Лицо

– Ты чего-то боишься? У тебя какая-то фобия? Юр?

Он обернулся ко мне, удивленно распахнув свои глаза, и моргнув, мотнул головой:

– Почему ты так решил?

Пожимаю плечами:

– Ну ты так всего словно боишься. Какой-то испуганный шарахаешься по дому. Углов боишься, стульев.

Он рассмеялся:

– Я живу… ммм, жил недавно. У меня нет стола и стульев. И мне не привычно жить среди диванов и столов, тем более стульев. И спать на кровати. Я привык все делать на полу. Я все-таки приверженец консерватизма. Эти все блага для человека – они расслабляют его, расслабляют тело, дух.

Он посмотрел на меня, моя посуду, из-под длинной челки, что выбилась из его шикарного хвоста. Он продолжил:

– Я всегда готов к тому, чтобы встать и начать операцию, да что угодно. Но здесь, это все! – он обвел рукой мою кухню, и вновь посмотрел на меня.

– Мы ведь вышли все из леса, из природы, я имею в виду, – поправился он, и домыв посуду, вновь стал поправлять все баночки и тарелочки по всему кухонному гарнитуру.

– Ну вот зачем эти все приспособления для еды? Они ведь только отравляют организм, который мы, врачи лечим. Если мы лечим, то зачем им всем, людям, тем, кто не врач, мы показываем пример в еде? Нам нельзя чревоугодничать. Нам надо доказывать всем, что на самом деле еды надо минимум для человека. Ведь ты прекрасно об этом знаешь, —вроде бы спросил он меня и я кивнул поспешно соглашаясь с ним во всем и полностью.

Меня озарило тут же:

– Так вот почему ты такой молодой. Ты просто правильно питаешься?

Он рассмеялся:

– Ну, можно и так сказать, конечно. Но не только. Есть и другое объяснение. Кроме еды, надо следить и за своим телом и мыслями. Надо стремиться к чистоте, идеалу. К высшему понимаю тела и разума. Ведь кто-то не просто так дал нам этот разум, этот прогрессирующий вид мозга. Им просто не желают пользоваться. И это очень жаль. Давным-давно бы уже прекратили травить этот мир.

– Ему немного осталось, —сказал он почему-то глухо и опустил голову. Почему-то я ему поверил. Что он оттуда, наверное, свыше узнал это. Он, наверное, верит во всю эту чушь о боге. Пусть он верит хоть во что, он мне таким и нравится.

Наверное, я смотрел на него как на больного, потому что он, поймав мой взгляд, словно затух и, искоса глянув еще раз, предложил тихо:

– Теперь, может, спать?

Поспешно срываюсь с места и виновато веду его в нашу спальню.

– Ты спишь вот с этой стороны, я с этой. Ты ведь не обидишься, да?

Он рассеяно мотает головой.

– Зачем тебе такая огромная кровать?

Пожимаю плечами:

– Она тут была. Я не сменил тут мебель. Недосуг мне. Я и квартиру то выбирал, чтобы сразу было заходи и живи. И, как видишь, не ошибся. Нам обоим тут места хватит, и еще на двух хватит, – рассмеялся я.

Он почему-то сконфуженно мотнул головой:

– Нет, я не буду тут спать. Я в гостинной буду спать.

Я понял, что сейчас лучше дать ему самому выбрать место, иначе я просто потеряю его. Меня обрадовало, что он сам нашел шкаф с постельным бельем и одеялами, а затем, взяв себе комплект, вышел из моей спальни. И тут до меня дошла вся суть того, что я предложил, в его свете. Ведь он гей!!! А я просто пригласил его в свою постель.

Я, наверное, покраснел, как рак, сконфужено сел на кровать и сжал кулаки. Вот это я, конечно… а хотя… Может, он посчитал это обидным? Что я не вижу в нем никого и готов даже не видеть его в своей постели, как мужчину? Как бы мне его в этом разуверить?

Бутылка коньяка согрела мое сердце через два часа полностью. Интересно, он спит? Я прошел на кухню с деловым видом, что хочу попить воды, и нос к носу столкнулся там с Юрой. Он читал научную статью по нейрохирургии, на японском, и делал пометки на полях тонко обточенным карандашом.

– Ты понимаешь японский?

Он кивнул, и потерев глаза, угукнул:

– А как бы я учился на курсах повара? А ты, по видимому, пьян?

Я не управлял уже лицом. То, что я пытался ему улыбнулся, развеселило его. Он засмеялся заразительно.

– И с чем же связано это пьянство в одного?

Пришлось сесть, меня начало шатать. Ухватившись за стул, я думал, что я сажусь, но в следующий миг руки почему-то обнимали талию Юрия. Он стоял рядом со мной вплотную.

– Феликс? Иди поспи.

Не знаю почему, но мои руки не желали отцепляться от бедер и талии Юры. Я лишь поустойчивее встал на колени перед его пахом и вдохнул его запах. Ничего особенного, стиральным порошком пахнут его шорты, и только весенняя нотка цветов шла отдельным запахом от его тела. Меня возбудило все, и запах стирального порошка, и наверное, ополаскиватель с весенним мотивом. Руки тянули вниз его шорты, он так и стоял, опустив руки. Словно солдат, ожидая, что будет дальше.

Красивые ровные ноги. Мой взгляд поднимается выше и я с сомнением разглядываю его член. Неожиданно для меня, что его член в спящем состоянии очень крупный. Сам не понимаю, как обхватываю член Юры и слышу лишь, как он шипит что-то сверху, зовя меня. В голове набатом лишь пульс сердца. Как бы мне было приятно, чтобы делали минет? Ага, сейчас обласкаю головку,едва касаясь ее, затем член по всей длине. Да быть такого не может?!!! Член раза в три еще вырос, буквально в моих глазах, и я испуганно посмотрел на Юру. Но решимость вернулась ко мне. Надо доделать то, что задумал. Пусть он не думает, что я не оценил его. Даже я, приверженец женщин, думаю о нем постоянно. Да что думаю?! Я возбуждаюсь от него.

Все глубже и глубже пытаюсь заглотнуть в себя, но не могу справиться с тошнотой. Наконец, по чуть-чуть мне удается себя победить. Юра стонет и сам уже подталкивает меня на свой член. Кажется, он вот-вот кончит, но он вдруг отпрянывает от меня. Удивленно смотрю на него, и когда он тянет меня на себя, послушно пытаюсь встать. Руки Юры ловко поднимают меня и садят на кухонный диван. Я оказываюсь без штанов в считанные секунды. Ноги с силой расходятся и Юра ловко садится между ними на пол. Меня уносит, едва он трогает мою головку губами. Я взрываюсь оргазмом такой силы, что на миг темнота накрывает.

Очухиваюсь с пересохшим горлом и тянущей болью в анусе. Все тело прошивает боль, а Юра задрал мои ноги, положив их себе на плечи. Меня накрыло диким стыдом и я отвел поспешно взгляд. Если он хочет обладать мной… что ж… пусть так и будет. Но как же больно!!!Твою ж мать!!! Он что-то тихо говорит и говорит мне, и вдруг с силой входит в меня до конца, и замирает. Сердце мое, кажется, готово выпрыгнуть. Вот он начал двигаться во мне и я сжался, непривычно чувствовать в себе кого бы то ни было. Тело, кажется, само пыталось отторгнуть его, и оттого было очень некомфортно в анусе.

Шлепки наших тел, казалось, слышат все соседи сейчас. А… плевать на все. Меня сейчас трахает парень, которого я знаю всего-то несколько дней. Я влюбился в него. Юра с силой вогнал в меня вновь член, и странно зашипев, дернулся.

– Юр? – прохрипел я. Он поднял голову, глядя на меня странно подсвеченным в темноте взглядом.

– Я пить хочу, и… ноги, кажется, отекли, – жалобно я проскулил.

Он поспешно отпустил ноги и я со стыдом почувствовал, как он выходит из меня. Какой же у него член огромный.

Из меня начала течь сперма, и я, собрав в волю себя и свою совесть, ринулся, шатаясь, в ванную, но Юра, опередив меня, вошел вместе со мной. Пришлось дать ему подмыть меня, и когда я уже собрался было выйти, он прижал меня к стенке лицом, и разведя мои ягодицы, сказал тихо:

– Я смажу тебя сейчас. Надеюсь, ты не против?

Я был, конечно, против. Смазать себя я мог и сам, но когда он ввел в меня палец, чуть надавив внутри меня на что-то, я застонал от жаркой волны, что прошила мое тело. Простата. Вот как, значит, это бывает?! Закатив глаза, я отдавался Юре, трахающего меня пальцем в зад, и мечтал, чтобы он не прекратил колдовать над моим телом. Выгнувшись навстречу его движениям пальца, я, как течная сучка, сам стал двигаться навстречу. Такого себя я не узнавал и знать не хотел. Кончил я обильно, и не соображая, просто послушно потом позволил Юрию вести себя, мое тело, в мою же спальню.