Ключ к его сердцу

– Привет, папочка, – сказала она.

Почему она вдруг назвала его так? Она так не говорила с тех пор, как перестала быть ребенком.

– Привет, девочка моя. Добро пожаловать до мой.

Дреа все же полагала, что ее настоящим домом были «Громовые холмы», их родовое поместье, которое забрали Буны и включили в состав своего владения Райзинг-Спрингс.

– Спасибо, – сказала Дреа, поднявшись по ступенькам и оказавшись лицом к лицу с отцом.

Он был бледен, двигался медленно, но его глаза блестели от волнения. Раскрыв объятия, он сделал шаг к ней, и тень страха на мгновение промелькнула у него на лице. Он испугался, что она его не обнимет. В детстве она сильно нуждалась в его объятиях, его заботе. Но прошлое осталось позади. Шагнув, она коротко к нему прижалась.

– Рад тебя видеть, Дреа. Ты такая красивая, совсем как твоя мама. Как у тебя дела?

– У меня все хорошо. А как ты, папа?

– У меня все в порядке.

Она ему не поверила. Он упал, и, когда она спрашивала его об этом по телефону, списал все на застарелый артрит, но, по словам Кэти, ко врачу ехать отказывался.

В прежние времена отец в состоянии опьянения терял равновесие и падал несколько раз в день. Теперь он, вероятно, боялся, что она не поверит в его трезвость, признайся он, что свалился с лестницы.

Дреа очень надеялась, что он не сорвется.

– Нам нужно многое наверстать, девочка моя.

– Да, конечно. Пойдем внутрь. Я приготовлю нам ужин.

Глаза отца заблестели.

Все уже сделано. Я приготовил твое любимое жаркое в горшочке и картофель. Я даже попробовал испечь фирменное печенье твоей мамы.

– Ты это сделал? – Никто не делал домашнее печенье так, как ее мать. Возможно, Кэти была права. Возможно, отец действительно пытался стать лучше. – Что ж, пойдем внутрь и все попробуем. Умираю с голоду.

– У меня тоже урчит в животе. Но главное – я так рад, что моя маленькая девочка вернулась домой.

Ей было двадцать девять лет, она уже не была маленькой девочкой. И ей придется иметь дело со старыми воспоминаниями и болью, которую они вызывали.

Следующим вечером Дреа вздохнула с облегчением, вернувшись в свой коттедж после очень продуктивного рабочего дня в больнице в отсутствие Мейсона. Целый день она, затаив дыхание, ждала его появления, но он так и не показался, и она была рада, что не нужно иметь с ним дело. Она обсудила некоторые важные аспекты сбора средств с руководителями различных департаментов и совершила звонки для подтверждения списка предметов искусства для продажи в благотворительных целях. Остальные мероприятия нужно было обсудить с представителями семейства Бунов, и у нее не осталось другого выбора, пришлось связаться с Мейсоном.

Она вошла в свою спальню, оставленную нетронутой с тех пор, как она жила здесь, чтобы сменить деловой костюм и туфли на высоком каблуке на джинсы и футболку с надписью «Я люблю Нью-Йорк», которую она получила за участие в забеге на пять километров. Потом, собрав волосы в хвост, умылась и почистила зубы. Глядя в зеркало, Дреа удивилась, что снова стала похожа на школьницу. Немного макияжа и гладкая прическа сильно преображали ее внешность. Но внутри она все еще была той неуверенной в себе, настороженной маленькой девочкой.

Все оказалось не так уж ужасно, отец действительно перестал пить, а она изо всех сил старалась забыть прошлое. Однако ее шрамы были глубоки и простить его было нелегко. Не прошло и дня, чтобы она не подумала о ребенке, которого потеряла. Это не был ребенок Мейсона, но она винила его за то, что он отверг ее, разрушив ее уверенность в себе и толкнув в объятия первого мужчины, который проявил к ней интерес.

Стук в дверь спальни вывел ее из задумчивости.

– Дреа, можно поговорить с тобой?

Открыв дверь, она увидела отца, а дальше по коридору, в гостиной – четверых мужчин: Мейсона и Риска Бунов, управляющего ранчо Джо Бакли и Дуэйна, одного из служащих.

– Да, папа. Что происходит?

Отец покачал головой, выражая раскаяние.

– Я забыл об игре в покер. Мы обычно собираемся здесь по вечерам во вторник. Прости, Дреа. Я так обрадовался твоему приезду, что совсем забыл об этом. Мне сказать, чтобы они ушли?

– Нет, папа. Конечно нет. Я не хочу, чтобы из-за меня нарушались твои планы.

Ирония заключалась в том, что в детстве она всегда чувствовала себя помехой в его жизни, так как мешала ему пить.

– Они принесли пиццу. Из пиццерии «Вилла Антонио», между прочим. Поужинаешь с нами?

Что она могла ответить? Джо ей нравился, он всегда к ней хорошо относился. Дуэйн был ее ровесником. Они вместе ходили в школу. Ей не нравилась мысль о том, что придется сесть за один стол с Бунами, но голод давал о себе знать, и не могла же она всю ночь прятаться в своей комнате.

– Думаю, мне не стоит это делать.

Она вошла в гостиную вместе с отцом, и мужчины сняли шляпы. Все поздоровались, кроме Мейсона. Держа шляпу в руке, он посмотрел на нее долгим взглядом и кивнул.

– Ты все еще разбиваешь сердца мужчин в Нью-Йорке, Дреа? – спросил Риск, заразительно улыбнувшись.

Риск был очаровательным, но она всегда немного опасалась его.

– Не знаю, но мне хочется думать, что я разбиваю их другими способами.

– Держу пари, что так.

– Рад тебя видеть, Дреа. Ты хорошо выглядишь, – сказал Джо. – Давно не виделись.

– Да, давно, – ответила она. – Как Мэри Лу?

– Все в порядке.

– Пожалуйста, передайте ей от меня привет.

– Будет сделано, – произнес он, улыбаясь.

– Привет, Дреа, – сказал Дуэйн. – Вспоминал о тебе на встрече одноклассников в честь десятилетия выпуска.

– Понимаю. Я просто не могла приехать, но Кэти мне обо всех рассказала. Поздравляю, я слышала, у тебя родился ребенок.

– Да, верно. Мы с Хизер назвали его Бенджа мином, в честь моего отца.

Он достал телефон и показал ей фотографию сына.

– Он такой милый.

– Мы тоже так думаем. Спасибо.

– Значит, вы с Мейсоном будете вместе работать над сбором средств? – спросил Риск, перевел взгляд на брата и подмигнул ему.

Она не знала, насколько в курсе его семья об их взаимоотношениях с Мейсоном.

– Таков план, – сказал Мейсон, пристально глядя на нее. – После сегодняшнего покера я бы хотел поговорить с тобой об этом.

– Обычно мы заканчиваем не слишком поздно, – вмешался отец. – Ведь завтра у всех рабочий день.

– Хорошо.

Ну что ж, ей придется вести себя сухо и по-деловому. Она уже внутри этой ситуации, и у нее была работа.

Мейсон кивнул, и все уселись за обеденный стол. Она жевала пиццу и пила чай со льдом, время от времени украдкой поглядывая на него. И каждый раз его угольно-черные глаза устремлялись на нее, как будто она была одна в комнате. Он заставлял ее трепетать от волнения, и ей это совсем не нравилось.

Между ней и Мейсоном всегда что-то было. Может быть, только с ее стороны. В семнадцать лет она прониклась чувствами к парню на шесть лет старше ее, и ее влюбленность с возрастом только росла. Ровно до того момента, как он отверг и унизил ее.

После ужина мужчины сели играть в покер, а Дреа занялась делами: убрала на кухне, собрала коробки из-под пиццы и установила таймер на кофеварке так, чтобы через два часа был готов кофе. Мужчины принесли пива, на чем, как узнала Дреа, настоял ее отец. Он не хотел портить им вечер из-за своих проблем с алкоголем. Перед ним стоял высокий стакан с чаем со льдом.

Три года он сохранял трезвость. Боже, она надеялась, что худшее уже позади. Но все равно ее терзали сомнения. Возможно, отец просто хотел показать ей, что изменился.

Пока они играли в карты, Дреа пошла в свою комнату и включила ноутбук. На экране появилась заставка с восходом солнца над Гавайями. Эх, как бы она хотела оказаться внутри этой картинки! Но, увы, этого никогда не случится. Возможно, такая безмятежность вообще недостижима.

Она открыла электронную таблицу с календарем и занялась работой. Ей нужно было спланировать все до мелочей, чтобы сбор средств был успешен. Она полностью погрузилась в расчеты, когда стук в дверь нарушил ее концентрацию, и она подскочила.