Страница 16 из 21
Он был крошечным, не больше флигеля, и если я выглядывал из-за него, то видел костер, каноэ и Джеймса, который одиноко стоял в стороне ото всех.
– «Что вижу я?.. Кинжал! И рукоятка
Плывет ко мне!..»
Он цеплял пальцами воздух перед собой.
– «Хочу его схватить…»[27]
Это был монолог, который я не ожидал услышать от него. Сам Джеймс был слишком хорош и безупречен, чтобы говорить о крови и убийствах, словно настоящий Макбет. Но он был там, в красном свете костра, и глубокие тени ложились на лицо моего друга, не оставляя и следа от прежнего ангельского совершенства. Он стал красив, будто дьявол, – с темными, блестящими глазами и соблазнительной улыбкой.
– «…Подобный призраку, спешил он
На дело зла!.. Не выдай же, земля,
Моих шагов, куда бы их направить
Ни вздумал я!.. Не возопите камни,
От ужаса, чтоб не смутил глухой
И мертвой тишины, так подходящей
К задуманному делу! Но довольно!..
Словами я грожу, а он живет!
В словах простыть способно само дело…
Иду, иду! Гудит призывный голос!..»
Он еще раз проклял Дункана, а затем направился ко мне, покинув круг света. Зрители на пляже, перешептываясь, ждали начала следующей сцены.
– И что теперь? – спросил я, когда он приблизился и мог услышать меня.
– Не знаю. – Он присел на корточки. – Думаю… стой. – Он привстал и весь напрягся.
– Что?
– Геката, – прошипел он.
Прежде чем я успел хотя бы ухватить суть слова, из озера стремительно вынырнул Александр. Негромкие возгласы удивления донеслись от рядов зрителей, когда вода пошла волнами вокруг него. Он был мокрый, голый по пояс, с облепившими лицо кудрями.
Александр запрокинул голову и завыл в небо, как волк.
– И впрямь нечистый, – сказал я.
Девушки тоже вынырнули из воды, и не успела Мередит произнести: «Ты смотришь, Геката, так злобно и хмуро», – как Александр схватил ее сзади за шею, в воздух полетели сотни водяных брызг.
Александр прорычал:
– «На вас ли не злиться? Три старые дуры,
Затеяли в руки Макбета вы взять
И смели при этом меня не позвать…»
– Оливер, – сказал Джеймс.
Он стиснул мою руку.
– «Вот Банко, весь в крови! Глядит со смехом
Он на меня!»
– Ой! Ну и дерьмо!
Он втолкнул меня в сарай, и дверь предательски заскрипела у нас за спиной. На полу валялись весла и спасательные жилеты, поэтому нам едва хватило места, чтобы встать лицом к лицу. На одной из нижних полок нас ждало пятилитровое ведро.
– Иисусе! – выпалил я, поспешно расстегивая куртку. – Сколько, они думают, нам нужно крови?
– Очевидно, много, – ответил Джеймс, наклоняясь, чтобы откинуть крышку. – Ну и запах! – Сладковатая, гнилая вонь наполнила сарай, пока я с трудом стаскивал сапоги. – Полагаю, мы должны отдать им должное за то, что кровь кажется настоящей.
Моя рука застряла в рукаве рубашки.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, о нет… Джеймс, помоги!..
– Тихо! Вот! – Он встал, схватил мою рубашку за край и дернул ее.
Моя голова застряла в вороте и стукнулась о Джеймса.
– Можно вымазать в крови твои штаны? – спросил он, поддерживая меня за плечи.
– Ну… голым я не пойду.
Он фыркнул и потянулся за ведром.
– Справедливо. Закрой рот и глаза.
Я послушался, и он вылил кровь мне на голову, будто осуществлял извращенное языческое крещение. Я захлебнулся и закашлялся, когда густая жидкость потекла по лицу.
– Что за дерьмо?
– Понятия не имею. И не знаю, сколько у тебя осталось времени, – ответил он и придержал меня за подбородок. – Стой смирно. – Он размазал кровь по моим щекам, лбу, груди и плечам, пробежался пальцами по волосам и взъерошил их. – Готово.
На долю секунды Джеймс застыл, уставившись на меня, и выражение его лица было одновременно каким-то вялым, испуганным и изумленным.
– Как я выгляжу?
– Мать твою, невероятно, – ответил он и подтолкнул меня к двери. – Давай.
Спотыкаясь, я выбрался из сарая, бросил последний взгляд на пляж и припустил к деревьям, чтобы выйти с другой стороны, ругаясь, когда острые камни и сосновые иглы впивались в мои босые ноги. Жутким было и то, что мы явились сюда в полночь, не имея внятного представления обо всех деталях постановки, и это тоже было неприятно. Я знал свои реплики, но едва ли мог предположить, сколько минут у меня осталось до того мгновения, когда я должен появиться в качестве призрака Банко. Ветка хлестнула меня по лицу. Удар был сильный, но я не обратил на боль внимания и продолжил карабкаться на холм, хватаясь за корни и траву. Лишняя царапина погоды не сделает, кроме того, я и так весь в крови. Липкая кожа замерзла в сыром ночном воздухе, и мое сердце снова заколотилось – отчасти из-за усилий, которые я приложил, чтобы подняться на холм, а потом спуститься по дорожке-лестнице, отчасти из-за малодушного страха пропустить свой выход.
Выяснилось, что я не опоздал. Теперь я шагал медленно и неуклюже, листья шуршали у меня под ногами, а зрители с беспокойством наблюдали за Джеймсом, который разговаривал с ведьмами. Я притаился под разлапистой хвойной веткой, острый сосновый аромат пробивался сквозь выдержанную вонь крови на моей коже.
Рен:
– «Чешется палец большой у меня;
Чую недоброе в воздухе я.
Кто бы у двери ни стукнул теперь,
Всякому гостю откроем мы дверь».
– «Что скажете, полуночные твари?
Чем заняты?» – Джеймс.
Девушки кружились в танце вокруг костра, их волосы были распущены и спутаны, зеленые водоросли приклеились к платьям. Порой какая-нибудь ведьма бросала в огонь горсть искрящейся пыли, и над пламенем поднималось облачко цветного дыма. Я ерзал в укрытии, ожидая выхода. Я был последним в череде видений, но как они вообще здесь проявятся? Я поискал в толпе зрителей своих знакомых, но было слишком темно, чтобы я мог разглядеть лица студентов и преподавателей. Наконец слева я заметил белокурую голову Колина, а свет от огня блеснул на медном локоне, который вроде бы принадлежал Гвендолин. И я не мог не спрашивать себя: где же все-таки Ричард?
Нечеловеческий, визгливый смех Рен вновь привлек мое внимание к сцене на пляже.
– «Спроси». – Мередит.
– «Скажи». – Рен.
– «Ответим». – Филиппа.
– «От нас ли хочешь слышать ты ответ,
Иль вызвать мы должны тебе своих
Владык и старших?» – Мередит.
Джеймс нетерпеливо:
– «Пусть: хочу их видеть!»
Девушки нестройно заголосили. Джеймс стоял и смотрел, задумчивый и неуверенный.
Мередит:
– «Кровь свиньи, что своих
Поросят сожрала,
Жир убийц проклятых
Лейте в пламя котла!»
Все:
– «Высший, низший, явись,
Перед ним покажись!»
Филиппа что-то бросила в огонь, и пламя костра громко загудело. Глубокий голос пророкотал над пляжем, словно рев разгневанного первобытного бога. Безусловно, это был Ричард.
– «МАКБЕТ! МАКБЕТ! МАКБЕТ! СТРАШИСЬ МАКДУФА…»
Ричарда нигде не было видно, но его голос грохотал со всех сторон настолько громко, что отдавался в костях. Джеймс был напуган не меньше меня или кого-либо другого и начал говорить, запинаясь:
– «Кто б ты ни был —
Спасибо за совет! Ты задрожать
Заставил сердце мне; скажи еще…»
Ричард прервал его: звук был подобен треску расходящейся земной коры, грохоту и дрожи землетрясения.
Ричард:
– «МАКБЕТ, МАКБЕТ, МАКБЕТ!
Будь тверд и настойчив! Противься судьбе!
Рожденный женою не страшен тебе!»
Джеймс, с вызовом:
– «Ну, если так – тогда живи, Макдуф!
Ричард:
– «Как лев, не тревожься
27
Вильям Шекспир. «Макбет» (Пер. А. Соколовского).