Тайна лотоса

— Я так наелась, что даже апельсина не хочу.

Сусанна не шутила. Поняв, что никакой гостиницы не будет, как и малейшего уединения, она отпустила живот на свободу, и тот заполнил собой все свободные складки платья. Мадам Газие стоит завтра отдохнуть от готовки — еды на столе осталось на неделю, как, впрочем, и здесь — на корабле. Зачем он столько всего накупил, когда видел, что мать готовит на целую роту! Да он просто хотел по-быстрому слинять из-за праздничного стола, поставив её перед фактом. Помнится, когда она собирает ему с собой еду, то ещё и ругается. Но не в день рождения же! Вот в свой день рождения мистер Атертон и делает, что хочет!

— Тогда будем просто пить гранатовое вино, — по губам именинника скользнула улыбка. — Здесь такая качка, что ты и не заметишь, что пьяна.

— А ты? — Умеет же мистер Атертон одной фразой испортить только начавший нравиться вечер! — Ты же всё равно увидишь, что я пьяна…

— Сегодня мне без разницы, потому что пить мы будем вместе.

Он рассмеялся и взял апельсин. Шкурка быстро оказалась в пакете, а первая долька в её ладони.

— И ты не заметишь, как всё съешь.

— Я действительно не хочу апельсин! — открестилась она от второй дольки, и Резе пришлось проглотить её самому, но это его не остановило: он тут же разломил яблоко и протянул ей половинку. Пришлось съесть и яблоко, и последовавшее за ним канапе.

— Я не хочу потерять тебя после первого же бокала, — Реза протянул ей разломанный финик, уже без косточки. — Я вообще не хочу тебя терять. Я ждал тебя шестнадцать лет, с самого твоего рождения.

Началось! Нет, всё же он сумасшедший! Ну и ладно, зато катает на лодке. Главное, чтобы ему плохо не стало, а остальное не важно. Она стойко выслушает все его глупости — на ней ведь амулет!

— Как долго ты его делал? — спросила Сусанна, не в силах оторвать пальцы от гладкого камня.

Реза развалился на диване и даже положил босые ноги на подушку, и сейчас просто скосил на неё глаза:

— Это не реплика. Это настоящий тет. Ему три тысячи лет.

Сусанна отдёрнула руку, точно обожглась.

— Это ведь неправда?

Шутки шутками, но с древними амулетами не шутят! Кожа под сердоликом аж воспламенилась, или это внутри зашлось сердце от мысли, что последним носила этот камень похожая на неё статуя!

— Правда, — Реза перевернулся на бок и принялся гонять по столу апельсин. — Он лежал на дне ларца с украшениями. Почему дед его не продал, не знаю. Теперь он твой.

— Я не хочу его брать! — почти вскричала Сусанна.

— Поверила в проклятье?

Ухмыляйтесь дальше, мистер Атертон, но с меня довольно!

Сусанна потянула шнурок вверх, но тот запутался в волосах, и она даже вскрикнула.

— Сказал же, что он твой, — Реза змеёй переполз на её часть дивана и, распутав волосы, опустил амулет обратно в вырез платья. — Проклятье вошло в тебя в ту же секунду, как камень коснулся твоей груди, так что поздно снимать, носи и не думай о плохом. Ну, что сердце-то так бьётся?

Пальцы Резы скользнули под грудь, и Сусанна пожалела, что надела платье на голое тело. Зря ткань казалась достаточно плотной!

— Скажи, что это не правда?

— Что неправда? Проклятье? Хорошо, скажу: проклятье — неправда. Только что с того, ведь ты в него уже поверила!

— Скажи тогда, что это ненастоящий тет.

— Даже если я скажу, что он не настоящий, толку? Ты же видишь, что ему три тысячи лет.

— Скажи, что он не из той шкатулки.

— Сусанна, хватит детских игр! — Реза убрал руку и принял на диване вертикальное положение, спустив на пол босые ноги. — Он из той шкатулки, и его носила Маргарет, Амели и моя мать. Теперь его будешь носить ты, потому что ты — моя жена.

— Это же шутка…

— Что шутка? Амулет скорее всего принадлежал женщине, с которой сделана статуя, как и остальные украшения. Или шутка то, что ты моя жена? Так это больше не шутка, — Реза стянул с пальца кольцо и покрутил его перед фонарём, чтобы осветить иероглифы. — О чём я просил тебя утром? — Сусанна аж сжалась под пронизывающим взглядом. — Вот и вижу, что забыла, — Реза даже прищёлкнул языком. — Я сказал, что мой лучший подарок — твоё здравомыслие. Если ты веришь в проклятье, то и будешь любую неудачу списывать на него, а поверишь, что амулет несёт удачу, то будешь только радоваться, недоумевая, куда разом делить все проблемы! Всё в нашем мире зиждется на вере. Чего ты так боишься? Что с тобой может случиться за два дня? Прошу, поверь, что я всего-навсего хочу показать тебе рассвет на реке.

— Тогда давай посмотрим, как парус ставят! — Сусанна поспешила остановить излияния прежде, чтобы не убеждаться окончательно в ненормальности каирца. И уже себя за компанию.

Реза спустил босые ноги и потянул Сусанну с дивана, не забыв захватить плед. Парень уже приближался к середине мачты. Проворный, как обезьянка, он находил незаметные ступеньки. Не различая больше лица, Сусанна продолжала следить за бегущем в темноте светлячком фонарика. Сумасшедший! Никакой страховки ведь, а отец так спокойно глядит и ещё в ладоши хлопает, явно подгоняя. У них что, ни у кого ни страха, ни сердца?! Зато у тебя его в сердце слишком много! Ещё и веру в семейные проклятья добавила!

— Страх рождается от сознания возможности его избежать, — нагнулся к её уху Реза, когда она всё же озвучила свои мысли. — Они же все на реке лет с десяти и не знают другой жизни.

Он запустил руку под плед явно больше из желания обнять, чем защитить Сусанну от качки, которая, к удивлению, почти не ощущалась. Когда ветер наполнил парус, плед и волосы, Реза, перекинувшись с Махмудом парой фраз на арабском, потянул Сусанну обратно к дивану. Парень, закрепив парус, развязал верёвки, удерживающие, как выяснилось, занавески по всем сторонам навеса, и теперь ветер заиграл и ими. Он что-то спросил у Резы и когда тот зажёг на столе фонарь, занавесил выход. Вот она и романтика… Только пусть мистер Атертон остаётся по другую сторону стола в сидячем, лежачем да каком угодно состоянии — только не рядом с ней!

Реза протянул наполненный бокал, и Сусанна осторожно взяла его за ножку, боясь обжечься о пальцы каирца. Вино переливалось всеми оттенками граната: от розового до насыщенного красного, как и её лицо сейчас под насмешливым взглядом Резы, который вновь откинулся на подушки, а вот Сусанна проглотила палку и не могла расслабиться. Может, вино поможет скинуть оцепенение дурацкой брачной ночи? Только не станет же она пить без тоста и первой. Хорошо — первой и с тостом.

— С днём рождения!

Реза замахал свободной рукой раньше, чем она замолчала.

— Нет, нет, нет… Довольно меня на сегодня. Теперь, когда мы одни, у нас может быть иной тост, верно?

К счастью, они не одни. Махмуд с сыном громко копошились на палубе, но толстый полог полностью скрывал их работу от её бегающего взгляда.

— Я хочу выпить за тебя, за мою жену.

Сусанна сильнее сжала пальцы на ножке бокала. Если от неё ждут встречного тоста — не дождутся. Она просто протянула через стол бокал, и ему пришлось протянуть свой. Вино больше походило на забродивший гранатовый сок, в который забыли добавить сахар, чем на лучшее вино с царского стола, и Сусанна пожалела, что Реза почистил только один апельсин — сейчас она съела бы его вместе со шкуркой. Только под испытующим взглядом каирца пришлось допить бокал, и когда он заново наполнил бокалы, во рту стало уже не так противно.

— Если я сделаю ещё один глоток, то точно просплю рассвет, — проговорила Сусанна поверх полного бокала, заставив кровавую жидкость задрожать.

— Ты вообще не уснёшь, потому что на реке слишком шумно из-за ветра. Ну, а коль заснёшь, я тебя искупаю…

Лучше не засыпать, потому что мистер Атертон слов на ветер не бросает!

— Да и потом, у меня только одна бутылка, и в этот раз я тоже пью, да и гранатовое вино не ударяет в голову, как шампанское. Так что пей, чего ты ждёшь?

— Тоста.

Зачем ты его провоцируешь, Суслик? Он ведь переведёт на тебя стрелки… Но нет, Реза сам сказал тост: