Тайна лотоса

— Выпьем чая, и я отвезу тебя в отель. Это не возьмёт много времени. Моя машина за углом.

И он крепко сжал её руку. Суслик, вырывайся сейчас, когда вокруг европейцы! Только язык прилип к гортани, но глаза, они говорили на понятном всем языке.

— Послушай, девочка, — Реза почти нагнулся к её лицу, чтобы их никто не слышал. — Я не давал тебе повода не доверять мне. Я не знаю, о чём думали твои родители, отправляя в Египет одну. Я не знаю, где был твой так называемый брат, когда тебе понадобилась помощь, и как ты вообще оказалась на улице одна. Я могу купить любую из этих девиц. Мне не нужна для этого ты. Я всего-навсего пытаюсь проявить заботу. Если тебе настолько противно моё общество, то я провожу тебя в отель, и ты можешь уткнуться в долбанный планшет, — Сусанна чуть не присвистнула, услышав из его уст «f-word». — Но если ты способна выдержать меня ещё два часа, я предлагаю посетить место, которого нет в туристических проспектах. Так ты идёшь?

Сусанна лихорадочно закивала.

— Это не то, что вы подумали, — голос звенел от злости на себя и на него. — Вы до смерти напугали меня в музее, сэр.

— Я уже извинился. Могу извиниться ещё раз, если это потушит в твоих глазах страх. Я не маньяк и не ожившая мумия. Я пытаюсь скрасить твоё одиночество. Попытайся сделать то же с моим. Не порть мне вечер.

Сусанна закивала. Реза схватил сумку и направился к выходу. Официант сказал что-то по-арабски, и Сусанна, почувствовав спиной долгие взгляды посетителей, крепче сжала на груди края пледа. С реки веяло прохладой. Реза сбавил шаг, вспомнив про ногу, которую продержал на коленях весь ужин.

— Почему вы постоянно держите меня за руку?

— Это показатель доверия у египтян, — улыбнулся Реза, ослабив хватку.

— Мне кажется, здесь не принято прикасаться к незнакомым женщинам.

Реза улыбнулся, и огонь его улыбки поджёг Сусанне уши. Зачем только она сказала это!

— Постараюсь перефразировать свой ответ. Это было принято в Кемете. А то, как арабы относятся к женщинам, меня раздражает не меньше твоего.

И что она должна сказать на это арабу? Но Реза не ждал ответа.

— Я не араб. Если забыть подаренные матерью глаза, во мне мало что есть от Востока. Впрочем, от европейца тоже — столько всего намешано — английская, французская… Сам шайтан не разберёт, какая кровь. Но я не мусульманин, ни на йоту я не признаю их религию, как, впрочем, и религию христиан… Отец как-то не удосужился взрастить в моей душе бога, потому как сам в него не верил. Но в мою порядочность можешь верить. Я сын джентльмена и никогда не воспользуюсь неопытностью девочки. На этом разговор закончим.

Впрочем, говорить уже было некогда. Они подошли к открытому блестящему «бумеру». Сусанна подняла глаза на добротный многоквартирный дом с огромными окнами и балкончиками, выходящими к реке.

— Вы здесь живёте, сэр?

— Нет, я живу на другом берегу. Здесь просто удобно парковаться, когда надо попасть в музей. И я люблю пешие прогулки. Когда, впрочем, нет этой дурацкой сумки. Хотя, если бы не она, я бы приехал на мотоцикле, и ты уж точно не села бы на него… Но это провидение, я уже сказал. И… — Реза невинно приложил палец к губам Сусанны. — Ничего не говори про мою машину, даже если она тебе нравится. Иначе ещё в аварию попадём.

Сусанна проводила взглядом удаляющийся палец, поймав себя на мысли, что Реза всё делает левой рукой — левша, что ли… Вот потому и в голове у него всё перевёрнуто! Ведь он серьёзно верит в сглаз.

Реза распахнул дверцу и, когда Сусанна села в кресло, попросил поставить в ноги сумку.

— Ехать не далеко, — добавил он, когда она поджала ноги. — И я не хочу поднимать верх. Мне нравится прохлада, которую дарит Нил. Но ты укройся пледом.

Только машина достаточно быстро свернула с набережной и затерялась в дебрях города, всё дальше и дальше удаляясь от отеля. Сусанна пыталась гнать от себя злые мысли, пока Реза задавал абсолютно ненужные вопросы про её семью, школу, Петербург… И в итоге вновь спросил, что она делает в Каире одна? Тогда Сусанна рассказала про неожиданную болезнь сестры.

— Я должен по-джентльменски сказать, что мне очень жаль твою сестру, но тогда я солгу, — губы сложились в ту же противную улыбку. — Я воспользовался пустым местом в самолёте и познакомился с тобой. Разве болезнь твоей сестры очень большая плата за это?

Сусанна решила промолчать. Любая фраза сейчас будет истолкована превратно. Суслик, кажется, ты обидела его, и очень сильно. А он действительно отложил дела, если они у него были, чтобы позаботиться о совершенно незнакомой ему девице. Пусть это ему ничего не стоит в плане денег, но он мог бы этого не делать, жалея своё время. Настоящий джентльмен, шайтан его возьми…

Сусанна украдкой скосила на него глаза. Реза действительно похож если не на англичанина, уж слишком смугл, то на француза уж точно. А глаза, если подвести краской, сойдут за глаза Гора. Восточная развязность только сбивает с толку, но, когда живёшь в египетском обществе, любая европейская кровь закипит. И английский у него идеальный — теперь понятно, отчего. Он его родной. Возможно, Суслик, это самый интересный день твоей поездки. Всяко лучше, чем сидеть за одним столом с Мариной!

Глава 7

Здание, в котором расположилось кафе, выглядело старым и обшарпанным, и всё же было на голову выше тех домов, в окружении которых они бросили машину. Именно бросили, потому что Реза даже не потрудился выровнять колёса. В подобном месте не то что сумку, плед оставлять страшно, но Сусанна промолчала, решив, как было велено, довериться каирскому джентльмену. Согревшись под пледом, она теперь с радостью ловила кожей отголоски бриза. Город то ли засыпал, то ли просыпался. Или вернее начинал жить иной жизнью. В домах гасли окна, потому что те, кто весело проводит вечер, давно переместились в иные четыре стены.

Ковры и добротные плетёные кресла прикрывали ветхость стен странного заведения. Ему действительно не нашлось места в туристических гидах, и потому среди посетителей не затесалось ни одного европейца и, конечно же, ни одной женщины. Мужчины сидели в креслах у стен, держа у ног кальяны. Глаза полузакрыты, арабская речь течёт тихо, размеренно, и их фразы так же длинны, как и их кафтаны.

Лишь бубен бьётся здесь пойманной птицей, и бризом с Великой Реки стонет флейта. Движения танцовщицы быстры и непринуждённы. На лице, чуть прикрытом тонкой вуалькой, совершенно отрешённое выражение. Веки опущены, и только огромные золотые круги в ушах отражают пламя светильников, заменяя девице искрящийся взгляд.

Реза не глядит на сцену. Сусанна чувствует его взгляд на своих губах. Она не раскрыла рот от восхищения, ей просто нечем дышать. Над головами висит тяжёлое дурманное облако. И взгляды… Нынче как бы ни колыхнулся живот девицы, как бы упруго ни взметнулись шелка юбки, внимание мужчин всецело отдано Сусанне.

Шаркающей походкой подошёл старый официант, в длинной одежде трудно отличимый от посетителей. На круглом подносе, болтавшемся на трёх цепочках, чудом не расплескались две чашки. Он опустил обе перед Резой, и тот уже сам придвинул одну Сусанне, воспалённые ноздри которой уловили мятный аромат. Дым ровной струйкой поднимался к дурманному облаку, и Сусанна не рискнула сделать обжигающий глоток, хотя и мечтала избавиться от противной сухости во рту.

Красноречивость Резы пропала, лишь они заняли один из трёх пустующих столиков, почти прижатый к возвышению, на котором крутилась танцовщица, и только чудом её шарф не опускался каирцу на лоб. Реза будто глотнул дурману, хотя и не притрагивался к кальяну. Сусанна с радостью бы приняла такую же вальяжную позу, но не в праве была и на минуту потерять контроль над ситуацией. Зачем только он приволок её сюда. Она не мужчина, чтобы любоваться чужими женскими формами. Они могут вызвать лишь зависть, и, похоже, она уже начала её испытывать. А вот что ищет на её лице Реза, оставалось загадкой. Нынешний туманный взгляд ставил под сомнение сказанное им на террасе цивильного ресторана. Или там он был порядочным европейцем, а здесь в нём разыгралась материнская кровь? Разгадка этой метаморфозы может дорого ей обойтись. Надо быть начеку!