Страница 14 из 19
Заявки на проведение первого мундиаля подали Испания, Италия, Швеция, Нидерланды и Уругвай. Самый внятный бизнес-план предложили уругвайцы – они пообещали новый стадион, бесплатные проживание и кормежку, а также убедили ФИФА, что турнир станет важной частью намеченных на лето 1930-го торжеств в честь столетия уругвайской независимости. Кроме того, уругвайцы намекнули, что уже дважды приезжали на турниры в Европу и пора бы им хоть раз сыграть против европейцев дома.
Планировалось, что в чемпионате примут участие 16 сборных, но с этим сразу начались проблемы. Если латиноамериканские команды подали заявки моментально, то в Европе особого энтузиазма насчет нового турнира поначалу не было. За многие сборные играли любители, которые зарабатывали деньги отнюдь не футболом и позволить себе сорваться на месяцок в Уругвай просто не могли.
Можно смело сказать, что если бы не Жюль Риме, то первый мундиаль либо не состоялся бы, либо прошел бы в скучном формате “Южная Америка + США и Мексика”. Развивший бешеную активность Риме договорился с бельгийцами и югославами, дожал внезапно заартачившихся соотечественников, а также провел красивую спецоперацию и выбил поездку для сборной Румынии. Игроков этой команды поначалу не хотели отпускать на турнир работодатели, но Риме откуда-то знал любовницу румынского монарха Кароля II Магду Лупеску, которой король отказывать не умел. Все футболисты сборной Румынии получили месячный отпуск.
Везти сборную Франции на чемпионат мира должен был глава технической комиссии ФФФ Гастон Барро, еще до войны поигравший за парижские “Стандард” и “Клуб франсез”. Но Барро был профессором столичной Академии музыки и покинуть страну на целый месяц не мог, ведь в июле он должен был принимать экзамены. В итоге формальным тренером сборной стал глава делегации Рауль Кодрон, а по факту все решения по составу игроки принимали коллегиально.
Барро был главной, но не единственной потерей сборной. В Уругвай так и не смог поехать один из лучших французских футболистов того времени Мануэль Анатоль. Он был натурализованным испанцем, а в сезоне-1928/29 даже поиграл за мадридский “Реал”. В сборной он отвечал за стандарты, а весной 1930-го забил роскошный мяч со штрафного в ворота швейцарцев (3:3). Анатоль очень хотел на чемпионат, но работодатель сразу дал понять, что эту странную мечту парню лучше забыть. К сожалению, любовницу этого работодателя Жюль Риме не знал.
В итоговую заявку сборной попали 16 человек. Число казалось оптимальным – брать больше на три матча не имело смысла, брать меньше было слишком рискованно. В том, что матчей будет ровно три, никто не сомневался – из группы выходил только победитель, а французы получили в соперники олимпийских вице-чемпионов из Аргентины. Кроме того, перед выездом на мундиаль “трехцветные” проиграли Бельгии (1:6), Чехословакии (2:3) и Шотландии (0:2). Особых причин для оптимизма не было.
Пять футболистов представляли парижский “Расинг” – финалиста Кубка Франции-1930 (тот самый финал, после которого президент “Сета” Жорж Байру побежал целовать траву). Из “Сета”, кстати, никто не поехал, а второе место после “Расинга” занял “Сошо”, делегировавший в Уругвай четверых игроков. Это вполне объяснимо, ведь президенты “Расинга” и “Сошо” Жан-Бернар Леви и Жан-Пьер Пежо были сторонниками профессионализма и открыто платили игрокам своих команд, так что играли за них только лучшие. Кроме того, профессионалам элементарно проще было отправиться на край света, ведь внутренние соревнования на время чемпионата мира были остановлены и работодателям эти игроки, в принципе, были не нужны.
Полностью заявка сборной Франции на первый в истории чемпионат мира выглядела так: вратари – Алексис Тепо (“Ред Стар”), Андре Тассен (“Расинг”); защитники – Этьен Маттлер (“Сошо”), Марсель Капель (“Расинг”), Нума Андуар (“Ницца”); полузащитники – Александр Виллаплан (“Расинг”), Огюстен Шантрель (“КАСГ Пари”), Марсель Пинель (“Ред Стар”), Селестин Дельмер (“Амьен”), Жан Лоран (“Сошо”); нападающие – Марсель Ланжийе (“Эксельсиор Рубе”), Люсьен Лоран, Андре Машино (оба – “Сошо”), Эмиль Венан, Эдмон Дельфур (оба – “Расинг”), Эрнест Либератти (“Амьен”).
Капитаном сборной был назначен Александр Виллаплан, о чем французские историки предпочитают не вспоминать, а причины такого забвения мы обсудим в главе о Второй мировой войне.
Никаких самолетов в Уругвай, разумеется, не летало. Чарльз Линдберг всего тремя годами ранее совершил первый одиночный трансатлантический перелет по маршруту Нью-Йорк – Париж. Так что до Южной Америки футболисты сборных Франции, Бельгии и Румынии добирались на роскошном океанском лайнере “Конте Верде”. Плавание продолжалось с 19 июня по 4 июля 1930 года и стало для многих футболистов одним из самых ярких событий в жизни. Большинство из них зарабатывали на уровне обычного рабочего, а тут элитное судно, бесплатная кухня и полное безделье. Были на “Конте Верде” и селебрити – например, на гастроли в США плыл великий Федор Шаляпин. Футболисты каждый вечер пытались уговорить его спеть, но тот не имел привычки выступать бесплатно и до самого конца рейса так и не поддался (“Возможно, с нами плывут отличные сапожники, но вы же не пристаете к ним с просьбой пошить бесплатные сапоги?”).
Талант кока привел к тому, что в Южную Америку все футболисты прибыли с лишним весом. Палуба “Конте Верде” была вечно занята, поэтому игроки договорились тренироваться утром, справедливо разделив свободное время между тремя командами. Времени этого было немного, но французы прогуливали даже такие тренировки – как вспоминал Люсьен Лоран, игроки сборной допоздна выпивали и играли в карты, так что вставать утром на разминку никому не хотелось, а приказать в отсутствие Барро никто не мог. Впрочем, рекорд югослава Якшича, который за время плавания набрал 16 кг, никто из французов все же не повторил. В любом случае, “Конте Верде” прибыл в Монтевидео 4 июля, а первые матчи были намечены на 13-е, так что европейцы успели потренироваться, набрать форму и даже провести пару спаррингов с местными любителями.
В стартовом матче французы встретились с “темной лошадкой” – командой Мексики. Никакой информации о ней не было, что внушало некоторую тревогу, ведь последний раз такая ситуация случилась в 1924-м и привела к 1:5 от Уругвая. Однако с “ацтеками” все сложилось куда проще. На 19-й минуте первый мяч в истории мундиалей провел 23-летний Люсьен Лоран, также перед перерывом успели отличиться Ланжийе и Машино. Les Bleus не помешало даже то обстоятельство, что уже на 26-й минуте поле из-за травмы покинул голкипер Тепо и команда осталась в меньшинстве. Замен тогда не было, а в ворота встал полевой игрок Огюстен Шантрель.
После перерыва обе сборные отличились еще по разу, Машино довел дело до дубля. Франция выиграла 4:1 и отправилась праздновать успех. Когда журналисты спустя 70 лет спрашивали Люсьена Лорана, как именно футболисты отмечали ту победу, Лоран со свойственной ему непосредственностью ответил: “Ну как, как… С девочками, конечно. В борделе”.
Возможно, девочки из борделя и помешали “трехцветным” оформить главную сенсацию того чемпионата. Во втором туре французы померились силами с командой Аргентины и, к своему удивлению, ни в чем не уступили. Помогали и уругвайские болельщики, которые к тому времени уже успели проникнуться ненавистью к вечным соперникам и яростно освистывали любое действие “альби-селесте”. Давление трибун было таким, что после матча игрок аргентинцев Роберто Черро был госпитализирован с нервным срывом.
Аргентинцы имели небольшое преимущество, но забить никак не могли – выше всяких похвал в тот день играл Алексис Тепо. Пробить его южноамериканцы смогли лишь за 9 минут до конца встречи, отличился Луис Монти. Французы могли спасти встречу, но когда Марсель Ланжийе вышел один на один с вратарем соперников, бразильский судья Алмейда Регу ошибочно дал финальный свисток, хотя по факту до конца матча оставалось еще 6 минут. Французам удалось доказать, что игру нужно продолжить, но за время конфликта запал исчез и новых моментов создать так и не удалось.