Страница 80 из 124
Капитан появился в этот день раньше обычного, и после обработки данных, приступил к ревизии материальных ценностей. Я аккуратно разносил наименования по журналам учета, однако оказалось, что не хватает семь передатчиков. Капитан вышел из себя, раскричался так, что слюна брызгала изо рта, а солдатики просто стояли молча, опустив головы. Они чувствовали страшную вину перед родиной.
- Это никуда не годится. Я признаю вашу работу неудовлетворительной и вредной, направленной на подрыв мощи наших славных вооруженных сил. Вы дармоеды, сидите на шее государства. Вас одевают, кормят, отмывают грязь раз в две недели в городской бане, махорку вам выдают и даже билеты в театр предлагают, а вы...вы, просто вредители, пособники наших врагов. Я вынужден доложить, куда следует, вами займутся. Передатчики должны быть найдены, срок вам два дня. Если передатчики не будут найдены, каждый из вас получит по заслугам. В Сибири места хватит всем, не волнуйтесь. Я еще раз повторяю: такая работа на руку врагов советской власти. Я не хочу больше здесь, среди вас, дармоедов, находиться. Когда передатчики будут найдены, сержант Шаталов мне позвонит домой.
Он повернулся и демонстративно покинул помещение, как оскорбленная невеста, которой жених сообщил, что влюбился в другую. Солдаты свободно вздохнули, а потом принялись все переворачивать в поисках злополучных передатчиков. Но передатчики, как в воду канули, хоть бы один, где обнаружился. А может, они и вовсе не пропадали, просто капитан выдумал для собственного очередного куража. Все уже давно заметили, что капитан без скандала обойтись не может: слаженная работа приводит его в уныние навевает скуку, он начинает тосковать, а тоскуя, начинает скандалить. Что делать?
- Я позвоню в Обсерваторию, может, нам помогут, - сказал я ребятам.
- Позвони. Ты мог бы всех выручить, - говорил каждый, перебивая друг друга. Только Касинец стоял, молча, и загадочно улыбался.
В Обсерватории ответил незнакомый голос:
- Вам начальника? У нас теперь новый начальник, Кушнир его фамилия, позвать?
- Пожалуйста, девушка, он нам очень нужен. Это говорит Славский.
- Мы вас все знаем, - ответила девушка приятным голосом, - подождите немного, я его сейчас позову.
Начальник подошел несколько минут спустя, и Я изложил ему свою просьбу.
- Приезжайте, что-нибудь, придумаем. Заодно и познакомимся, мне о вас говорили, - сказал он и повесил трубку.
Я схватил сумку и бросился бежать в Обсерваторию, которая теперь находилась на другом конце города, и добираться до нее надо было около двух часов.
Знакомое дверное полотно, давно выкрашенное белой краской, было так же чисто, как всегда, но теперь за ним стоял такой хохот, писк, что Я даже не стал стучать, а открыл дверь. Все повернули головы и замерли, но лишь на какое-то время.
- Что, солдатик, растерялся? Входи, мы сейчас тебя приголубим, - сказала блондинка приятной наружности. - Сколько тебе еще служить-то?
- Много. Как медному котелку, - ответил я, растерянно озираясь по сторонам. - Вас так много и все вы так красивы, что мне...лучше уйти. Я совершенно не знаю, что с вами делать.
- Как что? Целовать, всех по очереди. Ты умеешь целоваться, солдатик?
- Признаться, нет, - ответил я.
- Так мы научим. Небольшая практика и дело в шляпе, только ты не уходи.
- Мне надо повидать начальника. После свидания с начальником, я к вам приду, готовьтесь.
Вскоре меня пригласили в кабинет начальника. Молодой мужчина, не такой симпатичный, как предыдущий, но такой мягкий и любезный указал мне на кресло и оглядывая его с ног до головы, спросил:
- Сколько вам еще служить осталось?
- Ровно год.
- Если бы вы знали, как вы мне нужны. Мой радист запил, а заменить его некем. Вы хороший практик, а теорию мы бы здесь подучили, а там бы и в институт направили...в московский метеорологический. Вот у нас сейчас практикантки девушки на четвертый курс перешли, здесь будут две недели, но принимать сигналы из них никто не может. А вот если бы закончил такой человек, как вы, практик, то это был бы настоящий специалист.
- Я чрезвычайно рад вашему приглашению и, если вы не передумаете, я через год приду к вам. Тем более, что я мечтаю остаться в этом городе, который мне так полюбился, что я уже считаю его родным. Мне кажется, что я в нем родился и вырос. А пока я приехал с большой просьбой: нам не хватает семь передатчиков. Никто не знает, куда они подевались, а наш начальник грозит нам всевозможными карами вплоть до передачи в военный трибунал. Выручите нас, пожалуйста.
- Странный у вас начальник. Он что-нибудь понимает в метеорологии?
- Ни бум-бум, - ответил я.
- Тогда я вам не завидую, - сказал Кушнир, - а насчет передатчиков я дам распоряжение. Возможно, в качестве компенсации, вы если, это, возможно, могли нам выделить немного едкого натрия и оболочки.
- Этот вопрос я должен согласовать со своим начальником, но навряд ли, что-то получится. Мы уже его хорошо знаем, - сказал я и попрощался.
Спускаясь на второй этаж, Я снова, как и обещал, заглянул в комнату обработки данных. Там девушек уже было гораздо меньше. Вскоре вошла Нина Филиппович, немного похудевшая, но все такая же прекрасная. Она сухо поздоровалась и сказала:
- Принесите мне, пожалуйста, учебник физики, который вы мне не возвратили еще с весны.
- Хорошо, - сказал я, - когда?
- В любое время, - ответила Нина и ушла в другую комнату. Через какое-то время она вернулась, села на свое место, открыла ящик стола, за которым сидела, извлекла миниатюрное зеркальце, полюбовалась своим прелестным лицом, которое у нее всегда находилось в идеальном состоянии, поводила пальчиком по густым черным ресницам, слегка подкрашенным еще дома. Затем извлекла пинцет из миниатюрной сумочки и стала выщипывать брови. Я наблюдал за этим процессом и только улыбался. Нина была рядом, и то же время очень и очень далеко.