Страница 9 из 20
Вдохновлённые, решили прихватить кое-какой материал и для столичной прессы.
Быть в Ялте и не посетить знаменитые массандровские подвалы непростительно. Туда и направились. Осмотрели. Познакомились с уникальной коллекцией вин, вкусили замечательную марочную мадеру, что «доходила» в выставленных на солнце деревянных бочках. Собрались уходить, и увидели людей, явно поджидавших, когда, наконец, освободится сопровождавший нас винодел.
– Это грузчики, шофера, – смущенно пояснила винодел. – Зарплата маленькая, приходится добавлять натурой.
Натурой оказалась та самая мадера, которой цены нет.
В Москву вернулись не с пустыми руками. Мой материал «Солнце в бокале» (как делают «Шампанское») в «Советской торговле» поместили на доску лучших. Подстёгнутый успехом, напечатал там ещё несколько «лучших» репортажей.
С Олегом я подружился в лито «Московского комсомольца» и помог ему устроиться в редакцию «свежей головой». Когда эту должность упразднили, он перешёл в «Советскую торговлю». Крымские каникулы преподнесли обоим неожиданные сюрпризы. Фельетон разбудил во мне задремавшую было тягу к газетной работе, публикации в «Советской торговле» её укрепили. А у Олега перемена климата вызвала какие-то изменения в организме. Перед уходом на инвалидность он выдвинул на освобождающуюся должность мою кандидатуру. Её предварительно одобрили, и вдруг…
– Все было на мази, – взволнованно рассказывал Евсиков, – пока в редакции не появился пузатый небритый детина в годах, разведенный, с выговором по партийной линии и недавно уволенный откуда-то за пьянство. Его и взяли.
– Правильно поступили, – успокоил я товарища. Видишь, какая богатая биография, а мне всё это ещё только предстоит.
Как меня судили за хулиганство
Как-то вечером мой друг Рубен Багирян говорил по телефону-автомату. К будке подошёл толстый немолодой человек в форме и потребовал освободить кабину: ему необходимо срочно позвонить. Я попросил немного подождать.
– До того времени, когда ты дружка к себе на хату повезёшь? – неожиданно возвысил голос незнакомец.
Я вспылил. Рубен вышел из будки.
Незнакомец моментально куда-то позвонил, и за нами сразу приехали две машины. Одна из них повезла Рубена в вытрезвитель, а в другую посадили меня и незнакомца.
Назавтра мне предстояло сдавать в МОПИ выпускные экзамены. Поняв, что всё летит кувырком, я открытым текстом сказал незнакомцу, что о нём думаю, и почему-то обозвал его «толстобрюхой мордой» (за четверть часа до столкновения мы с Рубеном поужинали в кафе). Сидевшие в машине милиционеры слушали перепалку с интересом. Высокопоставленный незнакомец в форме был из какого-то другого правоохранительного ведомства. Они явно сочувствовали мне и даже не помешали в сердцах пнуть противника ногой.
Утром состоялся скорый суд, приговор со штрафом, и меня выпустили. Самое удивительное, что на улице поджидал Рубен со справкой о том, что вытрезвитель его не принял из-за недостаточной степени опьянения.
Я тут же вернулся к судье.
– А вы прочтите, что у вас на обороте полученного вами документа напечатано, – посоветовала она. Я перевернул его на другую сторону. Там значилось: приговор за хулиганство обжалованию не подлежит.
– Успокойтесь и отправляйтесь на экзамены, – добавила судья. – Желаю успешно их сдать. И впредь не будьте так опрометчивы.
Я удалился, но не на улицу Радио, где ожидали тяжелые испытания. Решил сначала час-другой подышать свежим воздухом на моих любимых Чистых прудах.
Учиться, учиться и учиться…
Уроки чистописания
– Учись писать без правки. За год не научишься, всю жизнь мучиться будешь, – говорит Игорь Бугаев. Я сижу по соседству и наблюдаю, как он пишет в номер. Мы оба приступили к работе в один и тот же день: он – завотделом «МК», я – корреспондентом на гонораре, или, как тогда говорили, на ставке «фикс». Игорь обладает завидной работоспособностью. Он пишет трудно, но зато выкладывается до конца. Делит бумажный лист по вертикали на две части, справа излагает основной текст, а слева делает возникшие в процессе работы вставки. Я не делю лист надвое, но всегда готов трудиться до победного конца. Принесенный из машбюро перепечатанный материал Игорь правит сам. Потом берётся за мой. Смотрю, учусь.
Когда пишешь в номер, время всегда ограничено, а учитель даёт его всё меньше и меньше. Как бы там ни было, сдаю материал в срок. Игорь читает и довольно улыбается:
– Ты, оказывается, и быстро можешь. Только вот штампы везде повыскакивали. Давай без них.
И я принимаюсь старательно (и быстро!) вылизывать текст.
В общем-то, ничего хитрого. Но работаем в связке. Это одна из характерных черт замечательного человека, с которым мы ещё встретимся.
Вместе мы вдвое сильней
В «Изобретателе» я нашёл своего главного, и при том универсального, учителя Бориса Зубкова. Что он только ни писал в своей жизни – фельетоны, очерки, фантастические рассказы, научно-популярные статьи. Сочинил, например, для малых детей интересную книжку про машины – нет, не автомобили, а о тех механизмах, что выполняют самые тяжёлые работы. И это вовсе не означало, что в тексте нет таких слов, как шестерёнка или приводной ремень, но все они истолкованы так, что не усложнят восприятие.
Боря очень хорошо правил и редактировал. Причём, иногда заходил достаточно далеко. Как-то он вставил в статью моего знакомого почти две страницы машинописного текста. Ленивый автор только обрадовался, а я искренне удивился:
– Зачем? Он бы и сам сумел.
– Конечно, – подтвердил Боря. Но мне пришлось бы вызывать его в редакцию, долго объяснять, ждать и править новый текст. А здесь сел за стол – и всё. Впрочем, с тобой я бы так не поступил.
Борис проложил мне дорогу к публикациям в журнале «Знание – сила», где стал заведовать отделом.
Зубков был ревнив. Я совершил очередной промах.
– Миша, ты бы сначала посоветовался. Я – твой учитель, и мы оба должны этому радоваться. Вместе мы вдвое сильней. Ты, конечно, должен принимать решения сам. Слушаться меня ни к чему, но слышать надо обязательно. Спрашивай больше.
На любые вопросы Борис давал исчерпывающие ответы. Назиданий терпеть не мог, зато любил приводить поучительные примеры из собственной жизни.
– Меня в «Крокодил» вызвали и говорят: прочитай-ка свой фельетон… Прочёл, всё правильно…
– А запятая где?
Действительно, на запятую внимания не обратил, а она меняла смысл.
Зубков заботился о своих друзьях как в мелочах, так и по-крупному. Увидев, как мы с женой и ребёнком кочуем по съемным квартирам, Борис предложил занять у него деньги на строительство кооператива.
– Новое жильё тебе ещё не скоро дадут, а так и мучиться не будете, и дешевле получится.
Я, совершенно ошарашенный, поблагодарил и отказался. Насчёт «дешевле» Борис немного ошибся. Когда мы, наконец, получили от редакции квартиру, то выяснилось, что на съём потратили ровно столько денег, сколько стоила бы кооперативная.
Инженерное мышление
Взявший меня к себе в отдел инженер Евгений Муслин и сам недавно пришел в «Изобретатель». Учеба началась, казалось бы, с пустяка. Я задал Евгению Салимовичу какой-то вопрос. Он, не переставая править чей-то материал, посоветовал:
– Ты в энциклопедии посмотри.
В «Комсомольце» мне, скорее всего, подсказали бы – ведь энциклопедия хранилась на другом этаже, в библиотеке. Здесь она стояла рядом, на книжных полках. Увидев, что сотрудник стал активно ею пользоваться, зав привёз из дома и поставил рядом еще одну многотомную дореволюционную энциклопедию «Гранат». Я быстро научился искать ответы в справочниках и иной вспомогательной литературе. Шеф проявлял в погоне за знаниями завидную настойчивость. Он, например, сам, по книжкам, выучил английский и немецкий языки.
Муслин подчеркивал, что инженеры – прежде всего специалисты с высшим образованием, и нужно научиться задавать им правильные вопросы и получать правильные, доступные ответы. Он, как и отец, оказался инженером до мозга костей, что сближало нас ещё больше.