Любовь всегда права

Но это было еще не все, что их объединяло. Он заметил страдальческое выражение ее лица, когда она смотрела на Оливера. Так что у Ставроса и Холли были свои секреты. Но ее необъяснимое увлечение Оливером не могло продолжаться долго. Когда она оправится от влюбленности, выздоровеет от нее, как от сильной простуды, то поймет, что избежала катастрофы.

Что же касается тайны Ставроса, то все узнают о ней, когда он умрет. По прогнозам врача, это произойдет примерно через шесть – девять месяцев. Он еще сколько не успел…

Всего несколько дней назад Ставрос предполагал, что у него впереди еще около пятидесяти лет. А в результате он вряд ли доживет до своего тридцатисемилетия, до следующего сентября.

Ему суждено умереть в одиночестве, и никто, кроме его адвокатов и акционеров, не будет оплакивать его смерть. Компания будет его единственным наследием. Все свое состояние он, вероятно, передаст в благотворительные фонды.

Бедный Ставрос, скажут его бывшие любовницы, а затем найдут себе новых мужчин.

Бедный Минос, скажут его деловые партнеры и займутся новыми сделками.

О нем все забудут. У него не было детей, некому будет продолжить род.

Оглядываясь назад, Ставрос видел все это с болезненной ясностью именно теперь, когда его жизнь подходила к концу. И винить он должен был только себя. В его ушах звучали жестокие слова Николь: «Ты же не хочешь умереть в одиночестве?»

Шестая авеню сверкала рождественскими огнями, в быстро сгущавшихся сумерках проносились желтые такси, заполненные людьми, направлявшимися на семейные обеды. Лимузин повернул на восток и наконец остановился у входа в Гранд-отель с видом на Центральный парк.

– Это еще не конец, Холли, – твердо сказал Оливер. – Я уговорю тебя.

– Ты поедешь с нами, – сказала Николь, улыбаясь и поправляя фату.

Водитель в форме открыл заднюю дверцу лимузина. Оливер вышел первым, затем галантно подал руку, чтобы помочь своей очаровательной невесте. Туристы глазели на них, стоя на тротуаре. Некоторые навели на них камеры на телефонах, явно полагая, что фотографировали королевских особ. Новоиспеченные мистер и миссис Оливер Минос величественно помахали им и вошли в Гранд-отель, где в их честь планировался роскошный прием.

На заднем сиденье лимузина воцарилась тишина. Холли застыла на месте. Ставрос внимательно посмотрел на нее.

– Не поддавайся им, Холли, – тихо попросил он. В первый раз он назвал ее по имени. – Заступись сама за себя. Ты стоишь гораздо больше, чем они.

Ее зеленые глаза расширились, а затем внезапно заблестели от слез. Холли прошептала:

– Как вы можете так говорить?

– Потому что это правда, – резко ответил он, затем вышел из лимузина и протянул ей руку.

Быстро моргнув, она медленно вложила свою руку в его.

И это случилось.

Ставрос спал со многими женщинами – красивыми, знаменитыми и влиятельными, моделями и старлетками, и даже одной нобелевской лауреаткой. Но когда он дотронулся до руки Холли, то ощутил то, чего никогда не испытывал раньше. Электрический импульс прошел по его телу, достигнув сердца, и оно странно заколотилось.

Внезапно пошел снег, и Холли с радостным смехом отпустила его руку, залюбовавшись красотой снежинок.

Без тепла ее руки Ставрос снова почувствовал зимний холод. Мир вокруг снова потемнел, когда мужчина вспомнил, что скоро вообще перестанет чувствовать.

– Вы можете в это поверить? – широко раскинув руки и смеясь, как ребенок, Холли кружилась, высунув язык, и пробовала снежинки на вкус. Она была похожа на ангела. – В день свадьбы моей сестры идет снег! В канун Рождества!

Оживленная улица, туристы, запряженные лошадьми экипажи, такси, звуки рождественской музыки – все исчезло. Ставрос видел только ее.

Глава 2

Большой бальный зал отеля был похож на зимнюю страну чудес, заполненную серебряными рождественскими елками. На каждом из двадцати круглых столов в центре зала стояли красные розы, ярко выделявшиеся на белом фоне. Все было даже красивее, чем представлялось Холли. Нервный ком застрял у нее в горле, когда она медленно огляделась.

Именно о такой свадьбе она мечтала с девятнадцати лет, когда вырезала фотографии из журналов, пока спала ее младшая сестра.

После смерти родителей Холли отказалась от стипендии и вернулась домой. Она не могла допустить, чтобы Николь поместили в приемную семью. Но иногда чувствовала себя пойманной в ловушку и такой одинокой, вынужденной заботиться о сестре, которая, когда была подростком, вела себя просто невыносимо.

Холли сделала специальный альбом, сборник своих мечтаний, он служил ей утешением все это время, пока три года назад Николь не уехала в колледж, а Холли не начала работать на Оливера.

В своих давних романтических фантазиях она всегда представляла себя невестой в белом платье принцессы, танцевавшей с обожавшим ее женихом. Теперь, глядя, как Николь и Оливер танцевали свой первый танец в качестве мужа и жены, окруженные обожавшими их друзьями, она убеждала себя, что счастлива.

– Они действительно идеальная пара, – раздался низкий, хрипловатый голос Ставроса.

Его слова почему-то прозвучали саркастически.

– Да, – согласилась Холли, слегка отодвигаясь, чтобы случайно не соприкоснуться с ним.

Когда он помогал ей выйти из лимузина, от его прикосновения все ее тело задрожало. Это было совершенно нелепо. Холли была уверена, что Ставрос Минос ничего не почувствовал. Она должна взять себя в руки, если собирается стать его помощницей!

Да что с ней такое? Холли ничего не понимала. Почему она так затрепетала по отношению к Ставросу, если влюблена в Оливера?

Но она больше не хотела любить Оливера. Это было болезненное чувство. А теперь, когда он стал ее шурином, к тому же выглядело отвратительно и неправильно. Она хотела проникнуть в свою душу и выключить свои эмоции, словно свет в комнате…

– Ты ведь принимала участие в организации приема, не так ли? – спросил Ставрос, оглядывая рождественскую обстановку.

Она заставила себя улыбнуться.

– Я хотела, чтобы у моей сестры была свадьба мечты, и сделала все, что могла.

– Ты очень хороший человек.

Опять же, эти слова должны были звучать как комплимент, но они не были им… Она попыталась прочесть выражение его лица, но оно было непроницаемо.

Холли покачала головой.

– Вам, должно быть, не нравится все это.

– Что именно?

– Быть шафером на свадьбе. Вы – самый известный холостяк в городе.

Он взял с подноса бокал янтарной жидкости и сделал неторопливый глоток.

– Давай просто скажем, что любовь – это то, что мне никогда не выпадало счастья испытать.

Опять ирония судьбы, подумала она. Его черные глаза прожгли ее насквозь, напомнив, что он догадывался о ее тайной влюбленности в Оливера. Ее щеки покраснели.

Глядя на невесту и жениха, танцевавших в центре бального зала и олицетворявших картину любви из волшебной сказки, она пробормотала:

– Вы правы. Они действительно идеальная пара.

– Прекрати это, – резко сказал он, как будто был сильно раздражен.

– Прекратить что?

– Сними розовые очки.

У нее отвисла челюсть.

– Что?

– Надо быть полной идиоткой, чтобы полюбить Оливера. А вы, мисс Марлоу, явно не дурочка.

Разговор принял странный оборот. Ее сердце бешено заколотилось. Не было никакого смысла пытаться лгать. Она никогда раньше не осмеливалась высказывать свои чувства вслух.

– Как вы догадались? – прошептала она.

Он закатил глаза.

– У тебя все написано на лице, – заявил он и после небольшой паузы продолжил: – Уверен, Оливер тоже знает, что ты чувствуешь.

Ужас пронзил ее насквозь.

– Нет, это не так.

– А как еще он мог использовать тебя все эти годы?

– Использовать? – Она удивленно посмотрела на него. – Меня?

Он серьезно посмотрел на нее сверху вниз.

– У меня десять тысяч сотрудников по всему миру. И судя по тому, что мне все говорят, ты самая трудолюбивая из них. Зови меня на «ты», просто Ставрос, – приказал он.