Страница 3 из 6
– Здесь? Чистоту?
– Да, кстати, здесь в принципе соблюдают чистоту, в том числе чистоту интернет-зоны. У вас будет возможность в этом убедиться.
– А как же я напишу маме, что добралась хорошо?
– Ей сообщат.
Вот в этот момент я почувствовала себя настоящей заключённой. Я уткнулась в телефон и стала читать слёзные посты про то, как меня провожали, как они будут меня ждать и по мне скучать. А потом пост про то, как они вечером отвисали на вечеринке с салютом. О том, что салют били в честь меня, ни слова. Да в общем, всё понятно: инфоповод с моими проводами был исчерпан. Был человек, и нет человека. Сетевая дружба, она без привязанности – срочно подписываемся на другого.
***
Когда вдоль дороги стали появляться дома, надпись про независимые архитектурные решения обрела смысл: непонятной формы низкоэтажные сооружения из прозрачных кубиков зелёных, коричневых, бесцветных, с застывшими в них консервными банками, пакетиками, блесками или цветами – дома словно детские поделки. Рядом с ними вполне себе обычные бетонные сооружения, тоже невысокие, но с оконными рамами от старого поезда, и тут же домики из бутылок с окнами – круглыми иллюминаторами от корабля. Никакой единой архитектурной лини сохранения городского ансамбля – кто во что горазд, и немного деревьев, опять же разных, между всем этим.
Это место больше не было похоже на последствия апокалипсиса, это был рисунок ребёнка или сумасшедшего взрослого. Мультики такие любят делать – за гранью реальности, из ярких пятен. Хотя, может быть, после апокалипсиса всё оно будет именно таким, кто знает? Скоро выехали на улицу из землянок – земляные холмы, покрытые зелёной травой, без крыш, только с входами и обычными окнами.
– Улица ЭкоЛогики, почти приехали, – зачем-то сказал сопровождающий.
В конце улицы ЭкоЛогики нас с кудрявым ждало серое, барачного типа здание из прошлых веков. Он был этому рад, а меня аж передёрнуло от запаха. Сопровождающий сразу выдал мне повязку, похожую на намордник. Ни он, ни кудрявый словно не чувствовали характерного запаха мусорной свалки, смеси вони и гари, витающих в тёплом воздухе. Или зачем-то делали вид, что не чувствовали.
– Уважаемые вновь прибывшие, – обратилась к нам женщина лет пятидесяти, которую полнила ужасная форма экослужбы с юбкой-карандашом и заправленной в неё рубашкой ужасного зелёно-жёлтого цвета, – хотя к вам, Антуан, это вряд ли можно отнести, но если вы решили вернуться к нам таким путём, то придётся пройти всю процедуру вновь.
– Я совсем не против, – заговорил наконец кудрявый с усмешкой, – пройти это приключение таким образом очень даже занимательно.
– Остальное покажется вам менее занимательным. Мы очень консервативны и почти не изменились за год вашего отсутствия.
– На земляных валах экоулицы трава стала зеленее или мне показалось?
– Стала, но это всего лишь от обилия дождей.
– Ну вот, а вы говорите, что не меняется ничего. Трава-то позеленела!
Они болтали так, словно знали друг друга давным-давно, мне даже показалось, что про меня совсем забыли.
– Ирина, для вас это всё вновь, послушайте меня внимательно, – словно услышала меня немодная дама. – Сдавайте вещи на досмотр и проходите в карантин. Там вы проведёте 21 день, мы проверим ваше состояние здоровья, назначим вам место жительства и работы, вы пройдёте обучение правилам поведения в резервации и теоретическим основам будущей специальности.
– Так я всего на три месяца, и поработать почти не успею с такими карантинами, – съязвила я.
– Не переживайте, всё вы успеете. Три месяца – имеются в виду только полностью отработанные дни. Дороги, карантины, выходные, болезни и прочие неприятности не входят в этот срок. Три месяца – это 90 рабочих дней.
– Но я же не смогу работать каждый день?
– Конечно, не сможете! Это запрещено законом. А здесь так вообще зона повышенной нагрузки и работать можно не больше 4 рабочих дней из 7, и по 7 рабочих часов вместо 8.
– Так сколько же мне здесь быть на самом деле?
– Вам сказать календарные дни? – Она ввела данные в компьютер. – 102 рабочих дня получается.
Я смотрела на неё и не понимала, в чём подвох. 102 дня – ведь это и есть примерно 1/3 года. Она по-доброму улыбнулась моему недоумению и продолжила:
– Если брать 4-дневную рабочую неделю, то это получается 6 месяцев.
– Сколько? – вырвалось у меня. Я никак не могла поверить в сказанное. Мне дали 3 месяца, как они превратились в 6? Как банковские проценты, из-за текста, указанного мелким шрифтом? Аферисты и обманщики!
– Ну и прибавьте к этому 21 день карантина. Надеюсь, экзамен по правилам жизни в резервации вы сдадите с первого раза и не продлите этот срок.
– То есть?
– По итогам обучения вам нужно будет сдать экзамены. Во-первых, по рабочей специальности и, во-вторых, по правилам жизни в резервации. Только после их сдачи вы сможете приступить к работе.
– Ещё есть плохие новости?
– Ну, не расстраивайтесь так. Тут многие люди живут совершенно добровольно, без всякого принуждения сюда приезжают. Молодые создают здесь семьи. У стариков тут прекрасный соцпакет. Это очень комфортная резервация! Я вот здесь пять лет уже и обратно в большой мир меня и не тянет.
– Я не вы.
– Конечно. Я не бросала мусор из окна никогда. Я приехала сюда именно потому, что понимаю, как это опасно для планеты, на которой мы живём. ФА-ТАЛЬ-НО! Вы же здесь, чтобы это понять.
– Я понимаю, – мне было уже совсем невмоготу и хотелось прервать этот разговор. – Как я могу общаться с близкими? Маме как мне сообщить, что всё хорошо?
– Вам уже сегодня помогут установить специальный браузер для работы с сетью. После изучения правил передачи информации во внешний мир вы сможете писать цензурируемые сообщения.
– Цензурируемые? Это как?
– Это значит, что вы пишете, сообщение отправляют к цензору, он читает, и если его можно отправить во внешний мир, то даёт разрешение на отправку, а если нет – возвращает вам на коррекцию.
– Разве у вас не действуют конституционные права и свободы? – возмутилась я нахальному беспределу.
– Ещё как действуют. Здесь своя конституция – правила резервации «Мусорщик». Вот их вам и предстоит выучить, прежде чем приступить к отработке срока. Так что добро пожаловать в карантин!
Это всё не может быть явью. Какой-то дурной сон. Как же хочется домой!
Глава 3
До карантина долго идти не пришлось: меня просто закрыли на верхнем этаже этого же здания в комнате, похожей на номер студенческого общежития, со всеми удобствами, рабочим столом и компьютером. Этаж, в котором один длиннющий коридор с ровным рядом дверей в моём распоряжении и огромные окна с торцов. Тихо, словно нет никого. Телефон временно отобрали «на цензурирование». Интернет даже проверять не стала – понятно, что нет доступа во внешний мир, зачем расстраиваться.
На кровати плотно упакованный пакет с гигиеническими принадлежностями, кремами, антисептиками. По запаху всё больше напоминает жидкость для мытья унитаза, чем крем для лица. На столе список веб-обучений и экзаменов, без определения времени и сроков на сдачу. Среди прочего список внутренних номеров для консультаций по вопросам обучения, питания, медицинского обслуживания, цензуры.
Набрать или ещё потерпеть? Наберу, пожалуй.
– Здравствуйте. Очень болит голова и мутит. Запах противный невыносимо.
– Здравствуйте, вы не беременны?
– Точно нет!
– Тогда это с непривычки, сейчас принесу вам лекарство.
Входная дверь на этаж громко запищала и лязгнула при открытии уже через несколько минут. Ко мне без стука вошла милая молодая девушка-врач, чистенькая, маленькая, с небольшим чемоданчиком, похожим на детский набор «Буду доктором», из которого достала планшет, и, пока браслеты и датчики измеряли в моём организме всё, что меряется, она изучала данные и уже знала меня лучше, чем я сама.
– Ничего страшного, акклиматизация.