Братишка

– Обычные советские люди. Что это тебя на романтику пробило?

– А ты прямо невозмутимый, как фонарный столб. Я дома стараюсь базар фильтровать, и так много лишней информации родителям выдал.

– Болтун это находка для шпиона. Помнишь старый советский плакат? Кстати, я у мамы узнал, ты еще можешь тройки исправить. Нужно завтра обратиться к завучу.

Юра кивнул:

– Ну ладно… – он усмехнулся,– меня родители только на пол часика отпустили. Утром перед школой я к тебе зайду. Буду ждать возле подъезда…

Вечером я лежал на кровати и долго не мог уснуть. В это действительно трудно поверить, но мы с Юрой и вправду оказались в прошлом. И еще более удивительно – мы опять стали двенадцатилетними подростками.

Это уже неопровержимый факт. А значит, если так выпали карты – нужно грамотно распорядиться этим удивительным шансом. Теперь мы обязательно все исправим…

Глава 4

Утром, когда родители ушли на работу, а брат в институт, я осторожно заглянул в комнату Вити. Осмотревшись, быстро просмотрел тетради на столе. Это оказались учебные конспекты, а странная тетрадка с коричневой обложкой таинственным образом исчезла. На полочках с книгами ее тоже не было, и тогда я вспомнил, что Витя иногда закрывал на ключ выдвижной ящик стола. Попробовал открыть – и вправду заперто. Наверняка брат там и хранит свои секреты!

Поразмыслив, немного отодвинул стол от стены. Сходил на кухню и открыл мойку. Внизу отец хранил в небольшом деревянном ящичке инструменты. Я взял тонкую стамеску, пассатижи и отвертку. Вернувшись в комнату, осторожно поддел торец ящика с задней стороны, вытащил планку и запустил внутрь ящичка руку. Там оказались два Витькиных личных дневника, которые он, от нечего делать, вел еще в седьмом и восьмом классе. Я быстро пролистал тетради и не нашел ничего интересного, за исключением одной короткой зарисовке о себе: «Сергей в свои шесть лет иногда кажется мне серьезным не по годам. Он даже еще толком не выучил все буквы русского алфавита, но уже довольно здраво рассуждает. Вчера, когда мы с отцом смотрели по телевизору Чемпионат СССР по футболу, Сережа сказал, что пинать мяч – это игра для детей, а взрослые мужики должны строить дома, чинить дороги и воевать с врагами… Отец сначала рассмеялся, а потом глубоко задумался и сказал, что из младшего точно выйдет толк…».

Еще Виктор немного писал про папу: « Мой отец выбрал наиболее мужскую профессию из всех возможных. Трудно представить, что после Великой Отечественной войны в Мире случатся еще войны. Однако, ненасытные западные капиталистические страны постоянно стремятся к гегемонии на всем Земном шаре, вот уже вспыхнул пожар на Ближнем Востоке, и я переживаю об одном, как бы папу не послали служить в Афганистан…» Остальные короткие записи оказались про школу, про шахматный клуб, который Витя посещал пару лет. Я пошарил в полке еще, и обнаружил под толстым листом обоев тонкую бумажную папку. Затаив дыхание, я открыл ее. Внутри действительно оказалась тетрадь в коричневой обложке. Но когда я пролистал содержимое, выяснил, что там написаны просто лирические стихи. Произведения о любви Есенина, Галича, Высоцкого. Несколько стихов оказалось, похоже, Витькиного сочинения:

Хорошо, что ты живешь на Свете,

Счастьем награждая каждый вздох.

Я на этой маленькой планете

Лучик Солнца для тебя сберег

Хорошо, что ты живешь на Свете,

Как любви хрустальная слеза,

Я проснусь сегодня на рассвете,

Чтобы целовать твои глаза…

И все в таком же духе. Я был откровенно разочарован. Думал, что брат действительно хранит компромат на важных людей, а здесь всего лишь сопливые романтические стишки…

Еще раз тщательно проверив все вещи в Витиной комнате, я так ничего и не нашел. Быстренько оделся и захлопнув двери, вышел на улицу, в прохладное майское утро.

Юрка ждал меня возле подъезда.

– Серега, опаздываем уже… Ты чего так долго?

– В Витиной комнате обыск делал. Но так ничего и не нашел.

Мы шагали в школу нарядные, в белых сорочках, пионерских галстуках и в отглаженных до острых стрелочек школьных серых брючках. На плечах висели почти одинаковые сумки с учебниками и тетрадями.

– Сергей, представляешь, сегодня утром чуть крыша не поехала, когда я проснулся в своей детской. Неужели… нам и вправду послан такой шанс, прожить жизнь по новому?

– Прикинь, Юрок, опять станешь «летать» как дух на первом курсе военного училища. А потом, уже в части, как молодой лейтенант, пару лет в нарядах. Через день на ремень…

– Да я может вообще теперь не пойду в военные…

– Да ты что? А куда же?

– А может… в бизнесмены подамся. А что я заработал-то на своей службе, кроме геморроя? Это еще последние пять лет зарплату военным малость приподняли. А до этого с женой жили от зарплаты до зарплаты… И эти вечные учения, сборы, полевые выходы…

– Потому что есть такая работа. Родину защищать.

– Ты не умничай, Серый. Что же сам по контракту после срочной не остался?

– Была у меня такая мыслишка… но ты же помнишь, какой бардак в армии в девяностых был… я и так чуть в Чечню тогда не загремел…

День сегодня выдался пасмурный, с темного неба изредка срывался мелкий дождик. А я смотрел на своего двенадцатилетнего друга Юрку, с короткой стрижкой и смешной челкой, и никак не мог поверить, что все это в действительности произошло с нами.

– Знаешь, Юра, думаю, за Витей нужно проследить. Если он действительно перешел дорогу кому-то важному…

– Значит, в комнате у него ничего подозрительного не обнаружилось?

– Пока нет. Но брат ведет себя довольно странно. И сегодня ни свет ни заря уже из дома свалил…

– Он в педагогическом учится?

– Да. Думаю, для слежки необходимо найти человека, которого Виктор не знает.

– Есть у меня на примете такой человек,– улыбнулся Юра.– Мой сосед. Валерка Дерябин. Он просто тащится по книжкам о Шерлоке Холмсе. Принесешь сегодня вечером фото Виктора, и мы поручим Валерке слежку… Он даже только рад будет

– Как бы твой сосед не вляпался…

– Не вляпается. Мозги у него точно есть.

Когда мы почти подошли к школе, увидели на скамейке двух парней. Одного я узнал сразу: крепкий пятнадцатилетний верзила Яша «Клепа», хулиган нашего микрорайона, а второй – смешливый лопоухий Генка Иванов из шестого класса.

– О… знакомые все лица,– улыбнулся Юра.

– Комар, иди-ка сюда!– грозно окликнул Клепа.

Раньше Яшка учился в нашей школе, но его родители решили, что педагоги занижают умственные способности сына, оставив его на второй год, и перевели парня в соседнюю школу. Однако, Клепа и там вовсю игнорировал учебу. Он по привычке околачивался возле родной старой школы, вытрясая с малолетних пацанов деньги на сигареты и пирожные.

Когда мы подошли, Клепа привстал со скамейки и грозно нахмурился. А я засмотрелся на его необыкновенное лицо, такого количества веснушек, пожалуй, я за всю жизнь больше ни у кого не встречал.

Яшка сядет в шестнадцать за драку с милиционером на танцах, а когда через три года выйдет, свяжется с наркотиками и вскоре загремит уже на семь лет. После освобождения он переедет в Ростов, и дальнейшая судьба бывшего школьного хулигана мне станет неизвестна…

– Ты чего уставился, придурок? – нахмурился Клепа, сквозанув по мне грозным взглядом.– Давно в ухо не получал?

– Яша, мы в школу спешим. Урок уже через пять минут начнется,– деликатно сказал Юра.

– Успеете. Комар, мне этот лопоухий сказал, ты ему денег задолжал.

Бледный Генка Иванов сжался в комок на краю скамейки.

– Если задолжал – то отдам.

– Мне отдашь,– спокойно процедил Клепа.– Пятьдесят копеек.

– Гена, а когда это я тебе задолжал? – нахмурился приятель.

– В пятницу, когда в пробки играли за гаражами,– удивился Иванов.– Забыл уже?

– А при чем тут Яша? Тебе должен – значит тебе и отдам.