Страница 281 из 308
— Давай всё же будем подольше гулять. Мне уже не верится, что сама рожу.
— Да родишь ты, родишь… Но гулять дольше только радость Лесси.
— Нет, я про горы говорю. Парк мне не поможет.
— Аманда, у меня учёба! Вот до пятницы не родишь, поедем в горы.
— Ты забыла, что ребёнок растёт очень быстро после сорока недель. Мне нельзя ходить до пятницы.
— Аманда, а мне нельзя пропускать учёбу. Больше нельзя. Я уже все лимиты исчерпала!
— Ты хочешь, чтобы я поехала в горы одна? — с вызовом взглянула на меня Аманда, а я уставилась на дорогу.
— Ты не поедешь одна. Если тебе не терпится, то можем поехать в горы часа в три. Хочешь?
— Хочу!
А сейчас я хотела знать, смогу написать сегодня тест по испанскому или нет? После него я готова прошагать калифорнийскую землю, как солдаты генерала Валехо с восьми утра до пяти вечера без перерыва на обед. Но только после сегодняшнего теста!
— Езжай, — соблаговолила отпустить меня Аманда, и я бросилась к двери, чтобы вновь нервно проверять в кармане телефон.
Никто не позвонил. Слава Богу! Я даже заехала в пакистанское кафе за лепешкой с острой курицей. Туда добавляют огурец с йогуртом, и живот не спешит от них избавиться. Кто вообще придумал эту глупость с острой едой для вызова родов? Кто?!
После еды Аманда вновь считала схватки. Пошёл второй час, снова пять минут… Я сидела у двери, не зная, куда отправит меня Аманда: в парк или учиться. В итоге я так прождала до вечера и пошла одна выгуливать Лесси.
— У меня ночью отойдут воды. Вот увидишь, — говорила перед сном Аманда так убедительно, что я поверила, и разочаровалась не меньше её, когда утром не было даже схваток.
— Только мать позвонит, сразу начнутся, — попыталась пошутить Аманда, но у меня от её шутки скрутило живот. Как, как они собираются жить под одной крышей? Почему, почему Аманда не даёт матери шанс наладить отношения?
Но лучше об этом не думать и сосредоточиться на учёбе. После занятий мы точно идём в парк. Аманда сидит в библиотеке и ждёт меня, а после парка мы можем поехать прямо в госпиталь, поэтому едем снова на её машине. Все постоянно донимали меня вопросами, родила ли Аманда. Нет, нет, нет! Иначе бы меня сейчас на лекции не было.
Аманда решила ехать высоко в горы. Если вызывать роды, то вызывать. Заодно обещала мне прекрасные виды для фотографии. О, да, сиренево-жёлто-красные пласты весенних полевых цветов — это по-настоящему фееричное зрелище. Мы поднялись на машине почти на самую вершину, чтобы избежать особо крутых троп, но и на оставшихся дыхание захватывало даже у меня. Вода в бутылке уменьшалась с космической скоростью, и даже схватки какие-то появились. У Аманды, но живот крутило и у меня.
Аманда остановилась и принялась считать минуты.
— Давай вернёмся.
За плечами висел трипод и постоянно бил меня ниже спины, когда я цеплялась за кусты, чтобы стало легче карабкаться по козьей тропе. Мы почти ползком добрались до машины, и если бы тогда не повернули назад, не дошли бы. Я уже проверила на себе все эти «хи-ха-ху», но ровность дыхания не возвращалась. Хотелось откинуться на сиденье и спать, а не крутиться по серпантину под слепящим солнцем. На подъезде к городу мы ещё встали в пробку, и я почти что опоздала на прогулку с Лесси. На всякий случай я предупредила хозяйку, что если не приду к ним завтра утром в половине восьмого, то Аманда решила рожать.
Но я явилась и даже поехала на лекцию. Вернее бежала на неё. Аманда перехаживала всего два дня, а уже закатила истерику, что не родит без стимуляции. Наверное, она долго не могла успокоиться, потому что по возвращении я нашла её за валянием шерстяных змеек. Я водрузила на столешницу упаковку безалкогольного имбирного пива и шоколадное брауни.
— Если не родим завтра, так хоть отметим, — попыталась я пошутить, но Аманда бросила змеек и засобиралась в горы. — Может, спокойно дождёмся завтра?
— Мы так спокойно дождёмся стимуляции! А после питосина рожать ещё больнее!
И мы пошли в горы. На этот раз недалеко, в получасе езды по менее жуткому серпантину. Там пахло хвоей, напоминая о Рождестве. Может, ребёнку такой запах понравится, он решит посмотреть, откуда ветерок, и вылезет?
— Я и не помнила, что тут дорога прямая. Хоть пешком с серпантина спускайся! — возмутилась Аманда.
— Зато воздухом подышишь, — попыталась я остудить её пыл, но Аманда зашагала так быстро, что пришлось её догонять чуть ли не бегом. — Аманда, у тебя вообще ничего не болит? Куда ты бежишь?
— Болит, но я уже привыкла. Если остановлюсь, то уже не пойду дальше, и что прикажешь, рожать среди ёлок?
Такого счастья мне не надо! Я даже не буду знать, как объяснить пожарным, где нас искать. На лесной тропе было темно. Пришлось даже заглянуть в телефон, чтобы узнать время, и ужаснуться — сети здесь не наблюдалось.
— Аманда,. — почти проговорилась я, но вовремя сдержалась: — А я не могу так бежать.
— Лучше побеги. Здесь жутко холодно. Скорее бы уже в поле выйти. Там же скамейка на солнышке прямо.
— Солнышка-то уже не будет.
— А, может, ещё будет…
И мы действительно уселись на скамейку, и я впервые до неё действительно доползла. Никогда прежде не уставала от, казалось бы, маленькой прогулки. Мы от силы две мили прошли.
— Пойдём вперёд или уже развернёмся? — спросила я, чувствуя, что если позволю ногам бездействовать ещё хотя бы минуту, они меня обратно не донесут.
— Там через полмили ещё одна скамейка, — улыбнулась Аманда и пошла дальше.
Я нервно закивала и поскакала следом. Но вдруг Аманда остановилась.