Кофе с корицей

Я взял листок, из которого выпали сережки, чтобы разгладить его на коленке… Но заметил на обратной стороне надписи. Перевернул. И, не при Долли будет сказано, обомлел.

– Список имен:

Лиза

Нина

Лена

Наташа

Вика

Марина

Оля

Катя

И напротив каждой телефонный номер, а то и два, один из которых межгород. В старом еще формате. Что же это получается, Зинаида свет наша Михайловна? Не простая вы у нас! Загадочная… Нет, оно, конечно, всякое может быть. Любовь дело такое. Никаких преград. Но вот почерк…уж больно грубоват. Даже хамский. Размашистый и неровный. Женщины так не пишут. И потом, нелепо все получается. Зачем это женщине прятать серьги в машине, завернув в бумажку с телефонами других женщин? Шпионка она что ли? А значит, шерше ля мужчину. Сдается мне, до Зинаиды машина принадлежала некоему товарищу. Заслуженному Дон Жуану Советского Союза. И тогда все сходится.

Тут внизу еще дата приписана: 25 марта.

И в кружок обведена красным карандашом. День рождения? День знакомства? День первого свидания? Поцелуя? Секса? День прощания? Какие еще бывают дни?.. Воображения не хватает! Или знания жизни! Будем считать так: в это время произошло нечто знаменательное, требующее подарка! Значит, серьги эти предназначались одной из дам. Только вот вручить он не успел. Возлюбленной своей. Возникает вопрос, почему? Передумал? Расстались? Может… умер? Как бы то ни было, и то, и другое, и третье – только гипотеза. Надо проверить все варианты! Да, Долли? Молчишь? А чего ты скажешь? Ты же свидетель! Да? Даже соучастник! Кто тут сидел на этих местах? А? Кто тут кого за коленки хватал? Могла бы говорить, я думаю, много чего нарассказала! Недаром Григорий сказал, что с норовом ты. Повидала на своем веку, я думаю, всякого Якова! И тАкого, и сЯкого! Надо бы найти Зинаиду Михайловну и поспрашивать. У кого она машину приобрела? А заодно и про серьги намекнуть. А вдруг все просто, и серьги ее… Тут и сказочке конец, а кто слушал, тот… не спал.

Я свернул бижутерию в бумагу, положил в пакет и спрятал во внутренний карман пиджака. Посмотрел на здание фирмы, и энтузиазма резко поубавилось. Вспомнился мне весь мой публичный позор с занесением прямиком в личное пространство моей души. И стало мне тоскливо. «Кого я собрался искать?» – спросил я себя и тут же ответил:

– Конечно, это все не сейчас… и не завтра, а как-нибудь потом!

В салоне автомобиля потемнело. Тяжелые тучи ползли по стеклу офисного центра, нагоняя чувство отчаяния.

– Мне бы с собой разобраться… С жизнью своей! Я даже не знаю, где спать буду сегодня. Чего я чужие ребусы собрался решать? Тоже мне, Пинкертон хренов! Сыщик! Свою жизнь устрой, а потом в чужих разбирайся!

Погода резко изменилась. Похоже было, что опять ливанет. И не слабо так! Надо уезжать с этой парковки. И чем скорее, тем лучше. Совершенно не важно, куда. Лишь бы с глаз долой. Пока не застукал шеф. А то торчу тут со своей кралей цвета слоновой кости. Как бородавка на носу. Хорошо, что окна нашего офиса выходят на другую сторону. Как бы я потом боссу объяснял? Стоял, стоял, а потом свалил! Нифига се выступил, да?

– Да? Долли! Нормально? Поедем, красотка… поедим! А цацки-сережки эти – баловство все! Блажь! Оно мне надо? Искать неизвестно кого, неизвестно где и неизвестно для чего. С чего я добрый такой, а? Никому не нужный! Отовсюду изгнанный!

И так мне жалко стало себя. Так обидно! До дрожи в коленках! До ломоты в скулах. До скрипа в зубах!

– Я никому не нужен, – закричал я, – и мне нет ни до кого никакого дела! Вообще! Нахрен всех! Слышите? Вот так вот! Мне и одному хорошо! Просто замечательно!

Огненный шар злости и горечи ударил в затылок. Внезапно. Нечаянно- нежданно. Словно всколыхнуло бочонок с прокисшей брагой. Вспенилось внутри. И вырвалась вся горечь переживаний наружу. Только бы не сорваться в истерику опять. Что я, как малолетка. Институтка…

Со всей накопившейся злостью провернул я ключ в стартере, ожидая такого же мощного отклика от подруги моей… Но в ответ под капотом раздался хрип и все стихло. Далекий раскат грома отозвался эхом.

– Это еще что? Долли? Что за дела? Что ты этим хочешь сказать?

Я повернул ключ еще раз. И еще. И еще сотни раз. Я уговаривал ее. Упрашивал. Кричал! Угрожал, что сломаю! Продам! Сдам на металлолом! Но ответ был один! Тишина! Машина не желала заводиться. Она была глуха ко всем моим уговорам. Мои действия не находили в ней отклика.

– Даже ты от меня отвернулась! Предала меня! Ну, и идите в пень! Пусть тебя эвакуируют на штрафстоянку. Пусть всех туда эвакуируют!

Я вышел из машины. Хлопнул дверью. И двинул в сторону метро.

– Блин! Дверь не закрыл!

Пришлось вернуться. Вставил ключ в замок… И поймал себя на нецелесообразности этого действия. Если я собирался наплевать на эту железяку, то какой смысл ее закрывать?

– Да пошло оно все!

Я дернул ключ из замка… но он застрял. Бросить? Но он висел на связке с другими ключами. От квартиры. От ящика стола. От почтового ящика. От… От… От черт-те знает, чего еще… Половина от забытых замков. Куча ключей. Толпа. На одном маленьком колечке уместилось все, что я мог закрыть от других. Все, что касалось исключительно меня и принадлежало только мне. Вся моя личная жизнь. Все мои сокровенные тайны. Собранные годами. И вот теперь надо разъединить их. Разорвать этот заколдованный круг. Ничего острого под руками не оказалось. Ногти обламывались. Сталь не поддавалась. С каким трудом я нанизывал их на эту хромированную спираль. А теперь еще большего труда стоило разомкнуть ее.

– Так! Стоп! Что я делаю? Зачем мне все это?

Я словно отрезвел! Вся эта суета, все эти телодвижения, метания из стороны в сторону, все это – панические барахтанья утопающего в собственной никчемности. Ведь эти ключи все что болтаются в одной связке. Они все мне теперь не нужны. Любой из них приведет к двери, доступ к которой мне теперь закрыт. Или уже не нужен. Так ради чего я обдираю тут свои пальцы? Все, что я делаю – пустая суета. Пустая и бестолковая.

– Прощай, Долли! Прощайте все!

Я двинулся в сторону метро. Но это я так придумал. Природа распорядилась по-своему.

– Дождь! Мать твою! Дождь!!!

Ливень утопил все мои планы. Он хлынул с такой силой, что я тут же промок и инстинктивно запрыгнул обратно в машину. Через секунду по капоту прыгали градины размером с горох. Они колотили по крыше. По лобовому стеклу. Они злобно скакали по асфальту. Они стучались ко мне. Давая понять, что будь они размером с яйцо, разговор был бы совсем другой. И последствия этой беседы были бы не такие радужные. И никакая крыша меня бы не спасла. Я уже представлял себя засыпанным гигантскими ледяными снежками…

Звонок отвлек от мрачных мыслей. В карманах кроме сырости ничего не было. Да и звук шел явно не из пиджака. Телефон звонил под сидушкой. Неверно, выпал, когда я за свертком нырял под руль. Нащупав мобильник, я достал его, жалобно взывающего о помощи. Милена улыбалась с экрана. Я не стал раздумывать. Я схватился за соломинку.

– Да, Милена!

– Привет! – как ни в чем не бывало.

– Привет…

– Как дела? – слышно было, как она улыбается. Как будто знает все о моих злоключениях.

– Паршиво! – я и не стал ничего сочинять. Сказал, как чувствовал. Всего пару секунд под дождем, но я отсырел и окончательно расклеился. Притворяться, что у меня все хорошо, не было никакого резона. Могу я наконец сказать то, что ощущаю на самом деле.

– Почему паршиво? – спросила Милена.

– Потому что я промок! Потому что меня почти уволили с работы! Потому что машина не заводится! Потому что надо мной смеялись! А еще я не выспался и у меня мятый костюм… А еще…

Милена молчала. Град колотил все сильнее. Мне было совсем мокро на душе.

– А еще потому, что ты меня выгнала из дома…

– А ты переживаешь? Мне показалось, что ты так легко ушел…

– Я не знал, что сказать… Я никогда не знаю, что сказать… Мне нужны годы на раздумье. Ты же знаешь… Я люблю тебя.