Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 49

- Крошка, ты  чертовски предсказуема… - Произнёс  Кир, срывая с себя полоску поддельных усов. Затем он стёр рукавом сеть силиконовых морщинок, которая была налеплена у него на лбу и под глазами. Без всех этих атрибутов, парень выглядел снова на свои 25 и был так же привлекателен, как и всегда, хоть выкладывай на обложку «Мэнс Хэлз». Карие глаза, густые тёмные брови, упрямый подбородок с ямочкой по центру, широкие плечи и спортивный торс, которому мог бы позавидовать сам Вин Дизель. О его острые скулы, казалось, можно было порезаться и, если бы не цвет волос, я бы смело причислила красавчика к гордым скандинавам.

Его лицо не портили даже рыжие волосы, которые я прежде считала атрибутом смешных и неловких парней, вроде Рона Уизли. Но на нём эта солнечная шевелюра выглядела ярко и органично, как вишенка на торте. Мои подруги таяли и прятали глаза, когда на них смотрел этот голливудский мачо, а затем провожали своего кумира томными и многообещающими взглядами.

Наверно, любая из них была бы счастлива оказаться на моём месте – рядом с этим самоуверенным и властным типом, но я, увы, не относилась к числу его поклонниц, и, в отличие от них, я знала, что за маской галантного, обходительного парня скрывается жесткий и опасный пиромант.

Кир стукнул в окошко, отделяющее нас от водителя, и его приятель тут же посмотрел в зеркало заднего вида, на секунду задержавшись взглядом на мне.

 – Лесс, с тебя 10 баксов, я же говорил, что Белка сиганёт в окно.

- Твоя взяла, - Нехотя отозвался водитель.

«Этот мерзавец ещё на меня и поспорил – просто отлично. Кажется, эти уроды считают меня чем-то вроде мебели…»

- Ах ты, ублюдок, подонок, мерзавец!

Я набросилась на Кира с кулаками. Ну как с кулаками… Наверное, мои маленькие ладошки наносили ему такой же вред, как укусы комара огромному буйволу… Хотя, ведь, и комары бывают разными. Существуют, к примеру, малярийные…

- Ну, зачем ты привязался ко мне? Что я тебе сделала? Решил сдать на опыты или затащить в кровать? Грёбанный ты извращенец!

-  У меня таких как ты – три на рубль, - Отозвался рыжий, вяленько отбиваясь от моих ударов. Кажется, эти побои его только веселили. В какой-то момент он просто схватил меня за руки, приблизился вплотную и заглянул в глаза так, что на душе всё похолодело. Но, через секунду, похититель снова вернул себе дурашливое выражение лица, а затем, сгрёб меня в охапку, обхватил двумя руками и прижал к себе.

- Успокойся, дурочка. Пока не угомонишься, будешь сидеть так, а мне нужно немного подумать…

Кир сжал меня в тисках, задумчиво опустил свою голову поверх моей, и замолчал, застыв в одной позе. Казалось, он вовсе позабыл о моём присутствии, погрузившись в свои «чертоги разума».

- Ты мне не нравишься, я домой хочу, к маме, пусти! – Простонала я, пытаясь вырваться из его объятий.

Бесполезно – рыжий никак не реагировал.  Я ещё несколько раз предприняла попытки освободиться, но поняв безрезультатность этих действий, замерла в ожидании, ощущая спиной биение чужого сердца и жар сильных пальцев, согревающий кожу.

Парень тяжело и порывисто дышал и я, прислушиваясь к его дыханию, вдруг ощутила что-то странное… По коже пробежали мурашки, в животе болезненно заныло, а потом, моё тело обмякло и стало лёгким, как голубиное перо…

«Вот оно, снова…» - Мысленно простонала я. «Но, где ты была раньше, моя странная, волшебная сила? Теперь-то я вряд ли смогу от него сбежать…»

 Затем, меня резко понесло вверх, словно гелиевый шарик, подхваченный порывом ветра. На несколько секунд мне, даже, удалось вырваться из рук похитителя, но затем, рыжий ловко ухватился руками за полы моего платья и потянул вниз, не давая ускользнуть.

 Тряпки, лежащие на дне кузова, поднялись в воздух, а затем, рухнули обратно, вниз. Кир, быстро сообразив  что происходит, вцепился в меня обеими руками, а затем  потянулся за канатом  и перемотал мои руки тугой верёвкой, которая крепилась к корпусу машины.

 «Подготовился, урод, всё предусмотрел…»

- Всё хорошо, Белка, расслабься. Тебя сейчас отпустит, - Прошептал похититель, ухмыляясь своей фирменной улыбочкой.

И, будто повинуясь его словам, моё тело приобрело прежний вес и меня перестало подкидывать вверх, как баскетбольный мячик. Казалось, что этот рыжий гад имеет над моим даром какую-то особую, магическую власть, и это бесило ещё больше…

Кир замолчал. Усевшись напротив меня, он скрестил на груди жилистые руки. Его брови нахмурились, а на лбу образовалась глубокая складка.

Интересно, о чём сейчас думает этот  рыжий лис – о том, как повыгодней продать мои органы? А, может, размышляет, куда спрятать  мой труп, как чернокожий из «Криминального чтива»? Зачем я, вообще, ему понадобилась? Наверняка, всё дело в моём бесполезном даре, который вместо того, чтобы помогать мне, пока притягивает одни неприятности.

А, может, Кир заодно с тем злобным хмырём, что приходил к нам домой на прошлой неделе?  

Доктор с американским именем - Майкл Стивенсон, кажется, так его звали, был строг и официален, как три тысячи Киселёвых из передачи «Слабое звено». Появление этого, с виду неприметного, мед.работника в нашем доме, вызывало не меньше вопросов, чем наша встреча с Власовым.  Почему мама позволила Киру меня увезти?

 Не по той ли причине, по которой она дважды убеждала меня раздеться перед «домашним доктором» для профилактического осмотра? Меня - девочку, которая за последний год даже насморком не болела и была абсолютно здорова на тот момент. Меня, девственницу, которая у гинеколога-то ещё ни разу не была... Мама сказала, что это - плановый осмотр, который проходят все подростки в моём возрасте, но я, после этого, расспросила подруг и они сказали, что ничего не слышали о таких осмотрах…

 Когда этот Стивенсон ощупывал меня своими сухими костлявыми руками, было так жутко и гадко, будто я провалилась в яму, полную гнилого навоза. Его маленькие серые глазки смотрели на меня надменно, с превосходством.  И под пристальным вниманием этих холодных омутов,  я ощущала себя, словно мушка, под иголкой энтомолога. Казалось, он не просто смотрит, а приценивается, решает, с какой стороны лучше отрезать руку, как вынуть печень и сердце из моей разрезанной груди.