть.

Но разница в уровнях и мастерстве была колоссальной.

Первым же движением шпаги Армандо выбил мачете из рук одного головореза, а вторым – пронзил его грудь. Парень с топором попытался напасть на него с фланга, не успевая высвободить свое основное оружие, Армандо выбросил в его сторону левую руку, и в ней тотчас же появилась еще одна шпага, чуть короче первой. Впрочем, ее длины хватило, чтобы проткнуть нападающему горло.

Пока Армандо разбирался с третьим, одноглазый попытался уйти в стелс.

Я швырнул ему в голову тяжелый деревянный стул, чем не только выбил из невидимости, но и лишил сознания. Ни секунды не колеблясь, Армандо проткнул лежащее на полу тело шпагой.

– Пусть это послужит вам уроком, – обратился он к присутствующим. – Нельзя убивать бардов.

На мой взгляд, это была абсолютно бесполезно. Вряд ли в головах посетителей этого притона оставалось столько свободной оперативной памяти, чтобы этот урок был усвоен.

Армандо убрал шпаги и вытащил две золотых монеты. Хитрый жук, утверждавший, что он на мели…

Одну монету он вручил предоставившей информацию белошвейке, а вторую отдал трактирщику.

– За доставленные неудобства и на уборку помещения, – сказал он.

Трактирщик попробовал золото на зуб, и я понял, что никаких стражников он вызывать не будет, а упырей с местного кладбища ожидает обильный ужин.

Армандо вернулся в картежный угол, подобрал с пола лютню и убрал ее в инвентарь. То ли отдаст какому-нибудь другому барду, а то ли в Коллегии есть комната, где хранятся инструменты всех павших коллег. По крайней мере, те, которые удалось найти.

– И вы обвиняли меня в том, что у меня под ногами горит земля, – сказал я, как только мы оказались на улице.

– Случается, что бардов убивают, – сказал Армандо. – И, хотя этот риск и является частью профессии странствующего музыканта, эти смерти по мере возможности нельзя оставлять безнаказанными. Сейчас у меня такая возможность была. И, кстати, вы мне почти совсем не помогли.

– Вы хорошо справились и сами, – сказал я.

Кроме того, мне не очень хотелось в таком участвовать. Это было, конечно, не избиение младенцев, да и головорезы, несмотря на невысокие уровни, были вполне настоящими, но меня преследовало ощущение, что два хайлевела забрались в детскую песочницу. Уверен, что Армандо, хоть он и не боевик по основному профилю, вполне способен в одиночку раскидать всю городскую стражу.

А мне, с моим непредсказуемым ультимативным навыком, в эти замесы лучше не лезть. Тысячу или сколько там лет простоял этот город, и пусть он стоит дальше. я и так тут уже главное здание разрушил.