Страница 72 из 86
— Быстро съедай!
Мы оставались в кухне. От дивана нас отделяли десять шагов, но, наверное, это уже было не быстро. Я попробовала мороженое и не сумела убрать с лица улыбку отвращения. Никакие слова не способны описать вкус, который остался на моих губах. Сладостная острота бренди только усилила горечь пива. Я решила подцепить со два полную ложку нетронутого алкоголем мороженого, но его сладость, увы, не убрала пивную горечь.
— Не мучайся! — Шон поменял стаканы. — Не могут же у нас во всём совпадать вкусы.
— И в чём же они совпадают? — спросила я с полным ртом.
— Мы любим одинаковый чай и баранье рагу, верно? Чай мы пили с утра, а теперь время обеда. Идём!
— Куда?
— К Мойре, куда ж ещё! Мы вчера не всё съели.
— Шон, я не могу. Это уже наглость. Она ждёт только тебя.
— Она ждёт нас, как ты этого не понимаешь!
— Я прекрасно это понимаю и не хочу её обманывать.
— И не надо обманывать.
Рука Шона взлетела к моему лицу убрать выбившуюся из хвоста прядь. Между нами дрожал стакан, и я вжала его в живот Шона, но это не спасло меня от его губ. Поцелуй был кратким, словно он обжёгся или почувствовал остатки пивной горечи.
— Ты вся в мороженом.
Я вытерла рот и оставила ладонь у лица. Шон понял и отошёл от раковины, где мы всё это время простояли.
— Пойдём?
— Шон, иди один. Я вся в краске.
— Мойра уже видела тебя такой. Ну, а если хочешь, я дам тебе свою футболку.
И, не дожидаясь согласия, он исчез в глубине дома. Я обхватила себя руками и осталась в кухне. Отсюда убранство гостиной выглядело почти идентичным нашему. Чувствовалась одна рука. Рука матери Шона. Кухня тоже не выглядела холостяцкой — будто миссис Мур отлучилась всего на минутку.
— Такая подойдёт?
Бордовая с длинным рукавом.
— Я отвернусь.
И он действительно отвернулся.
Я сняла кофту и надела футболку. Закручивал рукава уже он. Потом отошёл на шаг и окинул меня критическим взглядом. Вердикт — всё ещё желаешь переспать? Или наконец передумал?
— Сюда нужен пояс. Один момент.
И Шон снова исчез, а когда вернулся, полез в нижний ящик за коробкой, из которой достал шило.
— Шон, не надо!
Однако мои протесты не возымели над ним никакого эффекта. Он на глаз проделал новую дырку и угадал — ремень сел поверх футболки на моей талии как влитой.
— Ну вот, такую женщину и Мойре не стыдно показать, — улыбнулся Шон, и я приняла от него поцелуй в щёку, не вздрогнув.
Мы взяли собаку и пошли протоптанной тропой. Я не просила малину, но Шон насобирал полную ладонь и поднёс к моим губам. Я постаралась забрать ягоды, как можно осторожней, но на губах Шона всё равно заиграла усмешка. Добрая, но с долей мужского превосходства. Или ему просто нравилось видеть меня в своей футболке. Возможно, в тот момент он вспоминал Кару. Эта мысль кольнула слишком больно. Я сухо поблагодарила за ягоды и ускорила шаг.
— Куда ты бежишь? — остановил меня Шон, схватив за руку. — Такая голодная?
Я остановилась и, чтобы занять рот и руки, указала на поле.
— Что там, ты знаешь?
— Ничего. Сейчас земля отдыхает, а что потом посеют, не знаю. Может, картошку, — улыбнулся он, давая понять, что шутит.
— Ты ничего, оказывается, не знаешь про сельское хозяйство, а ведь в твоём роду обязаны были быть фермеры, — решила я в отместку подколоть Шона.
Тот в ответ взял мою руку и очертил ей полукруг в стороне полей.
— Мой дед пахал это поле. Сам, на тракторе. Отец тоже пахал, пока не похоронил деда. В тот же год он продал всю землю, освободив меня от проклятья фермерства.
— Это была ваша земля? Вот это всё? — не поверила я.
— Да, вот это всё, — Шон сжал мою руку и поднес к губам. — У моей бабки даже в молодости не было таких нежных рук. Понимаешь?
Я кивнула и попыталась освободить руку, но Шон только крепче сжал мои пальцы, и мы вновь подошли к калитке за ручку, хотя никто за нами в этот раз не шпионил. Если только Джеймс Джойс, но она бежала впереди и не оглядывалась.
Мойра чуть ли не закружила меня в объятьях, а силы в её руках явно хватило бы, чтобы оторвать меня от земли. Её саму я одарила крыльями — в её взгляде читалась благодарность за то, что я не позволила внучку уйти в запой. С чего она решила, что дело во мне, не знаю. Почему бы не поверить в то, что ему очень важны племянники. Мужчины после тридцати начинают испытывать тягу к продолжению рода, но с таким количеством племянников, может, Шон за пару дней каникул утоляет всю свою отцовскую потребность, потому и не женится.
— Лана, — начал он, когда мы наконец выползли от Мойры. — Я серьёзно говорил про дочку Моны. Она невыносима. Мне нужна женская рука, чтобы держать Кейтлин в узде. Поехали в Корк, пожалуйста…
Я закрыла его рот ладонью и поцеловала собственные пальцы.
— Мы договорились. Хватит.
Шон что-то промычал, явно в продолжение просьбы, и я решила не убирать руки, но сразу отдёрнула, как только почувствовала кончик языка в самом центре ладони.
— Не затыкай мне рот. Это невоспитанность. Я только хотел напомнить, что мы договорились, что ты нарисуешь на меня шарж. И я повешу его на стену рядом с Джеймс Джойс. Будет семейный портрет.
Я улыбнулась и сжала руку Шона:
— Let’s do it! (Давай сделаем это!)