Страница 17 из 20
В подвале на Малой Грузинской стали проходить собиравшие толпы зрителей выставки.
Если придуманный мною кирпич мог уверенно рассчитывать на одного единственного зрителя, то здесь выбор оказался куда как богаче. Было немало и действительно мастерски написанных полотен, скульптура. Любители, коллекционеры договаривались о покупке приглянувшихся им работ. Я бы тоже с радостью кое-что приобрёл. Больше того – только заикнись, глядишь, еще и дарить начнут. Но покупать картины или принимать подарки нельзя. Среди художников есть и склочники, скажут –взятки брал. Так и не осталось у меня от той поры ни одного холста.
В принятом ЦК КПСС постановлении «О работе с творческой молодёжью», в частности, говорилось, что надо расширять сеть выставочных помещений. Подвал, о котором раньше можно было только мечтать, теперь казался тесноват. Поразмыслив и обсудив ситуацию с Дробицким, я открыл в «Московском комсомольце» литературный салон «Ателье художника». Рубрика выходила раз в две недели, каждый выпуск посвящался творчеству одного молодого художника. Словом – серия «персональных выставок». Доступ в ателье был одинаково открыт и классикам, и авангардистам.
Ателье художника
Передо мной самые разнообразные коты. Один с глазами, как у прокурора, другой лениво бренчит на гитаре, третий – за рулем автомобиля. Он напряженно вглядывается в дорогу. Симпатичная киска с букетом цветов не может налюбоваться своим кавалером…
Какое отношение имеют все эти нарисованные на оборотной стороне макетных листов симпатичные пушистые зверьки к рубрике «Ателье художников»? Самое непосредственное. Без них рубрика, наверное, была бы несколько другой. Хотелось разговаривать с приглашёнными без излишнего пафоса, а как его избежать, если герои дают первое в своей жизни интервью? И я придумал: пусть они перед началом беседы будут рисовать нечто такое, что позволит им немного расслабиться. Взяв в руки тушь, перо или кисть, гости рубрики нисколько не обижались. А затем начинался непринужденный разговор.
…Александр, за плечами которого было уже 15 выставок, из них 11 всесоюзных, на вопрос, кого он считает своим учителем, ответил: «Маму. Она в меня всегда верила и главному научила – труду». Оказывается, он трижды пытался поступить в кружок при Дворце пионеров. Два раза не приняли. На третий идти не хотел – мама заставила.
…Дипломной работой студентки вечернего отделения был детский портрет. «Всех детей дома перерисовала, – вспоминает она. – Увидев работы, экзаменаторы в ладоши захлопали. Как актрисе на сцене. А спрятаться – кулис нет».
Другой экзамен неожиданно пришлось сдавать в Забайкалье, на строительной площадке. «Значит, договорились, – сказал молодой рабочий, – если портрет получится непохожим – рвём на части». Портрет остался целым.
…Что такое 16 лет? Паспорт, свидетельство об окончании музыкальной школы. И – неожиданный провал при попытке поступить в консерваторию. Тогда Наташа начала рисовать. Поздно? А, может, как раз вовремя? Несмотря на молодость, она – член Союза художников, любимая техника – редко встречающаяся в наши дни монотипия – это такой вид графики, когда краски от руки наносят на гладкую поверхность формы, чтобы получить один единственный оттиск. Обожает природу, и та отвечает взаимностью. Трудно поверить, но как-то летом заяц битый час просидел на пеньке, как добросовестный натурщик, ожидая, пока художник закончит работу…
Тематика у гостей «Ателье» разная: пейзажи, портрет, труд, армейская служба. Остановлюсь на экологии. Журналистов предупреждали: защита природы – дело хорошее, но надо внимательно смотреть, чтобы защитники не мешали индустриализации. В этом смысле Анатолий Лепин и Вячеслав Савельев были совершенно безобидны, так как звали пристальнее вглядеться в скромный зелёный мир, что раскинулся буквально у наших ног. Их персональные выставки в подвале встретили самый тёплый приём.
Главный «персонаж» работ Анатолия – трава. На полотнах несметная рать былинок не обязательно зелёная, но и желтая, коричневая, а то и голубая. Временами в композициях можно увидеть бабочку или птиц, прибрежный песок, горы – они подчеркивают общую среду. Работы Лепина не просто декоративны. Они еще и оптимистичны в меру своей ненавязчивости, жизнеутверждающи. Быть может, не зовут в космос, но после их созерцания шагать по газону вряд ли кому захочется.
Одуванчики. Танцующие аисты. Солнце под водой – названия некоторых работ Савельева. Цвет – главное, чем оперирует Вячеслав. Ах, как прекрасна акварель, водные краски! И как непросто обуздать их колонковой кистью. А может, и не стоит очень стараться? Ведь потёки усиливают декоративное начало. Работы Вячеслава – своего рода «волхование». Они во многом спорны, но, вместе с тем, не лишены лиричности и драматизма – для тех, кто поддался чарам.
Нетронутый холст
Дома у одного из самых видных авангардистов Виталия Скобелева висел незаписанный белый холст в роскошной золочёной раме.
– Это будет моё лучшее творение, – говорил художник. – Когда-нибудь оно предстанет перед зрителем.
Увы, не предстало. Насколько я помню, холст остался нетронутым.
С Виталиком, Витей, Витькой мы сидели за одной партой, вместе выпускали классную стенгазету. Сосед по парте был одарённым мальчиком. Он не только хорошо рисовал, но и исполнял классические арии. А вот болтать попусту не умел. Поэтому, когда Виталик звонил знакомым девочкам, а к телефону подходили мамы, передавал трубку мне – убеждать собеседниц, что дочку надо отпустить на улицу погулять. Мамы, конечно, думали, что разговаривают со Скобелевым.
Виталий свёл меня в изостудию при клубе завода «Компрессор», где занимался сам. Я быстро научился затачивать карандаши лезвием безопасной бритвы, пользоваться «снимкой» – так называли изготовленные народными умельцами необычайно мягкие ластики. Но каждый раз, подходя к мольберту с приколотым к нему ватманом, испытывал трудно преодолимый страх.
Руководил студией профессиональный художник. Он долго рассматривал нарисованный мною бюст Вольтера и велел продолжать дальше, но как именно – не посоветовал. Девочки из расположенной напротив студии танца уговаривали: «Ты к нам иди. У нас кавалеров не хватает!». Как не согласиться! Заглянул к соседкам, познакомился с руководительницей. Но в танцевальном зале стоял такой острый запах пота! Пришлось, вернуться к Вольтеру.
Окончив архитектурный институт, Скобелев вернулся туда преподавателем живописи. Участвовал в выставках на Малой Грузинской, много работал для театра, а в 1983 году стал членом Союза художников.
Виталий давал частные уроки, пользовавшиеся большой популярностью. Один из учившихся рассказывал:
– Ходит себе между мольбертами. Может, что-то мельком поправит, а может, молча пройдёт. Кому-то скажет: «Красите? Ну, красьте». Сядет, подумает, и всем сразу: «Если вам скажут, что глаз длиннее, чем рот – не верьте!». Словом, в нашу работу он, казалось бы, почти не вмешивался, а результат получался превосходный.
Я бывал на его занятиях в МАРХИ. Они проходили примерно по той же системе. Преподаватель сидел в отгороженной части аудитории. Завидев меня, он подзывал студентку, та куда-то убегала и возвращалась с бутылкой красного креплёного вина.
В последний раз встретил Виталия на Малой Грузинской. Он зашёл в кабинет, где шло очередное бурное заседание, и, увидев меня, пригласил домой, но, окинув взглядом шумливое собрание, сказал: «Нет, подожди. Потом зайдешь. Ещё успеешь. А сейчас ты здесь нужнее». Смысл слов «ещё успеешь» я понял через несколько дней, когда узнал, что уже поздно. Помню мать Виталика, окруженную толпой соболезнующих художников. Мы так и не подошли друг к другу. Мама считала, что я мог уберечь сына от пагубного пристрастия, которое свело его в могилу, но не сделал этого. Я чувствовал себя виноватым.
На помещенной в Интернете фотографии мы видим уже не очень молодого Виталика, приложившего ухо к заморской раковине. Их причудливая, извилистая, самой природой сотворённая архитектура привлекала художника. Шум каких морей, каких веков ловит его ухо? Критики писали, что Виталий Скобелев работал в стиле метафизического реализма. Что это такое, расшифровать не берусь…