Обворожительно жестокий (ЛП)

Я отвечаю мгновенно.

— Что она сказала? — гаркаю я.

— Спроси, чего она не сказала! — раздражается Деклан. — Она никак не затыкалась. Я словно имел дело с душевнобольной. Или банши. Она кричала как резанная всю дорогу!

Представив ее расстроенной, сердитой и обиженной из-за меня, я стону.

— И она меня ударила! — он смеется, наполовину возмущенный, наполовину восхищенный. — Сильно! У нее, блядь, тяжелая рука!

Когда я снова начинаю стонать, Деклан кисло добавляет:

— О, прекрати вести себя как телка. Тру хоть и чертовски зла, но все равно любит тебя.

Я чуть не роняю трубку. А потом мое сердце ухает в пятки. Трясущейся рукой я сжимаю телефонную трубку и хрипло спрашиваю:

— Она это сказала?

— Ага. Хотя в этом не было необходимости. Женщина так закипает только из-за мужчины, которого любит.

У меня подкашиваются колени. Я опускаюсь в ближайшее кресло, откидываю голову и закрываю глаза.

Она любит меня.

Она сказала Деклану, что любит меня.

Если бы я умер в этот момент, то умер бы счастливым человеком.

— Ты все еще на проводе, Ромео?

— Я тут.

— Каков наш следующий шаг?

Я открываю глаза, поднимаю голову и смотрю на агентов ФБР, которые наблюдают за мной с другого конца комнаты.

— Скоро дам тебе знать, — бросив это, я отключаюсь.

∙ ГЛАВА 29 ∙

Тру

Этой ночью я не смыкаю глаз. Я хожу кругами по спальне так долго, что у меня начинает кружиться голова. Мне плохо, я взбешена, обижена, сбита с толку, разъярена, пристыжена и снова взбешена.

Я уже упоминала, что вне себя от ярости?

Я зла настолько, что, кажется, могу стать матерью дьявола.

Я хочу разбить каждый предмет мебели, что находится в поле моего зрения.

Договоренности нужны были ему. Именно он разработал схему моего переезда к нему. И дабы это все реализовать, он меня похитил!

И именно он послал свою «правую руку» скинуть меня с глаз долой за три дня до окончания нашей договорённости.

Почему он не повел себя как джентльмен и не справился сам? Разумеется, я бы всплакнула на глазах и чуть эмоционально себя бы повела, но определенно не стала бы умолять…

Ладно, я бы умоляла. Я пристрастилась к его волшебному члену.

К тому же — что ужасно, трагично и глупо — я в него влюблена. Так что, без упрашиваний бы не обошлось.

Но это не оправдание для того, чтобы перекладывать ответственность за избавление от своей добровольной пленницы на мужчину, чьи манеры позволяют выпускать сигаретный дым в лицо леди.

Надеюсь, от моей пощечины у него остался ужасный синяк.

А если я когда-нибудь увижу Лиама Блэка на улице, он пожалеет об этом.

— Кого ты обманываешь? — шепчу своему заплаканному отражению.

Мое потрепанное «я» смотрит на меня из зеркала над туалетным столиком. Мы оба знаем, что увидь я Лиама на улице, я бы бросилась к его ногам, как сумасшедшая фанатка, вопя, чтобы он забрал меня обратно.

Неужели это и есть любовь?

Полный кошмар.

* * *

Рано утром четверо громил в черных костюмах появляются у моей двери со всеми моими вещами, упакованными в картонные коробки. Не говоря ни слова, они бросают коробки на ступеньку и поворачиваются, чтобы уйти.

— О, нет! — я кричу им вслед.

Самый большой (его зовут Киран, я помню) разворачивается ко мне и приподнимает бровь.

Я отступаю в сторону от двери и тычу большим пальцем через плечо.

— Несите обратно.

— В смысле? — с сильным ирландским акцентом спрашивает мужлан.

— Полагаю, это вы собрали мои вещи и отвезли их к Лиаму несколько недель назад?

Бегая глазами, головорезы друг на друга таращатся.

— Так и думала. — Я отступаю в сторону и показываю в сторону своей спальни. — Вы знаете, где что лежало.

Киран смеется. Когда его высокомерие никак меня не трогает, он свирепо смотрит на меня.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю в ответ.

Через час моя одежда, туалетные принадлежности и книги вернулись на свои законные места в моей спальне. Киран и кучка бандитов молча выходят, при этом они явно недоумевают, что только что произошло.

Стоя в дверях квартиры и глядя им вслед, Элли говорит:

— Знаешь выражение «товарищи по несчастью»?

— Ну?

— Мы с Тайлером снова расстались. Так что, по крайней мере, тебе не придется страдать в одиночестве. Моя несчастная задница составит тебе компанию.

Я валюсь на пол гостиной и пялюсь в потолок из-за тоски по мужчине, которого никогда больше не увижу.

— Что на этот раз?

Она тяжело вздыхает, закрывает входную дверь и бредет на кухню.

— Он сказал, что я его «душила». — Она мрачно хмыкает. — Судя по всему, девушка, с которой он встречался за моей спиной, не мешала ему наслаждаться жизнью.

— Дерьмово. Ты в порядке?

— Жить буду. Последние несколько дней я злилась. Это всегда помогает.

Ну а я в свою очередь поделилась с ней короткой версией бессердечия Лиама. Будучи хорошей подругой, она на него повозмущалась. Я чувствую себя немного виноватой, что не могу собраться с силами и отплатить ей тем же, посетовав на плохое обращение Тайлера. Хотя, судя по перепадам моего настроения за последние несколько часов, позже я разобью зеркало или сброшу вазу с балкона, после чего мы будем злиться вместе.

Элли достает что-то из морозилки и садится рядом со мной, скрестив ноги.

— Будешь фисташковое мороженое? — спрашивает она. — Там еще много осталось. Мы, наверное, будем есть эту дрянь вечно.

Я смотрю на протянутый мне контейнер и ложку и снова заливаюсь слезами.

Она принимает это за «нет» и начинает есть, время от времени успокаивающе похлопывая меня по плечу.

* * *

Несчастная и убитая горем, я прячусь в квартире три дня. Я никуда не выхожу. Никому не звоню (только Лиаму, потому что ничего не могу поделать с собой, но его телефон выключен).

Вот же жестокий, отвратительный, трусливый, лживый, никчемный ублюдок, притворяющийся, что у него есть сердце.

Но я скучаю по нему всеми фибрами моей души.

Теперь я понимаю, как с виду адекватные люди внезапно слетают с катушек. Человеческое тело просто не способно держать в себе столько эмоций.

На четвертый день я решаю, что сыта собой по горло. У меня все еще разбито сердце, но ничегонеделание и литье слез еще никому не помогали. Мне просто нужно это пережить.

Вряд ли в моем нынешнем душевном состоянии я справлюсь с этим сразу, но всегда есть новая попытка.

Главное, случайно не влюбиться в другого опасного незнакомца и снова не разрушить свою жизнь.

Я созваниваюсь с Бадди, чтобы сообщить, что возвращаюсь на работу.

— Конечно, дорогая, — печально отвечает тот, словно у него нет выбора. По странной причине это делает меня невероятно счастливой.

Когда я приезжаю в закусочную, первым делом я вижу Карлу. Крутанувшись на месте, она мгновенно забывает о клиенте, у которого принимала заказ, и бросается через весь ресторан, чтобы схватить меня в безумные объятия.

— Господи Иисусе, ты выглядишь как контейнер, из которого уже год не выбрасывали мусор! Как я рада тебя видеть! Я так волновалась! Все хорошо? А то ты выглядишь, будто не все хорошо. Ты похожа на смерть и, боже! — она взвизгивает. — Поверить не могу, что ты связалась с мафиози!

Когда она, наконец, замолкает, чтобы перевести дыхание, я отстраняюсь от нее, чувствую себя тысячелетней старухой.

— Спасибо, что сообщила всему ресторану о моих романтических связях. Я тоже рада тебя видеть и благодарна за столь вдохновляющие слова касательно моей внешности. И да, у меня все хорошо. — Дедуле, что открыто нас подслушивает, я говорю: — Не ваше дело, сэр!

Он пожимает плечами и ворчит: