Страница 19 из 61
Она приподнимает брови.
— Неужели? Ты прячешь еще одного парня? Потому что цветы, черт возьми, точно не от Тая. Ой, погоди... Тут есть карточка.
Она подходит к букету черных «магических» роз и достает маленький золотой конверт. Щелкнув по конверту ногтем большого пальца, достает белую карточку и читает ее вслух.
— «Мне нужно с тобой увидеться. Л.» — Она морщит нос, переворачивает карточку и смотрит на меня. — Здесь только номер телефона.
— Ты выглядишь разочарованной.
— Я очень разочарована. Я-то ждала чего-нибудь пикантного.
Я отнимаю у нее карточку, чтобы изучить самой. Почерк мелкий, под наклоном и четкий. Интересно, Лиам писал сам или это сделала одна из продавщиц магазина? Но я тут же улавливаю слабый запах духов. Подношу карточку к носу, вдыхаю и улыбаюсь.
— Что? — допытывается Элли.
— Скажи мне, чем пахнет. — Я размахиваю карточкой у нее перед носом.
Она моргает, хмурится и шмыгает носом, а затем произносит:
— Тестостероном.
Я не могу удержаться от смеха.
— Значит, это не мое воображение.
— Дай ее мне. — Она выхватывает конверт из моих пальцев, прижимает его к своим ноздрям и глубоко вдыхает, закрыв глаза. Помолчав, она выносит вердикт: — Кажется, мои яичники только что овулировали.
— Если ты засунешь карточку в трусы, я тебя отшлепаю.
Она на мгновение задумывается, но потом возвращает мне карточку.
— У меня есть идея получше.
Не говоря больше ни слова, она разворачивается и исчезает в своей спальне, закрыв за собой дверь. Я слышу хриплый мужской смех, за которым вскоре следует низкий стон.
Очевидно, Тай теперь должен Лиаму.
Курьеры возвращаются через несколько минут и расставляют остальные цветы по всей гостиной и на кухонном столе. Увы, у меня нет сумочки, поэтому я не могу дать ребятам чаевые, пока тот, что в бейсболке, не сообщает мне, что их уже вознаградил клиент, сделавший заказ.
Потом они оставляют меня в покое, давая возможность подумать, сколько же разновидностей черных цветов существует. Кажется, я получила их все.
Я снова смотрю на карточку в своей руке. Затем возвращаюсь в свою спальню, беру телефон Элли с того места, где оставила его на кровати, и набираю номер.
После одного гудка резко отвечают:
— Да?
— Лиам? Это Тру.
Его тон мгновенно смягчается.
— Тру. Я не ожидал, что ты позвонишь так скоро.
— Я только что получила цветы. Они просто потрясающие, спасибо...
— Как ты себя чувствуешь? Хорошо спала? Выпила таблетки? Достаточно пьешь? Ты уже что-нибудь съела?
Я смеюсь, польщенная беспокойством в его голосе.
— Хорошо, да, нет, пока нет, я только что встала. Но обещаю, что как можно скорее выпью много твоей дорогой французской горной воды. — И застенчиво добавляю: — И, может быть, съем фисташковое мороженое. За что отдельное спасибо. Ну, за все остальное тоже спасибо. В этой квартире сейчас больше еды, чем в продуктовом магазине. Ты очень щедр.
Наступает пауза. Когда он снова заговаривает, его голос кажется хриплым:
— Я не могу перестать думать о тебе.
Мои щеки пылают, но мне удается сохранить голос ровным.
— Отлично. Мне бы не хотелось думать, что это безумие было односторонним. — Он начинает что-то говорить, но я обрываю его. — Если ты собираешься сказать что-то вроде: «Было бы лучше, если бы все было именно так», я кладу трубку, так что прекращай.
Еще одна пауза, на этот раз более долгая.
— Хорошо. Я этого не скажу. Хотя, должен признаться, меня беспокоит, что ты сняла слова прямо с моего языка.
— Не нравится быть предсказуемым?
— Не то чтобы мне это не нравилось. Дело в том, что раньше такого никогда не случалось.
— Мне неприятно говорить тебе об этом, волчок, но когда речь заходит об этой конкретной теме, ты становишься чем-то вроде заезженной пластинки.
— Жаль только, что это не приносит пользу, — хмыкает он.
— Как только я решусь, меня уже нельзя будет сдвинуть с места.
— Взял на заметку. Мне нужно увидеть тебя.
Внезапная грубость в его голосе заставляет мое сердце глухо забиться.
— Эм... когда?
— Сейчас. — Его дыхание учащается. — Но, к сожалению, не могу приехать до позднего вечера. Я не знаю точно, когда именно.
— Я никуда не собираюсь. Приходи, когда сможешь.
— Это может случиться поздно. Очень поздно.
— Окей. Оставлю дверь незапертой. — Он тихо стонет. — Что случилось?
— Ты должна сказать мне «нет».
Я хмурюсь и недоверчиво смеюсь.
— Не думаю, что эти слова были произнесены так часто человеком за всю историю человечества.
— Это для твоего же блага. — Его голос становится мрачным. — Потому что я собираюсь спросить тебя о вещах, от которых ты должна отказаться, Тру. Ты должна будешь дать мне пощечину и вышвырнуть из своей квартиры. Будет настолько чертовски эгоистичное и неправильное предложение, что оно должно заставить тебя убежать с криками «Нет, нет, тысячу раз нет».
После мгновения ошеломленного молчания я прочищаю горло.
— Видишь ли, ты только разогрел мой интерес.
— Обещай мне, что ты подумаешь, как следует, — требует он.
Я закрываю лицо рукой и смеюсь.
— Честно говоря, разговора нелепее у меня еще не было.
— Я не шучу. Я хочу, чтобы ты серьезно подумала не только о том, чтобы сказать «нет» тому, что я собираюсь предложить, но и о том, чтобы никогда больше меня не видеть. И чтобы не впускать меня в свою квартиру сегодня вечером. Чтобы повесить трубку прямо сейчас и забыть, что мы когда-либо встречались...
— Лиам.
— Да, девочка?
— Перестань указывать мне, что делать. — Он издает низкий звук раздражения, похожий на рычание животного. — Рычи на меня, сколько влезет, но это просто смешно. Я смогу решить, является ли то, что ты собираешься предложить, эгоистичным, неправильным и достойным пощечины только тогда, когда узнаю, о чем идет речь. Договорились?
Тишина.
Затем раздаются тяжелые шаги. Десяток шагов, пауза, еще десяток, еще одна пауза. Шаги начинаются снова.
— Ты что, расхаживаешь взад-вперед?
— Я продолжаю тебя недооценивать.
— Спасибо. Наверно. Как это связано с твоей ходьбой?
— Я расстроен, — рычит он.
— Потому что…
— Я никогда не ошибаюсь в людях.
Я корчу гримасу.
— Тогда, наверное, прости, что разочаровала?
Еще одно рычание. Низкий, сексуальный, мужской звук недовольства, который я с удовольствием слушала бы на повторе всю оставшуюся жизнь.
— Лиам, послушай. Я ценю, что ты пытаешься защитить меня. Я понимаю, что у тебя ко мне двойственное отношение и ты считаешь, что «мы» — это плохая идея. Чего я не понимаю, так это почему. Если бы ты рассказал мне о сути, исключив бесполезное «я не подхожу тебе», я была бы в гораздо выгодном положении в споре.
— Из тебя выйдет очень хороший адвокат, — бормочет он.
— Спасибо. Как я уже говорила... просто выкладывай все по порядку. Кстати, ты... — Я пытаюсь придумать что-то, что действительно могло бы осложнить наши отношения. — Ты в программе защиты свидетелей?
Его смех низкий и мрачный.
— Хотелось бы.
Я знаю, что он ничего не пояснит, поэтому еду дальше.
— Женат?
— Хах. Нет.
Похоже, он действительно потрясен этой идеей, так что я ему верю.
— Шпион? Наркобарон? Мститель-супергерой?
— У тебя очень живое воображение, девочка, — сухо говорит он.
— Вот что происходит при отсутствии фактов. Воображение запускает механизм, чтобы заполнить вакуум, и внезапно маленькая шишка на черепушке превращается в неоперабельную опухоль, быстро метастазирующую во все жизненно важные органы, и жить остается всего несколько недель.
После паузы он говорит:
— Тебе стоит держаться подальше от интернета.
— Знаю. Однажды до того начиталась медицинских статей, что небольшое подергивание в моей левой руке превратилось в раннюю стадию рассеянного склероза. Так, мы отошли от темы. Чем ты занимаешься, Лиам Блэк?