Страница 30 из 86
— Are you sleepwalking or ready to start your day? (Ты лунатишь или проснулась окончательно?)
Я обернулась, держа в руках горячую чашку, только что извлеченную из микроволновки: Лиззи в накинутом на плечи пледе бесшумно вынырнула из темноты гостиной. Я старалась хозяйничать тихо и микроволновку отключила за секунду до сигнала, чтобы не разбудить Лиззи, возвращения которой не сумела дождаться.
Керамика жгла руки, и я едва донесла до стола чай, не расплескав. Я совершенно не помнила, на какой из фраз Шона уснула, и сейчас, когда открыла глаза, не могла сообразить, где нахожусь и чем укрыта. На кухню я пробралась машинально, пытаясь сориентироваться во времени и пространстве. Только часы на микроволновке оказались сбитыми, а обнаружить на диване телефон в полной темноте не получилось. Так все же я разбудила Лиззи или она до сих пор не спала?
Пока я собиралась с ответом, Лиззи успела достать из холодильника коробку.
— Наверное, ты просто проголодалась, — решила она за меня. — Шоколадный торт с виски самое лучшее начало ирландского дня, не находишь?
Я взглянула в окно. Рассвета не наблюдалось. Надо все же выставить на микроволновке часы...
— Можно я возьму только торт?
Подавив зевок, я опустилась на стул и стиснула пальцами подостывшую керамическую кружку. Тепло от тлеющего камина, кофта и плед не дали замерзнуть, и сейчас я грела руки скорее машинально.
— Увы, виски в креме, — едва приметно улыбнулась Лиззи. — Этот сумасшедший купил торт, не спросив разрешения.
Я опустилась к кружке и сделала глоток, не отрывая ее от стола.
— Сумасшедший — это кто?
Лиззи подтолкнула ко мне коробку с ложкой. Сколько же я спала и сколько отсутствовала Лиззи? И неужели Шону оказалось мало шоколадок?
— Конечно же, Бреннон О'Диа, — усмехнулась Лиззи моим мыслям и присела на тот самый стул, который вечером облюбовал наш дорогой хозяин. — Шон Мур решил попробовать себя в новой ипостаси — нынче он цепной пёс. Он просидел у дверей коттеджа Бог знает сколько времени, дожидаясь нашего возвращения, чтобы мы ненароком не потревожили твой сон.
Она выдержала паузу, будто изучала выражение моего лица, но я даже не улыбнулась. Я пыталась восстановить события вечера, но память отказывалась идти дальше просьбы Шона развлечь его племянницу.
— Он еще не знает, что вокруг тебя можно перевернуть дом, но ты и бровью не поведешь, — продолжила Лиззи, отчаявшись услышать от меня хотя бы междометие. — Чем только я не пыталась шуметь вокруг тебя, хоть бы пошевелилась! Так и знала, что вскочишь посреди ночи, и очередной день будет насмарку.
Лиззи провела рукой по деревянной поверхности, смахивая невидимые крошки. Кто укрыл меня пледом? Явно не она, раз желала моего пробуждения. Ох, слишком уж заботливый у нас хозяин...
Я уткнулась носом в кружку — чай обжигал, каждый глоток давался через силу.
— Шон настолько плохо себя вел, что ты испугалась лечь при нем в кровать?
Рука Лиззи замерла на невидимой крошке, но глаз она не подняла. Слова обожгли грудь сильнее чая. Знала же, что не стоило ей встречаться с нашим милым хозяином. Кто же мог подумать, что я усну в обнимку с кружкой! Теперь лишь бы суметь придать голосу достаточно спокойствия, а словам небрежности.
— Я не собиралась спать, — Ложка отломила уголок у треугольника торта, но до рта я ее так и не донесла. — Я вырубилась сидя, слушая очень интересный рассказ про его племянников. Я даже не знаю, как он сумел подсунуть мне под голову подушку... И укрыть одеялом.
— Может, ты еще чего-нибудь не помнишь? — В голосе Лиззи не было смеха и на йоту. — Или не желаешь говорить?
И лицо стало слишком серьезным, не оставляя никаких шансов принять ремарку за шутку. Лиззи смотрела на меня прищуренными глазами, но даже в этих щелках мне виделся портрет Шона.
— Лиззи, — произнесла я четко, почувствовав в груди неприятное жжение уже совсем не от чая. — Я не спала с Шоном, если это то, о чем ты меня спрашиваешь, и не планировала с ним встречу. Я действительно была в деревне, сначала в пабе, а потом, будешь смеяться, на кладбище.
Лицо Лиззи не дрогнуло, у меня же дрожал каждый мускул, и я даже несколько раз нервно зажмурилась: взгляд Лиззи напоминал пыточную лампу следователя из Большого Дома.
— Я догадываюсь, что сказал тебе Бреннон О'Диа, но теперь послушай, что скажу я, — Голос, к счастью, не дрожал. — Падди, владелец паба, позвонил Шону, когда тот чинил этот гребаный кран, и попросил отвезти меня домой, потому что решил, будто я не в состоянии вернуться на велосипеде. Я ничего не знала про звонок, пока Шон не объявился в пабе и не поставил меня перед фактом, что уже убрал велосипед в багажник.
Лиззи молчала и сверлила меня алмазным сверлом прищуренных глаз.
— Не смотри на меня так, будто я лгу. Показать альбом? И вообще у меня месячные! — уже почти что закричала я, чувствуя, как к глазам подступили непрошенные слезы.
Как только она могла подумать, что я способна на предательство! Да еще с пьяным ирландским водопроводчиком!
На этот раз Лиззи улыбнулась и даже хихикнула.
— И только месячные тебя остановили?
Я зажмурилась, вдруг почувствовав, что слезы победили меня, и, поднеся кружку к самому лицу, спрятала влажные глаза.
— Бреннон ничего не сказал мне о Шоне и о том, что тот поспешил на свидание с тобой. Он вообще о нем ничего не сказал. Ну кроме того, что собаку Шона зовут Джеймс Джойс, а она сука.
Я подняла глаза над кружкой, Лиззи улыбалась.
— И что? — промычала я, продолжая сжимать губами край кружки.
— Ничего. Каждый волен называть своего питомца, как ему вздумается. Я думаю, эта сука не читала «Улисса». И я не просила от тебя отчета о Шоне. И он будет последним самцом, к которому я тебя приревную.
— Отчего же? — Кружка громко опустилась на стол, и я схватила ложку. — Он мне прямым текстом сказал, что хочет со мной переспать.
Лиззи вновь тихо растянула губы.
— К чему слова, когда у него на лице написано, что ему от тебя надо. Надеюсь, ты ответила: подумаю, верно?
— Лиззи!
— То есть ты согласилась? Когда месячные закончатся...
Голос Лиззи был странным — не показывал истинных эмоций, а глаза продолжали буравить меня, будто подключили к ее внутреннему детектору лжи.
— Ты издеваешься? — Я не могла больше серьезно относиться к диалогу. — Знаешь же, что я ответила ему — нет.
— Зря...
Лиззи резко поднялась со стула и принялась у раковины расправлять для просушки кисти, которые она, видимо, домыла, пока я спала. Я же потеряла дар речи и стала тупо следила за ее быстрыми движениями.
— Have you ever had one-night stands?
Какой еще пересып на одну ночь?! Но Лиззи продолжала стоять ко мне спиной, лишая возможности просто помотать головой, потому что даже простых два звука я не могла сейчас сложить в один. Однако Лиззи верно расценила мое молчание и, медленно повернувшись к столу, произнесла:
— Выходит, ты действительно два года жила в моем доме без секса? — Она глядела поверх моей головы в окутавшую дом темноту. — Получается, если прибавить три года твоего никудышного брака, пять лет у тебя не было нормального мужика?
— Больше, — я опрокинула в себя оставшийся чай будто водку и громче прежнего опустила кружку на стол. — Только я об этом нисколечко не жалею, потому что теперь у меня есть ты.
Лиззи вновь сощурила глаза, и я наконец поняла, что просто сижу от нее слишком далеко, и она не может четко видеть меня без очков.
— Устоять перед Шоном нелегко, — протянула Лиззи драматически, присаживаясь обратно к столу. — У него есть дьявольский шарм, свойственный всем самоуверенным деревенским парням.
— О, да! — Теперь я опустила на стол руки и отбарабанила марш. — Принц Уэльский, прямо! Лиззи, он водопроводчик, алкоголик и... У него собаку зовут мужским именем, — как-то совсем дико расхохоталась я, но быстро замолчала, взглянув в совершенно серьезное лицо Лиззи.
— Какое значение все это имеет в постели? — и тут она чуть улыбнулась. — Тебе что приносит сексуальное удовлетворение обсуждение того, каким пальцем рисовал Тёрнер?
— Представь себе — да!
Я протянула руку, чтобы встретиться с пальцами Лиззи, но вместо того, чтобы сжать их, она принялась очерчивать по столу контур моей ладони, будто нарочно избегая контакта.
— И будь Пол не экономистом, а водопроводчиком, то ни за какой паспорт я не легла бы к нему в постель, — зачем-то упомянула я бывшего мужа.
И тут Лиззи наконец пропустила свои пальцы сквозь мои, и принялась вычерчивать на моей ладони круг, согревший меня намного лучше растопленного камина.
— Наверное, тебя удовлетворяла мысль, что неподнятие его дика компенсируется ростом индекса Доу Джонса!
И она расхохоталась, даже не прикрыв ладонью рот хотя бы из вежливости. Я высвободила пальцы и схватила ложку.
— Сколько раз просила тебя не обсуждать мое общение с Полом! Ты достаточно сказала адвокату, мне до сих пор противно. Хорошо, что она не озвучила это в суде. Пол не заслуживал этого чертового слушания!
Лиззи сжала губы, будто глотала то, что хотела бросить мне в лицо.
— Тебя никто не заставлял разводиться с ним. Сейчас бы ты родила ему ребенка и не мучилась бы от безделья.
Слова ее из медовых превратились в высушенный воск. Я испугалась возвращения прерванного разговора.
— Лиззи, я хорошо поработала сегодня... То есть уже вчера, — постаралась я увести разговор от опасной темы. — Показать тебе альбом? Я, кажется, бросила рюкзак у двери.
— Я нашла твой альбом на журнальном столике. Я видела и паб, и церковь...
Я тряхнула головой. Явно Шон похозяйничал в моем рюкзаке, пока я спала — это уже форменное свинство лазить по чужим сумкам. И чего его вдруг так заинтересовали мои зарисовки, если он не учился рисовать. Хорошо еще, что это был абсолютно новый альбом без моих зарисовок собственного тела или тела Мисс Брукнэлл.
— Ах, да... — начала я лгать, чтобы не услышать очередного негатива в адрес ирландца. — Я же показывала рисунки Шону, чтобы как-то убить вечер... И вообще ты напугала меня своим исчезновением, — продолжила я, поняв, что Лиззи и слова не сказала о своей поездке, сосредоточившись на мне и Шоне.
— Я саму себя напугала, — Лиззи вновь принялась утюжить поверхность стола. — Повела себя, как глупая школьница. Когда услышала шум фургона, бросила кисти и побежала в лес в надежде, что Бреннон О'Диа уедет. Я и вообразить не могла, что можно усесться на порог чужого дома и ждать возвращения хозяев. Поняв через четверть часа, что Бреннон О'Диа не собирается покидать свой пост, я пробралась леском к дому мистера Мура в надежде, что наш мальчик прогонит непрошеного гостя. Но опять встретилась лишь с его собакой. Пришлось идти гулять дальше. В итоге я заплутала и вышла на дорогу прямо под колеса отъезжающего фургона. Если бы я осталась в лесу хотя бы минут на десять дольше... А потом я пыталась говорить ему “нет”, но у ирландцев в языке не существует не только слова “да”, но и слова “нет”! Впрочем, я думала, что шестьдесят миль — это американские шестьдесят, и мы обернемся к обеду... Я забыла, что это Ирландия...
Она замолчала на мгновение, будто нашла интересным вид разваленного на кусочки торта.
— У него не такие плохие работы, как мне показалось в мастерской — там-то один ширпотреб для туристов. А вот в галерее своеобразные... Тебе следует взглянуть. Быть может, действительно съездим на ярмарку — там будут сладости для тебя и музыка. Можешь взять с собой Шона...
— Лиззи...
Я сомкнула зубы поверх мягкого торта и почти заскрежетала ими. Лиззи же продолжала спокойно выводить на дереве шаманские круги, как прежде по моей ладони. Она вдруг показалась мне жутко усталой, едва держащейся на ногах. Зачем она вышла ко мне? Не для того же, чтобы начать подобный разговор, если действительно ее не волнуют поползновения Шона. И будто отвечая на незаданный вопрос, Лиззи произнесла четко:
– Sean seemed to be very upset than I told him that he was not included in my rent agreement. (Шон очень расстроился, когда я сказала ему, что общение с ним не входит в договор о съеме жилья.)
Я выдохнула, поймав саркастическую улыбку, за секунду до которой успела испугаться нового витка обсуждения поползновений ирландца.
— Hope, – я старалась скопировать ее тон. – You didn't use the exact same words? (Надеюсь, ты не сказала это прямым текстом?)
— Kinda similar. Hoping the message got through this time. He's driving me nuts hopping around you like an Easter bu
Я опустила глаза, боясь, что Лиззи прочтет в них что-нибудь не то, хотя я сама не понимала, что в них отражалось, потому что Шон оставил в моей голове невообразимый бардак своими семейными откровениями.
— Мы обе, думаю, были слишком вежливы с этими ирландцами, если оба возомнили, что их общество может быть нам интересным. Хотя если мистера О'Диа с его горшками еще возможно понять, то что общего может быть у художницы с водопроводчиком? С чего он вообще взял, что способен затащить тебя в постель? А?
Она вновь сощурилась. Только в этот раз не для того, чтобы разглядеть меня. Наверное, начало разговора и в ее душе оставило неприятный осадок, и теперь она пыталась завершить его на шутливой ноте.
— Говорит, что расценил мой оценивающий взгляд как желание завести курортный роман. Судя по фильмам, дамочки и ищут себе непритязательных мачо, чтобы не обременять свой мозг лишними разговорами в постели.
— И?
— Что «и»?
Я наконец донесла до рта кусок торта и принялась демонстративно жевать, жалея, что допила весь чай.
— Не желаешь ли примерить на себя роль такой дамочки?
Мягкий бисквит заполнил рот, лишив возможности ответить. Хорошо еще я не подавилась вопросом.
— Я лесбиянка, — наконец выдохнула я, проглотив последнюю крошку. — Мне не нужны мужчины.
— Или ты просто боишься идти к Шону, потому что для тебя это снова, как в первый раз?
Я отломила себе кусок побольше, чтобы наглядно продемонстрировать Лиззи, что не намерена продолжать этот дурацкий разговор.
— Лана, мы говорим только про одну ночь...
Тон стал заговорщически тихим.
— Не мы, — я не могла больше улыбаться ее словам. — Это ты говоришь, будто желаешь, чтобы я действительно тебе изменила с Шоном.
— Изменила? — голос Лиззи стал сухим. — Лана, глупая... Я просто пытаюсь разнообразить твой сексуальный опыт. Не больше и не меньше. Мне бояться водопроводчика? Он лучше меня расскажет тебе про Тёрнера? Или поцелуи его окажутся лучше моих?
Мою голову сковал ледяной обруч. Я искала в глазах Лиззи смех и не находила. Разговор из злого плавно перетек в шутливый, а теперь стал по-деловому серьезным. Только до меня все не доходил смысл сделки.
— Что ты хочешь от меня, Лиззи?
— Я хочу, — она выдержала паузу, окатившую меня ведром ледяной воды. — Я хочу именно того, что сказала. Хочу, чтобы ты пошла к Шону.
— Неужто тебе потом не будет противно? — спросила я осторожно, незаметно скашивая глаза на опрокинутые бокалы. Бутылка в ведре лежала одна. Значит, Лиззи не могла быть пьяна, если и допила оставшийся бокал. Правда, Бреннон О'Диа мог напоить ее на ирландский манер.
— Отчего? – Лиззи продолжала оставаться дьявольски серьезной. – Запаха спермы?! Лана, дурочка! А тебе не противно от мысли, что у меня могли быть женщины и мужчины намного лучше тебя?
Я бросила ложку. Вскочила со стула, чуть не опрокинув его навзничь. Лиззи протянула руку и схватила меня за локоть.
— Я не желала обидеть тебя, Лана! Ты взрослая женщина и можешь иметь отличное от меня мнение относительно этого парня. И если тебе от него противно...
— При чем тут он! — я чувствовала, как напряженной струной дрожит нижняя губа. — Ты швыряешь меня первому попавшемуся ирландцу, как надоевшую игрушку.
— Дура! — теперь и Лиззи была на ногах. — Я наоборот предлагаю тебе подобрать его на время. Особенно учитывая, что все игрушки остались дома...
— Лиззи, это еще более жестоко, — мой голос выровнялся, хотя сердце застряло в горле. — Шон – человек, а не силиконовый член.
— Неужто ты думаешь, что ты для него нечто большее, чем резиновая кукла?
И вот, наконец-то, задачка сошлась с ответом. Я улыбнулась, и вытянутые в струну губы Лиззи дрогнули. И чего было заходить огородами после стольких лет вместе! Почему прямым текстом было не сказать, что ей безумно страшно, что я куплюсь на улыбки и внимание незнакомца. Она ревновала. Впервые за столько лет. Правда, все эти пять лет на меня никто не обращал внимания.
— Мне Шон не нужен даже для этого, — голос дрожал, но я не смогла придать ему достаточно веселья; слишком сильно оказалось послевкусие сказанных ранее слов. — Ты ведь знаешь, что простые ласки доставляют мне намного больше удовольствия. Мне не нужно ничего, кроме твоих губ и пальцев. Или ты сомневаешься в этом?
Лиззи отвела глаза и уставилась на банку с кистями.
— Иногда мне кажется, что ты убедила себя в этом, потому что не помнишь, как это может быть иначе... Как это может быть с мужчиной.
— Лиззи, я не хочу вспоминать. Меня все устраивает...
— Устраивает? — теперь Лиззи глядела мне прямо в глаза. — Скажи мне, что просто неверно подобрала слово. Устраивает — это звучит как плевок.
— Лиззи, — я набрала в грудь воздуха, с трудом размыкая губы для фразы, которую произносила столько раз — "I love you”, потому что только сейчас поняла, что Лиззи вслушивается в ее звучание, как настраивающий инструмент музыкант.
Ее пальцы скользнули мне под волосы, сжали виски. Глаза прожигали насквозь, аж защипало подушечки пальцев. Я подняла голову, коснулась кончика ее носа. Прикрыла глаза. Открыла для поцелуя губы, но встретилась лишь с острым ногтем, очертившим их контур.
— Вся в крошках, как ребенок...
Голос Лиззи опустился на октаву и пропал. Пальцы распустили серпантин волос и сомкнулись на шее, прорисовывая линию ключицы. Верхний свет остался включенным, и я видела Лиззи будто в свете софитов, неловко настроенных, оттого пустивших ей на лицо резкие тени, превратив в королеву из страшных сказок. Я коснулась мягкой фланели пижамы, расстегнутой у ворота. Пальцы Лиззи скользнули по кардигану вниз, чтобы сжать мои запястья.
— Если уснем сейчас, то спасем день.
Она поймала большим пальцем мою пульсирующую вену, взглянула в глаза.
— Я включила одеяло, но без тебя холодно.
Она отпустила мои руки, потушила свет, сделала шаг в сторону спальни. Я подхватила с пола плед. Что это было? Что она только что наговорила мне? И зачем? На ее кровати аккуратно сложенной лежала моя пижама. Значит, она не разозлилась на меня за чрезмерное общение с Шоном. К чему же были сказаны эти слова? Ответы не нашлись, пока паста пенилась на зубах. Я выключила щетку и смыла ополаскивателем остаток шоколадного привкуса. Лиззи уже отвернулась к окну, и я легла с краю, решив не тревожить ее.
— Мне стыдно перед Шоном за мои слова.
Лиззи осталась неподвижна. Я промолчала.
— Надеюсь, он не обиделся, но все же лишит нас своего общества хотя бы на пару дней. Завтра мне хочется поработать с озером, а потом... Я увидела по дороге неплохое место со старым фортом. Если ты согласишься стать частью пейзажа...
— Ты решила, как те английские сестры, поиграть в фей?
Я перевернулась на бок, но Лиззи осталась ко мне спиной.
— Ты и есть фея. Очень жестокая фея. Шон об этом просто не догадывается. Ты умеешь казаться милой.
— Лиззи, я больше не увижусь с Шоном, если тебя это так ранит. Я не говорила с ним про позирование и не буду.
— Как раз наоборот, — Лиззи теперь повернулась ко мне и, скользнув рукой под подушке, сжала мою шею, будто собиралась притянуть для поцелуя, но пальцы лишь очертили заветный круг на волосах. — Ты должна написать его портрет, я ведь обещала ему картину... Иначе я подумаю, что ты бежишь от него...
Я улыбнулась.
— Тогда я наоборот привяжу его к себе. Хочешь, я напишу ему прямо сейчас.
— Нет, — Голос Лиззи на мгновение дрогнул. — Эти два дня мои. Ты приехала сюда работать, а не изводить несчастного ирландского водопроводчика.
Лиззи осторожно поцеловала меня, но отстранилась до того, как я успела ответить на поцелуй.
— See you in the morning, cutie pie!