Страница 17 из 86
— Grand day, isn't it? Ladies, I would like to invite you for a wee walk! (Прекрасный день, не находите? Дамы, я мечтаю пригласить вас на небольшую прогулку.)
С утра заявились в гости ожидаемые месячные и незваный Бреннон О'Диа. Он просто постучал в дверь и, чуть не впечатав меня в стенку, сам пригласил себя в гостиную. В Штатах Лиззи уже успела бы набрать “911”, пока я хлопала ресницами, лицезря квадратную спину гостя, затянутую в оливкового цвета парку. Ему бы шляпу с пером, и я бы уверовала в то, что к нам заявился лепрекон, пережравший витаминов роста. Седой как лунь и сильный как бык, гость, должно быть, только что разменял седьмой десяток. Голос его, что и огромные ботинки для гор, гремел подобно ирландскому бубну — боурону. Лиззи не успела сказать "Excuse me, Sir?", гость сам протянул ей руку и представился, а потом тут же обратился по имени и к ней, и даже ко мне. Впрочем, позабыл осведомиться, не зашиб ли меня дверью.
Вновь Лиззи не сумела вклиниться в разговор. Бреннон О'Диа начал рассказывать о том, что приехал в эти края пять лет назад, чтобы творить в тишине и покое. Потом шла какая-то белиберда, перебиваемая лошадиными смешками, определяющими, должно быть, понятные лишь ему одному шутки. Я же с превеликим трудом выуживала из общей какофонии отдельные слова и поняла, что он тоже художник. Только творит из глины.
Здесь на холме он велел переделать под мастерскую развалившийся коттедж, переживший Великий Голод, построил килн и конуру для себя, старой собаки. Жена померла десять лет назад, птенцы разлетелись из гнезда, и у него остались природа и искусство, которыми он мечтает поделиться с нами. Хорошим прогулочным шагом мы доберемся в его скромную обитель меньше чем за час. Пока прошагал сюда, он засек точное время.
Жаль, что у меня не было при себе телефона, чтобы включить секундомер. Я медленнее пробегала стометровку, чем он выдавал свое Curriculum Vitae. Лиззи слушала гостя с каменным лицом. Она успела сменить штаны для йоги на джинсы, но явно не была готова к приему гостей, и влажные после душа волосы раздражали ее не меньше вероломства гостя.
Один лишь Бреннон О'Диа не испытывал никакого дискомфорта. Он стоял посреди гостиной в грязных ботинках, засунув руки в карманы толстых твидовых штанов, вытянутых на коленках, и ждал ответа от мисс Брукнэлл, вдруг смолкнув. И мы обе оглохли от неожиданно воцарившейся тишины.
— Мы не планировали прогулку, — ответила Лиззи твердо, когда гость после паузы напомнил о предложении, с которым ввалился в дом.
— Вот чтобы вы не скучали, я и решил составить вам компанию нынешним утром.
Он, кажется, не понял вежливого американского отказа, но Лиззи не успела перевести его на доступный ирландский. Речь Бреннона О'Диа вновь обрушилась на наши головы водопадом.
— Я подумал, что вы можете не навестить в воскресенье достопочтенного отца Роуза, хотя местная церковь достойна лицезрения, в ней остался старинный шарм. Быть может, много больше, чем в забитых туристами английских аббатствах. Впрочем, у нас еще будет время прогуляться и до церкви. Знаете, никогда прежде не находил длительные прогулки такими целительными и вдохновляющими. В изгибе листа, в склоненной чашечке цветка легко увидеть дизайн новой чашки. Я обязательно подарю вам что-то из своего, что-то в форме трилистник, конечно. Ха-ха-ха, но не подумайте, что я ваяю лишь кельтские кресты да узлы. Нет, это все для туристов, которые покупают мои творения у побережья. Я езжу туда каждую субботу. Да, да, им нравятся трилистники, но я люблю всю природу. Однако я начал про мессу...
Неужели он помнит с чего начал? В моей голове его слова бились речной галькой, и через шум я с трудом разобрала, что он посчитал самым правильным заглянуть к нам на чай. Но если мы готовы к прогулке, то он и без чая покажет нам окрестности.
Поняв, что этот бой ей не выиграть, Лиззи сдалась без боя. Лишь попросила отсрочку, чтобы просушить волосы, а я еле подавила в себе желание подойти к гостю с тряпкой, чтобы стереть с пола его грязные следы. Бедная Мисс Брукнэлл, поборница чистоты...
Погода была по-июньски солнечная, но не по-летнему холодная. А на пейзаж будто кто опрокинул банку зеленки. Даже грязь под ногами казалась зеленоватой. Ветра почти не было, но я все равно накинула на голову капюшон. Больное тело с трудом выдерживало темп конской ходьбы Бреннона О'Диа, но никто не оставлял мне выбора. Лесная тропа вывела нас на холм, потом спустила в лесок, и я поняла, что сориентироваться тут не поможет даже навигатор. Господин Гончар что-то там говорил про жену и детей, но я уже не слушала. Я думала, что такой прогулки не выдержат ни мои ноги, ни самый толстый тампон. Казалось, обещанный час давно истек, а никакой мастерской на горизонте не просматривалось.
Наконец деревья расступились, явив на свет поросшую мхом кладку старой стены, за ним сиял белизной домик, в котором я надеялась отыскать удобный диван. Бреннон О'Диа продолжал изливать на нас потоки речи, восхваляющие его мастерскую, но я решила их проигнорировать, неожиданно оценив, насколько чисто говорил Шон. Или медленно, чтобы я его понимала. Тут же слова лились таким потоком, что смывали уверенность в услышанном даже с лица Лиззи. Впрочем, я была в лучшем положении. Быть может, мне при желании проще было понимать ирландцев, потому что я спокойно выуживала из их речи все «th», потому как знала эти слова наизусть, учась на курсах по уменьшению акцента засовывать язык между зубов. Ирландцы вовсе не напрягались, говоря вместо "ф" почти что "т". Потому теперь можно было переделать американскую присказку про "When you say you're thinking, I hear that you're sinking ", "I hear that you're tinkling..." JESUS! Ну и сравнения... Точно моча и вправду ударила мне в голову ударило! Да только идти в туалет бесполезно, ведь запасной тампон остался дома.
Лиззи выглядела совсем побитой градом ирландских слов, хотя в Калифорнии научилась разбираться во всевозможных акцентах, и господин Гончар был не самым худшим экземпляром, если бы говорил помедленнее. И тут я поняла, что хозяин мастерской обращается ко мне:
— Лана, знаешь, эту мастерскую строили русские парни.
— Да? — кивнула я вежливо, надеясь на конец беседы, но Бреннон О'Диа только раздухарился:
— Оба с Балтики. Город только не помню.
— Санкт-Петербург? — неожиданно предположила Лиззи, подмигнув мне то ли издевательски, то ли сочувственно.
— Этот город я бы запомнил. Мечтаю съездить в Эрмитаж. Это было что-то короткое. На «Р», кажется.
— Рига? — случайно предположила я, хотя на языке крутился почему-то «Ростов».
— Точно! — чуть ли не подпрыгнул хозяин, и я обрадовалась, что он все же устоял на земле и не обрушил на нас потолок.
— Это не Россия, это Латвия, — устало протянула я.
— Какая разница!
Глупо объяснять разницу, я уже давно смирилась с тем, что все мы для них русские, сколько бы прежние братские народы ни кричали о своей уникальности. И за границей они сами смирились с тем, что стали «русскими».
Господин Гончар позвал нас в мастерскую, но я отпросилась на диван, сославшись на больные ноги. Тот сразу сказал, что отвезет нас домой на машине, пообещав провести экскурсию в следующий раз. С дивана было видно часть мастерской: заполненные керамикой деревянные полки, в центре комнаты гончарный круг, тазы с глиной. Килн, наверное, находился в другом помещении. Господин Гончар что-то рассказывал Лиззи. Та делала вид, что слушает. Я даже не пыталась выказывать заинтересованность. Сил присоединиться к ним было даже меньше, чем желания, а с дивана ирландская речь звучала ударами в боуран: громко, но бессмысленно.
— Are yeh out of yourself, colleen?
Я с трудом открыла глаза и поняла, что задремала. Бреннон О'Диа выглядел каким-то взволнованным, и Лиззи поспешила на ирландский манер произнести «аye» и попросила отвезти нас домой. Должно быть, он спрашивал о моем самочувствии. Я действительно чувствовала себя хреново и была несказанно рада предложенной помощи.
Фургон впитал в себя запах керамики, хоть нынче по его салону катались лишь рулоны заляпанной краской клеенки. Бреннон О'Диа придерживал руль одной рукой, отчего нас нещадно трясло. На каждом новом повороте я с благодарностью вспоминала Шона, который больше не казался безбашенным водителем. После десяти минут такой сказочной поездки вопросы про мое самочувствие в устах господина Гончара звучали насмешкой.
Я поспешила уединиться в туалете, а потом незаметно проскользнула к себе в спальню, откуда Лиззи тут же меня вытащила.