Семьи

– Потому что херню! Зачем ты вообще это рассказал?! – вспылил вдруг Легков.

– Просто, – растерянно проговорил Юрий, не понимая, что стало причиной столь сильного негодования Легкова. – Зашел разговор… Ты же первый начал.

– Какой разговор? Что я начал?! – вытаращился в недоумении Легков.

– Ты. Про таиландок этих рассказывать… Вот и я решил тоже…

– Что тоже? Это совсем разные вещи!

– Да в чем же разница?!

– Во всем!

– Нет никакой разницы.

– Огромная разница! Я говорил про пинг-понг шоу, а ты – про отвратительного педика, который сел жопой на банку… Это совершенно разные вещи.

– Ничего не разные: ты рассказал про птицу во влагалище – я решил рассказать про банку в заднице, – с самым серьезным видом заметил Юрий.

– Ха-ха-ха!.. – залился хохотом слушавший разговор Ринат.

Смех друга разрядил обстановку: сразу следом засмеялся Юрий, а потом и Легков, которому уже ничего не оставалось, кроме как присоединиться к товарищам.

Сыграв еще несколько партий, друзья отправились по домам. Легков вызвал такси, а Юрий поехал с Ринатом – им было по пути.

Глава X

Юрий и Ринат были давними друзьями: и с Легковым, и с Завязиным они познакомились уже во взрослом возрасте, друг друга же знали с самого раннего детства. Родом они были из небольшого районного города, где жили по соседству, учились в одной школе, а по ее окончании оба поехали получать высшее образование в областной центр – в N-ск, позднее оставшись тут работать. Они были ровесниками и все этапы взросления и становления прошли бок о бок, участвуя в главных событиях жизни друг друга. Но если в детстве в школе друзья проводили вместе по целым суткам, разлучаясь исключительно на время уроков и сна, то чем старше становились, тем меньше виделись. В N-ске они поступили в разные университеты, появились постоянные девушки, вскоре и семьи; друзья все реже встречались, а когда по выходе из альма-матер начались жесткие трудовые будни, почти перестали общаться.

Окончив университет, Юрий устроился работать дежурным инженером на городскую гидроэлектростанцию. Работа была сменная, сутки через трое, и такой график оставлял ему уйму свободного времени. Приходя после смены, Юрий до обеда отсыпался и уже к вечеру был вполне бодр, имея впереди еще два полных выходных дня. Их он решил посвятить учебе в аспирантуре и написанию диссертации по экономике – предмету, к которому еще с университетских времен начал испытывать вполне определенный интерес. Но даже и тогда у Юрия оставалось достаточно времени, чтобы регулярно видеться с друзьями, только на этих встречах все реже бывал Ринат.

После университета Ринат был принят на работу в крупную компанию, занимающуюся монтажом и ремонтом промышленного оборудования самого разного назначения, где вплотную занялся карьерой и, получив одно за другим несколько повышений, вскоре был назначен на важную и ответственную начальственную должность. Должность эта подразумевала ненормированный рабочий день, постоянные командировки и отъезды, так что Ринат был сильно ограничен в свободном времени; те же немногие вечера, которые у него оставались, по большей части отнимали любовницы, и до встреч с товарищами дело редко когда доходило.

Могло пройти полгода, в которые Юрий и Ринат не виделись и даже ничего не слышали друг о друге; но, если случалось какое-нибудь событие или просто одному вздумалось позвонить, они общались так, будто встречались последний раз только накануне.

– Значит, новую девушку окучиваешь? – поинтересовался Юрий, когда друзья отъехали от клуба.

– Да, – оживился Ринат. – И тебе тоже нужно любовницу завести. Представь, как здорово было бы. Вместе бы куда-нибудь ходили, отдыхать ездили.

Юрий ничего не ответил, а только улыбнулся.

Было уже за полночь. Город замирал. Машина с друзьями быстро неслась по пустынным улицам, и вскоре они оказались в районе, где жил Юрий, но на последнем перекрестке, вместо того чтобы свернуть, Ринат съехал к обочине и остановился.

– Ну ладно, пока, – обратился он к товарищу.

– Как пока? – удивился Юрий. Они находились на удалении от его дома, и чтобы дойти отсюда, ему нужно было долго подниматься в крутую гору, да еще по хорошенько ударившему к ночи морозу, тогда как проехать на машине можно было всего за пару минут. – Добрось меня до дома, – прямо попросил он Рината.

– Ты шутишь, что ли? – недовольно отрезал тот. – Тебе тут пройти всего одну остановку осталось.

– Ринат, ты что? – недоумевающе посмотрел на друга Юрий. – Доедем до меня. Тут всего метров триста и столько же обратно. Тебя это ни по бензину, ни по времени никак не затруднит.

– Юра, давай быстрее. Я тороплюсь, – ответил Ринат с явным раздражением.

Доводы друга были неоспоримыми, и действительно не существовало никаких особенных сложностей проехать лишние полкилометра; но поступиться своими интересами, пусть даже только условно, означало для Рината уступить, проиграть. Что-то в глубине души говорило ему, что он и без того сделал достаточно, подбросив Юрия до перекрестка, если же он еще довезет его к самому дому, то это будет уже проявлением излишней услужливости, даже как будто слабости, покорности, и это что-то внутри него настойчиво требовало, чтобы он высадил друга именно здесь, не сворачивая ни на метр от собственного маршрута.

Выйдя из машины, Юрий поднял воротник своей куртки, засунул руки в карманы и, проводив взглядом автомобиль друга, направился вверх по улице.

«Крутым начальником стал, – думал он про себя. – Ниже своего достоинства считает три минуты уделить, чтобы товарища домой завезти. Ха, говорит: “Я тороплюсь”, – а сам в клубе упрашивал нас с Денисом еще партию в боулинг сделать – все отыграться пытался. Друг называется».

Юрий хотел понять Рината, но не мог. Зная характер товарища, он даже не подумал бы обижаться, если нужно было ехать далеко, а значит, тратить бензин и время; но в данной ситуации Ринату ровным счетом ничего не стоило проехать по пустому городу еще каких-то два квартала, и такое открытое, ничем не обоснованное пренебрежение друга глубоко возмутило его.

Желая срезать путь, Юрий свернул в небольшой второстепенный проезд с разбитым в ямы асфальтом и совершенным отсутствием чего-либо хоть отдаленно напоминающего тротуар; впрочем, машины в этот поздний час уже не ездили, и он шагал прямо по дороге. Фонарей здесь не было вовсе, но свет, нисходящий от полного круглого диска луны, сияющего на безоблачном небе, и без них освещал улицу довольно хорошо. Юрий шел по одному из многочисленных частных секторов N-ска: справа и слева от него тянулись кривые глухие заборы, которые через равные расстояния упирались в возведенные еще до революции покосившиеся от старости одноэтажные деревянные дома, поставленные по-деревенски – фасадами в три окна на улицу. Ни одной души не было видно поблизости; все вокруг погрузилось в спокойную безмятежность ночи, тишину которой лишь изредка разрушали гулкие отрывистые звуки, долетающие откуда-то совсем издалека, так что природу их уже и нельзя было разобрать.

Оказавшись наедине со своими мыслями, Юрий углубился в раздумья о сегодняшней встрече с друзьями, и, как всегда в таких случаях, его вновь охватило мучительное недовольство собой. В памяти его в мельчайших деталях возникали различные моменты: разговор с Легковым, когда он в ответ на преисполненные радостью рассуждения товарища о преимуществах своей свободной жизни высказал мнение, что если у человека нет семьи – значит, с ним что-то не так; веселая беседа друзей о способности человека, в отличие от животного, разнообразить свои сексуальные отношения и свое замечание, что эта же способность к разнообразию, о которой они рассуждают с таким удовольствием, может проявляться также в виде всяческих извращений; вспомнил он и колкую иронию, отпущенную Ринату в отношении заставки на его телефоне; и свой намек на пошлость Легкова, который повел свою девушку на сомнительное тайское шоу. Юрий возвращался мыслями к каждой из этих ситуаций и ясно видел, что все его высказывания так или иначе содержали в себе какие-либо замечания, упреки, выливающиеся или в открытое недовольство друзей, или в молчаливые паузы.