Страница 17 из 19
– Вот уж не думала, что выгляжу легкомысленной в глазах твоего мужа.
– Моему мужу угодить трудно. В основном он живет старыми догмами: жена – одна на всю жизнь; жена, да убоится мужа своего; бабья дорога – от печи до порога; волосы длинные ум короткий… И так далее. Плюс кое-что из новенького, вроде того, что материально независимая женщина бедствие для семьи.
– Да ты что! Вот уж никогда бы не подумала… Как говорится, "выпьем, добрая подружка", а там разберёмся.
Евгения достает из холодильника яблоки, лимон и задумывается:
– Где-то у меня была шоколадка.
– У меня – с собой, говорит – Маша и вытаскивает из сумки коробку ассорти. Ликер американский, шоколад – российский. Хоть чем-то мы можем похвастаться!
Она смотрит на свет сквозь узкую рюмку, которая отцвечивает рубином, и предлагает:
– Давай выпьем за новое бабское счастье!
Маша пригубливает рюмку, в то время, как хозяйка квартиры сгоряча опрокидывает на себя все содержимое. И смущается. Наверное, импортные ликеры надо пить интеллигентнее, это же не самогон!
– Я тебе завидую, – говорит гостья и внимательно смотрит на нее. – У тебя даже глаза засияли, будто ты их от чего-то отмыла.
– От розовой пелены, – подсказывает Евгения.
– Аркадий тебе изменял?
– Нет, с чего ты взяла? А-а… Что ещё другое можно предположить? Тем более, все знают, он не пил. Не изменял. И даже меня не бил!
– Зря ты задираешься, – грустно говорит Маша, – просто каждый судит по себе…
Чем-то мрачным тянет от Машиного тона. Какой-то безысходностью. Безнадегой, как сказал бы Аристов.
– У Сергея есть другая женщина? – все-таки брякает Евгения; видимо, ликёр уже начал оказывать свое раскрепощающее действие.
– Сейчас, возможно и нет. Раньше была.
– А как ты узнала? Почувствовала?
– Ничего я не чувствовала. Чтобы пользоваться чувствами, их надо иметь…
Маша замолкает и смотрит в бокал, будто собирается в нём, как в магическом кристалле, разглядывает давно минувшее. Наконец, она отрывает взгляд и усмехается.
– Все произошло, как в кино. Вечером я возвращалась от больной тетки. Тогда, кроме отца, я ухаживала ещё и за нею. Минут сорок ждала троллейбуса, не дождалась и решила поймать такси. Собственно, шафер не хотел останавливаться, но я буквально кинулась под колеса… И представь себе, на заднем сиденье ехал верный супруг Сережа со своей пассией.
– Ты устроила ему скандал прямо в машине? – с неожиданным для самой себя интересом спрашивает Евгения – ей подобного переживать не приходилось, и она пытается представить, как ведут себя в столь пикантных ситуациях воспитанные, интеллигентные женщины?
– Смешно, – невесело усмехается Маша, – что я сама бы не заметила мало ли кто едет в такси, кроме тебя? Даже, когда девица, не сориентировавшись, продолжала приставать к нему: "Сереженька, почему ты меня не обнимаешь? Почему больше не целуешь?", я все ещё ловила мух – мало ли на свете Сереженек? Но судьбе, видимо, было угодно ткнуть мня носом в моё же грязное белье…
Она переводит дыхание и тоже, как Евгения, залпом выпивает ликёр.
– В общем, нашего таксиста остановили гаишники. То ли он что-то нарушил, то ли они в это позднее время подрабатывали…Словом, Сергей вылез и предъявил свои корочки. Оказывается, он посчитал, что раскрыт, и не стал больше прятаться. Решил почему-то, что я села в это такси не случайно… Тоже мне, следователь, не мог проинтуичить! Я бы так ничего и не заметила, потому что в этот момент была занята мыслями об отце: поужинал он сам или ждёт, что я приеду, его покормлю…
Я вышла у нашего дома, а Сергей немного задержался. Скорее всего, заплатил таксисту, чтобы довёз девушку до места. Он догнал меня и мы молча добрались до квартиры. Я молча покормила отца. Молча легла в супружескую постель. Только сказала, подам на развод. На что он ответил: "И не мечтай!". К счастью, тогда мне подвернулась возможность, отвезти в Америку группу наших бизнесменов.
– Я помню, ты приехала оживленная, посвежевшая!
– Еще бы! Я наконец вдохнула свежего воздуха!
– Тебе так понравилась Америка? – уточняет Евгения; она не любит тех, кто хает Россию.
– При чем здесь Америка! Я смогла представить себе воочию возможную жизнь без Сергея. Опьяняющее чувство!
– Можно подумать, ты его рабыня! – слова Виктора, впрочем, не подходят к этой ситуации, ибо здесь явно недобровольное рабство.
– Рабыня – это ты правильно сказала! Сергей предупредил меня, чтобы о разводе я и не мечтала! Мол, если трепыхнусь, он не посмотрит, что жена, в тюрьму меня упрёт. Думаешь, это – пустая угроза? Он – страшный человек!
Она вздрагивает. Сергей – майор милиции. Евгения слышала, что он жестокий, беспощадный человек, но прежде не примеривала эти слухи к Маше. Раз живет с ним, значит, нашла свой подход.
– Я его боюсь, – тихо говорит Маша. – Он сделает со мной всё, что захочет, и никто меня не спасёт…
Евгения от огорчения чуть не плачет. О ком угодно она могла такое подумать, но чтобы Маша – эта необыкновенная женщина – была несчастлива?
– Как же ты за него замуж-то вышла, за такого?
– В женихах они все добрые, тебе ли не знать? Стал ухаживать, сделал предложение. Мне казалось, что он сможет спасти от моего унылого быта. К тому же, у постели больной мамы я прочла уйму романов с честными и умными сыщиками в роли благородных героев. И тут возник Сергей. Так на героя похожий… Я честно старалась полюбить его, но не смогла!
– А тебе не страшно – всю жизнь прожить без любви?
Маша внимательно смотрит на нее.
– Не ожидала. Женечка, что ты такая… Эмоциональная! Разве ты не знаешь, что далеко не все люди любят? Многие не умеют этого делать, а многие хотели бы любить, но некого. Ждут – пождут, да так без любви и обходятся. Становятся холодными, равнодушными. И детей рожают равнодушных. Сыну всего восемнадцать, а он уже во мне не нуждается!
Маша говорит о сыне безо всякого перехода, но Евгения чувствует, как страдает её душа. Ее мысль мечется в поисках подходящих слов.
– Скажи, хотя бы интимная жизнь дает тебе что-нибудь?
Должны же в жизни человека быть какие-то приятные моменты! Но Маша лишь печально улыбается.
– Дело в том, что я – фригидна. По-крайней мере, так говорит обо мне Сергей. Приходится ему верить, ведь другого опыта у меня не было.
– А ты хотела бы… изменить ему? – спрашивает Евгения и ждёт, что Маша скажет: «Как ты могла такое обо мне подумать?!» Но слышит ошеломляющее:
– Я бы хотела наставить ему рога, чтобы он ходил и потолок ими царапал! – выпаливает она и тут же мрачнеет. – Только где же я найду мужчину, с которым это можно было бы проделать? "Посмотришь с холодным вниманием вокруг". Как говорил Лермонтов, и всякое желание пропадает. Почему-то я не привлекаю своим видом мужчин стоящих. Всё какие-то безликие возле меня крутятся. Может, потому что сама я такая?
– Ты, комплексуешь? – Евгения вспоминает уроки Виктора. – Да ты если захочешь, любой мужик будет твой! Тут важно золотую середину чувствовать: и недоступной не выглядеть, и доступной не казаться.
– Хочешь сказать, это – целая наука?
– Конечно! "Ведь только тех мы женщин выбираем, которые нас выбрали уже!" Это сказал мужчина… А как ты определяешь: стоящий мужчина или нестоящий?
– По единственному признаку – вызывает человек симпатию или нет. А главное, я не люблю высоких мужчин. В каждом из них, я уверена, есть какой-нибудь скрытый порок!
Евгения вспоминает высокого, статного Сергея, на котором, наверняка, не одна женщина останавливает взгляд. Это ж надо так насолить жене, чтобы её антипатию вызывал даже рост мужчины!
После ухода Маши она бродит по квартире и никак не может успокоиться: что происходит? Женщина, с которой любой другой мужчина считал бы за счастье прожить жизнь бок о бок, несчастлива!
Глава седьмая
Спит Евгения вполне спокойно, как человек с чистой совестью. Всего каких-нибудь полгода назад подобная грешная жизнь ужаснула бы её, недолго лишив сна и покоя. Но сна её лишает телефонный звонок в то время, когда электронный часы показывают два ночи!