Кукушка

   Священник холодно улыбнулся.

   - Ничего... ты меня еще полакомишь, северянин.

   Авиль сложил руки в молитвенном жесте - грудь быстро и аритмично запульсировала, а от  босых стоп начал расходиться нестерпимо яркий белый свет. Тот стелился по земле и "двигался" в сторону Ярвага.

   Троица за спиной обнажила мечи, а Ярваг достал тесак.

   Трактирщик рванулся к священнику. Ступил в область света, занося оружие, и... едва сдерживая крик, одернул ногу: за мгновение свет прожег сапог и сильно опалил стопу.

   В этот момент сзади быстрый, словно степная гиена, подскочил служитель и ударил Ярвага плашмя мечом по голове. Трактирщик пошатнулся. Другой служитель схватил девчонку за шиворот. Та закричала, а потом...

   Вокруг ребенка стала расползаться тьма. Холодная, густая, едва ли не осязаемая. Когда она врезалась в белый свет, священник застонал и отступил прочь, "забирая" свет с собой. Служители также принялись отползать в стороны.

   Пространство "моргнуло"...

<p>

***</p>

   Ярваг убрал руку с затылка: боль в голове ушла, как и боль в обожженной стопе. Он стоял в каком-то крошечном темном проулке, где под хлипким тряпичным навесом, едва укрывавшим от непогоды, дремала девочка. У ее коленок, скрутившись клубком, посапывал серый кот.

   В проулке появилась троица мальчишек. Один из них схватил за шею кота, а второй подбил ногой опору навеса, после чего тот рухнул. Девочка испуганно подскочила, а мальчишки загоготали. Третий мальчик, покрупнее и постарше двух других, достал заточку.

   - Решила себе немного деньжат оставить? Думала, не узнаю?

   - Я все отдаю!

   Мальчик поднес заточку к купированному уху кота.

   - А за что ты этого заморыша к лекарю носила, а?

   - Не трогай его! Я... Пожалуйста, оставь его! Я больше никогда-никогда не обману тебя!

   Девочка сложила руки в молитвенном жесте. Мальчишка ухмыльнулся еще шире.

   - Никогда?

   - Да, пожалуйста...

   - Что же, хорошо.

   Он протянул девочке кота. И...полоснул того заточкой по животу.

   - Теперь никакой лекарь не нужен, да?

   По проулку разнесся гогот мальчишек.

   Ярваг, как прежде, не мог сделать и шага, он просто стоял и наблюдал, как малышка навзрыд плачет над хрипящим котом, а вокруг сердца девочки формируются едва заметные багрово-черные жилки.

   "Так вот, значит, как... Дело совсем не в отце".

   Хохот мальчишек не стихал, он, напротив, усиливался, становился тоньше и пронзительнее.

   Окружение дернулось, "моргнуло", и Ярваг вновь очутился недалеко от своей таверны.

<p>

***</p>

   Хохот, будто кнут, хлестал по пространству, оставляя тонкие, черные следы на стенах домов, на дороге, в воздухе. Следы судорожно дергались, быстро расширяясь и сливаясь между собой. Из них медленно сочилась густая, вонючая, маслянистая жижа. Собираясь в черные комки, она падала на землю и расползалась вокруг.

   Последний кусочек небесного змея проглотили багряные тучи.

   Резко стемнело, пространство окрасилось цветом темной крови - наступила Алая ночь, "глашатай" месяца Теней.

   Ярваг буквально ощущал ее "пробуждение". Чувства искажались и смешивались между собой. Глаза видели вонь от вытекающей из провалов жижи. Кожа воспринимала звенящую тишину. Чувство равновесия пыталось осознать разлившийся по округе красный цвет. Уши слышали, как тяжелые потоки воздуха ползут по улице, словно ленивые волны.

   Шатаясь, Ярваг  взял девочку за руку, развернул к себе и... опешил: в груди ребенка зияла огромная черная рана, из которой вытекала та самая вонючая жижа.

   Масляные лужи вздулись. Из них стали "рождаться", выползать три костлявые, щуплые фигуры. Ярваг в ужасе узнал тех самых мальчишек, только непередаваемо уродливых, искаженных. У первого, сплошь покрытого черным маслом, были слипшиеся конечности. Он с немыслимой скоростью, извиваясь, бросился к одному из служителей и, вцепившись тому в голову, за несколько секунд проглотил все тело. Второй поначалу представлял собой пару сросшихся близнецов, но с каждым шагом, визжа и дергаясь, рядом с близнецами вырастало еще одно тело. В конце концов, когда он добрался до служителя, то походил на аморфный, слипшийся хор из дюжины визжащих тел. А у третьего по всему телу открывались и закрывались плачущие кровью глаза и чавкающие рты: половина из них плакала, другая хохотала.

   Авиль шумно выдохнул, и вокруг него вновь разгорелся белый свет. Вместе с выжившим служителем они бросились бежать.

   - Убьем их, сестра! Нагоним и сожрем! - "мальчишки", хохоча, закружились  вокруг девочки.

   Она обернулась и посмотрела на Ярвага, ее глаза были черные. Облизнулась и произнесла:

   - Сожжжрем...