Наши клинки остры!

— Милорд, рад вас видеть, — Рамси наклонил голову, изображая поклон. — Удивительно, как вы здесь оказались? Да еще и со стороны леса вышли!

Вроде бы он сказал это дружелюбно, с чуть заметным юмором, но было видно, что такое поведение Болтона его озадачило, и бастард собрался.

— Мы сегодня отправились на охоту. Егеря подняли матерого быка, а тот не собирался так просто сдаваться. Чертов конь унес меня куда-то в сторону, и я остался один. К тому же Карезглазый подвернул ногу! Хорошо, что я вышел к тебе.

— Да? А мы здесь рогов не слышали, — простодушно заметил Рамси.

— Там мы за несколько лиг отсюда охотились! И Локк дал команду, чтобы не шумели почем зря. Уф, устал я, как собака.

— Все ясно, милорд, — Сноу открыто улыбнулся, словно ему понравилось услышанное. Он внимательно осмотрелся по сторонам.

— А ты неплохо, как я погляжу, стреляешь, — Домерик небрежно указал рукой на мишень и сделал шаг в ту сторону, приблизившись к бастарду. В горле резко пересохло и ему потребовалось немало сил, чтобы не измениться в лице.

— Да, пожалуй, что и неплохо, милорд, — как он и рассчитывал. Рамси повернулся, кинув взгляд на мишень и торчащие из нее стрелы.

Домерик выхватил кинжал и нанес удар. В последний миг Рамси успел что-то почувствовать, открыл рот и попытался отпрыгнуть. Его же лук и помешал ему — он споткнулся и начал заваливаться назад. В этот момент его и нашел кинжал Домерика, по рукоять вонзившись в печень.

— Ах… — только и успел сказать Рамси. Его мутные глазки расширились. В них появилась какое-то невероятное выражение — смесь искреннего удивления, растерянности и обиды.

Бастард упал на спину и Домерик, присел на одно колено, выдернул нож. Рамси захотел что-то крикнуть и даже открыл рот, но новый удар — на сей раз в сердце, заставил его дернуться и позабыть о своих намерениях.

— Сука… — это были последние слова Рамси Сноу, произнесенные еле слышно, шепотом. Он зачем-то подтянул к животу колени, дернулся и затих. Открытые глаза неверующе смотрели в голубую высь.

— Наши клинки остры! — торжественно произнес юноша.

Домерик вытащил кинжал, быстро обтер его об одежду убитого, и выпрямился. Все было тихо и спокойно. Никто не кричал и не звал на помощь.

Парень глубоко вздохнул и изо всех сил стараясь идти медленно, через огород вернулся в лес. Дошел, спрятался среди листвы и огляделся. Никто ничего не увидел, мужики у мельницы грузили мешки с мукой на телеге и им помогал Хеке. Вот вышла мать Рамси и что-то им сказала.

Неожиданно ему стало очень плохо. Живот скрутило болевым спазмом и он согнулся. В голове шумело, подкатила тошнота…

Резко, со стоном, Домерик Болтон открыл глаза и выпрямился на кровати. Серый и тусклый утренний свет сочился сквозь ставни. Простыни оказались сбиты и скомканы. Ларна, которой он позволил остаться на ночь, продолжала безмятежно спать. Из-под стеганого одеяла торчала ее нога, обнаженная до бедра.

— Что-то случилось, милорд? — сонно пробормотала девушка, но глаз не открыла и вновь, когда он ничего не ответил, заснула.

Юноша несколько раз глубоко вздохнул, борясь с уже настоящей, а не во сне, тошнотой. Он встал и как был, голый, подошел к столику и жадно припал к серебряному кувшину, в котором было сладкое душистое вино с апельсиновой отдушкой. Вино подарил Микель Редфорт.

Домерик сделал несколько глотков и начал медленно приходить в себя. Сон казался таким настоящим и живым, что даже сейчас он не сразу осознал, что все это лишь приснилось.

Удивительно, но он ощущал буквально все, чувствовал запахи и видел кровь Рамси на кинжале и руках. Он видел, как тело бастарда покидает жизнь!

Болтон провел рукой по лицу. Сердце, которое поначалу колотилось так, словно он без остановки пробежал несколько лиг, медленно успокаивалось.

Домерик распахнул ставни и позволил прохладному воздуху обдуть разгоряченное тело. Сев на подоконник, парень задумался.

Примерно так он и хотел убить Рамси Сноу. И то, что он видел, был его план, соблюденный чуть ли не до мельчайших деталей! Удивительно и необычно! Как такое вообще возможно?

Когда он планировал убийство, все выглядело как-то проще. А вот сейчас он впервые все увидел в своем воображении — подлость, коварство и смерть беззащитного человека. Ну, почти беззащитного. И деяние вызвало такой неожиданный отклик.

К убийству он всегда относился спокойно. И хоть не сильно преуспел в этом деле, но в той же Долине за прошедшие годы сразил немало горцев. Правда, все происходило в бою.

И все же он Болтон! Узнай отец о его сомнениях и терзаниях совести, он бы воспринял такое поведение как слабость. Это бы не пришлось ему по сердцу. Болтоны за свою восьми тысячелетнюю историю творили куда более серьезные и страшные вещи — он читал и слышал об этом. Про нынешнее деяние его предки забыли бы едва ли не раньше, чем повернулись спиной к еще теплому трупу.

И то, что все произошло во сне, ничего не меняло. Он пережил это словно наяву и сейчас стыдился своей слабости и того, как на все среагировал.

«Это Долина так меня изменила, — подумал он, не зная, радоваться или печалиться. — Долина и Редфорты. Они бы никогда подобного не одобрили… А Старые Боги? Что они скажут, когда я все закончу? В своем ли я праве?». Ларна продолжала безмятежно спать. Домерик окончательно пришел в себя и понял, что с такой мягкосердечностью пора завязывать. Он должен убить Рамси Сноу и сделает так, как увидел во сне. Пусть это ему поможет. Кто знает, возможно, сами Старые Боги послали сон? Вдруг, это подсказка?

Последняя мысль ощутимо подняла настроение. Он перестал сожалеть о Рамси, который должен умереть. Правда и радости не ощущал. Но его второй, мудрый и куда более практичный Домерик, странным образом одобрял такое решение. Убийство необходимо, более того, оно являлось единственным условием, определяющим всю дальнейшую судьбу. Оно открывало ему двери новой жизни и делало эту самую жизнь возможной. Рамси уже убил его один раз. С определенной точки зрения можно сказать, что он просто расплатится по счетам.

До этого момента Домерик обдумывал и отверг несколько разных планов. Он даже хотел дать Рамси денег и сделать так, чтобы тот уехал в Вольные города или подался на службу к кому-нибудь из северных или речных лордов. Например, к тем же Фреям. Так можно было сделать, но он был совершенно уверен, что это неправильно. Рамси, конечно, уедет, но никогда не откажется от мысли заполучить Дредфорт. А это опасно, очень опасно. Набравший сил бастард сумеет нанести удар в тот момент, когда он не будет к нему готов.

Да и куш — целый Дредфорт с его стенами и башнями, воинами и слугами, богатствами и возможностями, слишком велик, чтобы такой человек, как Рамси, сумел от него отказаться.

Ларна откинула одеяло. Увидев ее грудь и лоно с узенькой полоской темных волос, Домерик ощутил желание. Он подошел и напористо, не давая проснуться, без прелюдий, взял ее. А спустя некоторое время повторил. И на этот раз Болтон заставил девушку кричать от наслаждения.

Чуть позже, еще до завтрака, выпроводив Ларну, он оделся и отправился на конюшню, приказав оседлать Кареглазого.

— Милорд, ваш отец-лорд будет недоволен, что я позволил вам ехать одному, без охраны, — попробовал урезонить его мастер над лошадьми. В голосе Кэна звучало опасения, в то время как руки накидывали попону, накладывали сверху седло и затягивали подпругу.

— Делай, что сказано, — немного грубо ответил Домерик. Сегодня он не испытывал охоты в чем-то убеждать этого человека. Уже оказавшись в седле, он все же смягчился. — Если что, скажешь моему отцу, что я так приказал, а ты ничего не смог сделать.

— Эх, милорд, милорд, — горестно вздохнул конюх и махнул рукой.

Болтон пришпорил коня и поскакал вперед.

Как и во сне, он больше часа наблюдал из леса за домом Рамси Сноу. И чем дольше он так стоял, тем отчетливей понимал, что что-то изменилось.

Мать Рамси, когда он потерял терпение и выбрался к мельнице, выглядела встревоженной.