Анатомия колдовства

Инстинктивно он прикрыл глаза рукой, и не зря: из-за спины донеслись крики боли. Холод мгновенно отступил, лицо обожгло невидимым пламенем. Ушей коснулось шипение испаряемого снега и тут же потонуло в долгом жутком стоне откуда-то из глубин земли.

Сначала Магнус решил, что это землетрясение, но быстро понял, что ошибся: не было ни треска, ни движения под ногами, ни гула падающих стен. Дома стояли как стояли, постепенно затихала земля, и только тогда он решился осторожно опустить руку.

Только для того, что увидеть впереди растерянных, ничего не понимающих лакертов.

— Ситилла! — крикнул он, формируя плеть Фраата. Проклятая, однако, не нуждалась в нём: она тоже сохранила зрение и, кажется, увидела демонов даже раньше Магнуса. Во всяком случае, она уже успела выхватить рейтшверт и бежала к ящеролюдам, не обращая внимания на скользкий лёд под ногами. — Стой!

Это было красиво и жутко. Проклятая двигалась, как ядовитая змея, чиркая мечом по уязвимым местам то одного, то другого демона, и те падали, как снопы. Ошеломлённые, они пытались сопротивляться, но палач с лёгкостью уклонялась от ударов, а то и била в ответ, рассекая лакертам руки и отрубая когти. В конце концов колдун опустил руку, расплетая готовое заклятие и превращая его в первозданную силу — его помощь тут могла только навредить.

И всё же он подошёл ближе, глядя по сторонам. Не было никаких сомнений, что лакерты появились из-за той красной вспышки, и он знал только один способ сотворить подобное. А это значило, что они в смертельной опасности.

Ситилла обернулась, стряхивая кровь с меча.

— Нужно очистить заражённую землю, — сказала она. — Демонов тут больше нет.

— Нет! — Магнус схватил её за руку. — Мейстрес, при всём уважении, у нас нет на это времени. Я всё объясню позже, но если я прав, мы должны…

Краем глаза он увидел мерцание где-то сбоку и понял, что опоздал.

Это больше не было алым светом вспышки, случившейся накануне. Этот цвет не принадлежал ни одному из цветов радуги, а может, и не был цветом вовсе — может, его просто видели таким человеческие глаза. Им светился снег и стены вокруг, сияло ночное небо и ночная мгла, хотя и нельзя было сказать, что это похоже на обычный свет фонаря или солнца. Магнус никогда прежде не видел подобного, хоть и знал, что сейчас происходит.

«Как же красиво», — подумал он.

А потом мир снова вспыхнул, и по глазам ударил тусклый, красноватый, но совершенно естественный свет.

Земля ушла из-под ног, и что-то тяжёлое навалилось сверху на колдуна, тут же выругавшись голосом Ситиллы. Магнус заморгал, чувствуя, как свет режет привыкшие к темноте глаза. В лицо дохнуло каким-то странным, совершенно незнакомым запахом, и он понял, что лежит на траве.

На траве ли? Нет, под руками было что-то мягкое, гибкое, упругое, похожее скорее на тонкие стебли зимних опят, чем на траву. Да и не бывает травы ярко-фиолетового цвета.

— Восемь грешников! — Проклятая вскочила на ноги и высказалась ещё раз, уже на своём языке. Магнус был с ней согласен. — Поднимайтесь, мейстер Эриксон. И постарайтесь убедить меня, что это всё — не видение.

— Это более чем реально, — вздохнул колдун, оглядываясь. Что ж, он оказался прав.

Тем хуже для них.

Они стояли на поляне посреди леса — если это можно было назвать лесом. Шевелилась под ногами фиолетовая не-трава, хоть и стоял полный штиль. Тихо шипели огромные белёсые грибы — если это можно было назвать грибами. Толстые мясистые стволы торчали прямо из фиолетового ковра, уходя на десятки футов вверх и заканчиваясь там клеткой из такой же белёсой плоти, и с каждым вздохом в небо устремлялся поток желтоватых спор.

В бледное багровое небо с тусклым красноватым солнцем.

— Харс меня задери. Эта фиолетовая дрянь… я её уже видела раньше…

— Да, её часто находят там, где случались пространственные разломы, — вздохнул Магнус. — Готовы к смерти, мейстрес? Потому как шансы у нас невелики.

— Мы в мире демонов, — выдохнула Ситилла. — Будь вы прокляты, твари! Будь оно всё проклято!

Интерлюдия III

Пустынный ветер налетел с новой силой, взметая тучи песка. Надо было увести коней вглубь разрушенного дворца, чтобы дать и им, и людям хоть какое-то укрытие, но вместо этого Бахрам стоял и смотрел на шатёр.

— Позволь мне высказать это вслух, — сказал Магнус. — «Я вижу невозможное».

Бахрам бросил на него неприязненный взгляд.

— Если я это вижу, значит, оно возможно, — ответил он, даже не пытаясь скрыть яд в голосе. — Ответь, книжник, кто мог пройти сюда в одиночку? И откуда?

— Я бы поставил на сильного мага, четвёртое-пятое звено, — пожал плечами некромант. — Такой может отогнать демонов и зайти далеко в пустыню. Но большего сказать не могу.

В ответ ему лишь фыркнули, и Бахрам принялся за изучение шатра. На взгляд Магнуса, в ней не было совершенно ничего особенного: точно такие же лежали свёрнутыми в сумках на сёдлах их коней. Но Бахрам считал иначе: достав кожаную флягу с водой, он перевернул её кверху дном и тут же нашёл то, что искал — дерево в круге, выжженное на донышке. Такими знаками метили вещи, предназначенные для людей из крепости Фец.

— Командир! — донёсся крик одного из разведчиков. — Там химера!

— Что? — Бахрам оторвался от изучения остального скарба и поднял голову.

— Мёртвый конь. Стоит в руинах.

— Ну вот, — безразлично заметил Магнус. — Не стоило и сомневаться.

Конь не был химерой, хоть многие некроманты и дополняли воскресший организм разными деталями — в традиционной терминологии так следовало называть лишь существо, созданное из нескольких мёртвых тел. Но солдаты не принимали это во внимание и звали химерами всех поднятых, кроме сервусов-людей.

Этот экземпляр, судя по всему, и вовсе остался собой — неведомый колдун просто зарезал лошадь, бывшую при жизни довольно неказистой, и тут же поднял труп, после чего вынул внутренности и наполнил получившийся пузырь топлёным жиром. Обычная практика для некромантов, уходивших в дальние походы вглубь Феззе-Кавир: такой скакун не требовал никаких припасов, пока не кончится жир, и можно было взять гораздо больше воды для себя. Сам Магнус разъезжал на почти таком же, но его конь был доставлен прямиком из царских конюшен и нёс в себе пару неприятных сюрпризов для возможного врага.

На седле мёртвой лошади тоже обнаружилось клеймо Фец, и Бахрам задумчиво почесал бороду.

— Он может нас услышать? — кивок в сторону лошади.

— Не знаю, — Магнус пожал плечами. — Лучше отойти.

Бахрам кивнул и направился прямиком ко входу. Тяжёлые двустворчатые двери были открыты, и из тёмного проёма тянуло холодом.

— Ты знаешь, кто это может быть? — без обиняков спросил он.

— Нет.

— Кириос Шапур предупредил бы меня, если бы послал сюда кого-то ещё. Да и не ездят наши люди в одиночку по пустыне, даже такие, как ты.

— Он приехал сюда за библиотекой, — вдруг ответила молчавшая до сих пор Джаана. — За тем же, за чем приехали и мы.

— Значит, надо его опередить, — Магнус снова пожал плечами. — Бери своих людей и пойдём.

— Эй, ребята! — Бахрам махнул рукой. — Готовим самострелы!

Коней увели в укрытие, оставив там же луки — внизу они будут бесполезны. На свет появились два маленьких самострела — оружие это не отличалось большой точностью и дальностью, зато прекрасно работало в помещениях, выводя мага из строя прежде, чем тот успеет сделать хоть что-то. Экспедиция не предполагала столкнуться с теургами и вообще с живыми людьми, но запасливый Бахрам всё же взял самострелы с собой — и не прогадал.

Они спускались осторожно, приготовив оружие — Бахрам с ещё одним воином впереди, Магнус за ними. Оставшиеся двое разведчиков с кописами в руках и Джаана замыкали строй.

Здесь, в круглой комнате внизу, время будто застыло, и маленький отряд угодил в прошлое. Погибшие давным-давно стражи форпоста лежали на полу рядом с трупами демонов — и схватка эта могла случиться и сто, и тысячу лет назад. Воздух пустыни иссушил плоть мертвецов, превратил её в камень, и та навсегда приросла к пурпурному полу, на котором угадывался полузанесённый песком золотой симуран — символ царской династии Джумара. Должно быть, этот форпост выстроили во втором-третьем веке от Исхода — раньше здесь были бы знаки Прошлой Империи, а после вокруг уже властвовала пустыня.