Ключ к его сердцу

Она одарила его деланой улыбкой, которая его не обманула.

– Да, я понимаю, – кивнул он, в его голосе явно звучало раздражение.

Ха! Мейсон не имел права быть недовольным ею. При последней их встрече он вел себя так, будто она пустое место.

Он передал ей визитную карточку, коснувшись ее руки своими длинными тонкими пальцами. Сердце Дреа забилось быстрее, нервное напряжение возросло. Его короткое теплое прикосновение пронзило ее тело электрическим током.

– Дай знать, когда у тебя будет время. На все у нас есть ровно месяц.

Его настойчивость не ускользнула от Дреа. Для него это дело было так же важно, как и для нее. Их объединяла общая цель – специализированное кардиологическое отделение в Бун-Спрингс. Но месяц работы бок о бок с ним казался вечностью. Не говоря уже о том, что она будет жить в коттедже на ранчо Райзинг-Спрингс. На родной земле Мейсона.

– Ах, это так же вкусно, как и прежде, – произнесла Дреа, проглотив большой кусок шоколадного кекса.

Поглощать столько мучного не подобало леди, но Кэти Роджерс, ее подруга детства и владелица пекарни, обиделась бы.

Подруга рассмеялась и сняла фартук. Она повесила на дверь кондитерской «Кексы Кэти» табличку «Закрыто» и присоединилась к Дреа за столиком.

– Ты не разочаровала меня, – сказала Дреа. – И ты помнишь, что я люблю.

– Конечно, помню. Не могу забыть то время, когда ты приходила ко мне и мы вместе пекли. Сколько нам тогда было лет, десять?

– Да, но наши кексы даже близко не могли сравниться с той выпечкой, которую ты делаешь для своей кондитерской. Я так горжусь твоими достижениями, Кэти. Держу пари, по утрам весь Бун-Спрингс толпится в очереди за твоими творениями.

– Я не жалуюсь, – ответила она. – Дела идут хорошо. Здорово, что ты вернулась в город. Я скучала по тебе.

Дреа сжала руку Кэти:

– Я тоже по тебе скучала. Не могла уехать в Райзинг-Спрингс, не повидавшись с тобой.

– Я рада. Только не хочу, чтобы это было временно. Мне хочется общаться с тобой лично, а не по видеосвязи.

– Что ж, попробуем использовать мое пребывание здесь по максимуму. У нас обеих куча дел, но давай договоримся, что постараемся встречаться несколько раз в неделю, – предложила Дреа.

– Клятва на мизинчиках?

Они сцепили пальцы, как делали в детстве.

– Обещаю.

– Отлично, решено. – Кэти привстала. – Не хочешь ли чашечку кофе, чтобы запить кекс? Я могу заварить свежего.

– Когда это твои кексы нужно было запивать? – улыбнулась Дреа. – Нет, спасибо. Ещеодин кофе – и я захлебнусь. Давай просто поговорим.

Кэти улыбнулась и плюхнулась на свое место.

– Хорошо. Итак, ты ведешь сбор средств для больницы.

Дреа кивнула.

– С Мейсоном?

– Да, и это главный недостаток моего возвращения домой. Я должна сосредоточиться на сборе денег, поэтому и вынуждена терпеть Бунов.

– Я понимаю, что тебе тяжело, Дреа. Но Мейсон потерял Ларису и ребенка. Как я слышала, он только сейчас начинает приходить в себя от горя.

– Это трагедия. Но давай не будем о Бунах. Потому что, если мы продолжим, я задам вопрос о Лукасе.

Глаза Кэти округлились.

– А при чем здесь Лукас? Мы просто друзья, не более того.

– Угу. Сделаю вид, что я тебе поверила.

– Ради бога, Дреа, он был помолвлен с моей сестрой и разбил Шелли сердце, когда ушел служить в морскую пехоту.

– Но я слышала, что он вернулся, – заметила Дреа, откусив еще кусочек кекса.

– Не напоминай мне о нем. Шелли все еще не исцелилась от душевных ран. Это был такой шок! Ей казалось, что у них с Люком все по-настоящему. После расставания Шелли так переживала. Мама убеждена: во всем виноват Люк. Как будто это был не Люк, а Риск.

Ривер «Риск» Бун, сердцеед и бывший знаменитый гонщик родео, из всех Бунов имел самую плохую репутацию.

– Да, но мы не можем забыть, что он Бун, – напомнила Дреа.

Кэти удивленно подняла правую бровь и покачала головой.

– Итак, после стольких лет… ты тоже еще не исцелилась?

– Исцелилась от чего? От того, что Буны нажились на горе моего отца и забрали у него наше поместье? Долгое время наши семьи дружили, но, как только мой отец попал в трудную ситуацию, они воспользовались этим, и теперь у нас лишь коттедж на их земле. Они дали папе жалкую работу смотрителя. К тому же из-за Мейсона мне пришлось…. О, не важно. Не хочу даже говорить об этом. – Она махнула рукой, закончив тираду.

Кэти бросила на нее серьезный понимающий взгляд. Но подруга знала далеко не все. Дреа не рассказала ей, что произошло после ее неудачного общения с Мейсоном. Как она бросилась в объятия первого попавшегося мужчины и лишилась девственности. Как забеременела и потеряла ребенка. Это было худшее время ее жизни.

– Думаю, нам нужно оставить прошлое позади, Дреа. Я и сестре постоянно это говорю.

– Да, но иногда легче сказать, чем сделать.

Доев кекс и слизнув глазурь с пальцев, она прикрыла глаза от наслаждения.

– Я слышала, твой отец не совсем хорошо себя чувствует. На прошлой неделе он сильно упал. Когда я узнала об этом, то привезла ему коробку абрикосовых печений и полдюжины кексов.

– Ты самая лучшая подруга. Он любит такие печенья. Спасибо, что проведала его.

– Он очень рад, что ты вернулась.

– Да, я знаю.

Дреа не могла много говорить об этом, ее переполняли эмоции. Может, именно поэтому она тянула время, не торопясь ехать домой. Конечно, она скучала по отцу и любила его. Но, если посмотреть правде в глаза, Дрю Макдональд никогда не получит награду «Отец года». Горько, но факт.

– Он изменился, Дреа. Он очень старается.

Та вздохнула.

– Поверю, когда увижу, – произнесла она и взглянула на часы, – и сделаю это прямо сейчас. Мне не хочется расставаться с тобой, но я должна ехать.

– Свяжемся позже?

– Конечно.

Обе встали, и Кэти пошла за прилавок.

– Одну секунду… Я не отпущу тебя домой с пустыми руками, – заявила она и подала подруге белую коробку с лакомствами и фирменной наклейкой «Кексы Кэти». – Вот теперь иди. Добро пожаловать домой.

– Спасибо, подруга. Чувствую, мне не получится сохранить стройные бедра.

– Мне тоже это не удалось. Мы все обречены.

Дреа усмехнулась и поцеловала Кэти в щеку.

– По крайней мере, пойдем ко дну вместе.

Покинув кондитерскую, Дреа ощутила панику. Больше нельзя было медлить. Пришло время отправиться в место, которое она никогда не считала своим домом.

Девушка припарковала машину перед домом отца как раз в тот момент, когда осеннее солнце стало клониться к закату. Темно-розовые и пурпурные брызги окрасили небо над головой. Она и забыла, какие потрясающие закаты в этой части Техаса. Когда последний раз она видела такой яркий и красочный горизонт? Открытые пространства этого штата были будто созданы специально для таких удивительных зрелищ. Это явление принесло немного покоя ее взволнованному сердцу.

Однако она больше не была прежней техасской девчонкой.

Посмотрев в сторону василькового коттеджа, отделанного белым, она увидела отца, сидевшего в кресле-качалке на передней веранде. Заметив ее, он сделал попытку встать. Его лицо покраснело, но не от боли, как она предположила, а от разочарования, так как он не смог этого сделать и плюхнулся обратно на сиденье. При следующей попытке он подтянулся на руках и прислонился к столбу веранды. Его волосы стали еще белее, тело – более коренастым, но он все еще был красив, и в его зеленых глазах плясали искорки. Он помахал ей рукой.

Дреа помахала в ответ, затаив дыхание и напомнив себе, что это не тот самый пьяница, который после смерти ее матери решил пустить свою жизнь под откос. Он пытался быть хорошим отцом, научился пользоваться смартфоном и звонил ей каждую неделю, чтобы поговорить. Ни разу не упрекнул ее в том, что она не приезжала, ни разу не попросил переехать и жить с ним. Но она все равно чувствовала себя виноватой.

Выйдя из машины, Дреа достала свой багаж. Когда она подошла ближе, везя за собой чемодан, он широко улыбнулся, отчего стал выглядеть лет на десять моложе своих шестидесяти пяти.