Страница 26 из 92
"Забери меня домой", - приказал уставший дроу Гвенвивар. Спустя мгновение он стоял на поле рядом с Бруенором и Регисом.
"Он жив", - ответил Бруенор на вопрошающий взгляд Дриззта. "Он упал в обморок, если я не ошибаюсь".
Неподалеку Вулфгар также склонился над телом, замершим в неестественной позе, на половине пути своего превращения назад из зверя в человека. "Торлин, сын Джерлека", - объяснил Вулфгар. Он устремил свой взгляд назад в сторону лагеря варваров. "Это сделал Вальрик. Кровь Торлина на его руках!"
"Возможно Торлин сам выбрал себе эту участь?" - предположил Дриззт.
"Никогда!" - настоял Вулфгар. "Когда мы сошлись в поединке, я смотрел ему в глаза. Он был воином. Он бы никогда не допустил этого!" Он отошел от изуродованного трупа. Лицо Торлина, обезображенное смертью, было наполовину человеческим, а наполовину призрака лошади.
"Он был сыном их вождя", - объяснил Вулфгар. "Он не мог оказать требованиям шамана."
"Он был храбр, что принял такую судьбу", - произнес Дриззт.
"Сын их вождя?" - фыркнул Бруенор.
"Его кровь на тебе, Вальрик Высшее Око!" - закричал Вулфгар, и его крик эхом отразился среди холмов. Вулфгар обернулся к своим друзьям, в его глазах горела ярость, когда он мрачно произнес, - "Я должен отомстить за бесчестие Торлина".
Бруенор кивнул в знак одобрения верности варвара его принципам.
"Это благородное дело", - согласился Дриззт, указывая своим клинком на восток, в сторону Лонгсэддла, следующей остановки в их путешествии. "Но им ты займешься в другой день".
7
Кинжал и Посох
Энтрери стоял на холме в нескольких милях от Лускана, его лагерный костер низко горел позади него. Регис и его друзья использовали это же место для своей стоянки прежде чем войти в Лускан, и к тому же огонь убийцы горел в той же самой ямке. Однако это было не простое совпадение. Энтрери повторял каждый ход отряда халфлинга с тех пор как перешел Хребет Мира, чтобы лучше вонять их будущие шаги.
Однако сейчас, взгляд Энтрери, в отличии от четырех друзей был направлен не на городскую стену, ни вообще в сторону Лускана. Несколько лагерных костров загорелись в ночи на северной дороге, ведущей в Десять Городов. Эти огни появлялись за ним не первый раз, и убийца чувствовал, что его преследуют. Он замедлил свой неистовый шаг, рассудив, что мог с легкостью наверстать то время, что друзья провели в Лускане по своим делам. Он хотел обезопасить свой тыл от любой опасности, прежде чем сосредоточиться на халфлинге. Энтрери даже оставил знаки, чтобы заманить своих преследователей.
Он пнул угли в костре и вскочил в седло, решив, что лучше встретиться в честном поединке, чем получить кинжал в спину.
Ночь была его. В это время каждая тень добавляла преимущества тому кто жил в тенях.
Он привязал свою лошадь незадолго до полуночи, достаточно близко к лагерным кострам, чтобы успеть спастись, если что. Теперь он понял что это был торговый караван; не столь уж и редкое явление на дороге в Лускан в это время года. Но чувство опасности не покидало его. Многие годы отточили его инстинкты, так что он знал, что их лучше не игнорировать.
Он подкрался, отыскивая самый простой путь в круг из вагонов. Торговцы всегда выставляли много охранников по периметру своего лагеря, и даже встревоженные лошади могли доставить серьезные неприятности.
Но все же убийца ни сколько не сомневался в своей вылазке. Он уже зашел слишком далеко и намеревался выяснить намерения того, кто преследует его. Он дополз на животе до периметра и начал обползать лагерь под днищами вагонов. Слишком бесшумно для настороженного слуха, он миновал двух охранников играющих в кости. Затем он прополз между лошадями, животные пригнули свои уши в страхе, но не издали никакого звука.
На половине пути по кругу, он почти было решил, что это обычный торговый караван, и уже собирался ускользнуть обратно в ночь, когда неожиданно услышал знакомый женский голос.
"Ты сказал, что видел костер вдалеке".
Энтрери замер, он узнал говорящего.
"Да, вон там", - ответил человек.
Энтрери проскользнул между двумя следующими вагонами и взглянул вбок. Разговаривавшие стояли неподалеку от него, позади следующего вагона, вглядываясь в ночь в направлении его лагеря. Оба были вооружены, у женщины на боку висел меч.
"Я недооценил тебя", - прошептал Энтрери себе, когда увидел Кэтти-бри. Его украшенный драгоценными камнями кинжал появился в его руке. "Ошибка, которую я больше не повторю", - добавил он, и затем припал к земле и стал выискивать самый удобный путь к своей жертве.
"Очень хорошо, что вы смогли так быстро доставить меня", - сказала Кэтти-бри. "Я ваша должница, как и Регис и остальные".
"Тогда скажи мне", - произнес человек. "Почему такая спешка?"
Кэтти-бри изо всех сил боролась с воспоминания об убийце. Она еще не полностью пришла в себя от ужаса пережитого в тот день в доме халфлинга, и знала что не успокоится пока не отомстит за смерть двух своих друзей и за свое унижение. Ее губы сжались и она промолчала.
"Как хочешь", - ответил человек. "Я не сомневаюсь, что твои цели оправдывают нашу спешку. Если мы надоедаем тебе, это лишь показывает наше желание помочь".
Кэтти-бри повернулась к нему, на ее лице сияла благодарная улыбка. Достаточно было сказано, и двое просто стояли и смотрели на пустой горизонт, не произнося ни слова.
Таким же бесшумным было приближение смерти.
Энтрери выскользнул из под вагона, и внезапно выскочил перед ними, протянув к каждому по руке. Он схватил шею Кэтти-бри, чтобы подавить ее крик, и заставил человека умолкнуть навеки своим лезвием.
Бросив взгляд через плечо Энтрери, Кэтти-бри увидела как на лице ее спутника застыло выражение ужаса, но не смогла понять, почему тот не кричит, ведь его рот был открыт.
Энтрери отклонился чуть в сторону и она поняла. Можно было лишь увидеть украшенную рукоятку кинжала, и конец его лезвия, торчавший из подбородка ее спутника. Тонкое лезвие нашло мозг человека прежде чем, тот даже успел осознать опасность, грозившую ему.