За пределами лун

Когда Лиам скрылся в лесу, Телдин вздохнул, готовый, наконец-то, сдаться. У него уже начинало сводить шею. Надо было еще кое-что сделать по хозяйству, и прежде всего, подоить козу. Медленно и напряженно он вернулся в дом за ведром.

Когда Телдин вышел за дверь, его внимание привлекла маленькая искорка света. Она оставила огненную полосу, похожую на падающую звезду, хотя тот факт, что она вспыхнула в небе ниже облаков, остался незамеченным Телдином. Затем искорка повернулась, внезапно направившись в его сторону.

Телдин понял, что звезды так не мечутся, и его любопытство внезапно возросло. Искра продолжала двигаться, слегка покачиваясь то в одну, то в другую сторону, как головастик в ручье, и все это время, держась, почти прямой линии по направлению к нему. Чем больше он смотрел, тем больше и быстрее становился свет. Телдину показалось, что он почти слышит шипение, будто капля воды упала на раскаленную сковородку.

Воображаемый звук становился громче, теперь больше похожий на звук раскаленного камня, брошенного в горшок, а затем снова менялся, когда под шипящим хлопком раздавался более глубокий грохот. Слабое эхо донеслось до Телдина с холмов его маленькой долины. Искра превратилась в пылающий уголь, окруженный огненным нимбом, почти размером с блестящую, полную луну Солинари.

Телдин стоял и смотрел, ожидая, когда эта штука снова изменит курс. Она не вняла его желаниям и вместо этого устремилась вниз, распадаясь на большую темную фигуру, похожую на сужающийся овал, очерченный сверкающими точками и языками пламени.

Телдин внезапно осознал, что она несется прямо туда, где он стоял, ошеломленный, с ведром в руке. Фермер прищурился на то, что неслось с неба, теперь уже достаточно яркое, чтобы резать глаза. Огромный торчащий клюв и выпученные горящие глаза ясно указывали на то, что это какой-то злобный зверь. Исполинские крылья, вздымаясь с огнем, вспыхивали по бокам и тянули за собой потоки огненных искр. Воздух над безмолвной фермой наполнился ревом, похожим на скрежещущий зубами вопль разъяренного демона.

— Кровь Паладина! — выругался Телдин, когда его изумление прошло, и он увидел надвигающуюся гибель. Инстинктивно он вскинул руку, чтобы защититься. Ведро упало, и другой рукой он нащупал мотыгу — в лучшем случае — плохое оружие. Пылающий зверь все еще несся с неба, и он неумолимо приближался.

Инстинкт самосохранения, наконец, преодолел инерцию, и Телдин бросился в сторону, прыгая и спотыкаясь, чтобы уклониться от атаки существа. Спрыгнув с крыльца с мотыгой в руке, Телдин споткнулся о корень, ударился о землю, упал вперед и покатился по грязному двору. Коза, ожидавшая, когда ее подоят, испуганно блеяла, а Телдин, перепачканный грязью, и тяжело дыша, вскочил на ноги. Он обернулся, чтобы посмотреть, преследует ли его по-прежнему огненный зверь.

Все его мысли были разбиты трескучим визгом, когда чудовищное темное подбрюшье заскрежетало по полю. Зверь врезался в землю, нисколько не замедляясь в момент приземления. Огромная туша пропахала дыни, разбрасывая грязь, как плуг, прорезающий борозду. Лозы и фруктовые деревья были вырваны с корнем. Под его стремительным приземлением земля содрогнулась, будто по ней ударил молот самого Реоркса.

Ударная волна обрушила на Телдина град камней и пыли. Земля вздымалась под его ногами, бросив его вниз головой. Фермер рухнул спиной вниз на берегу ручья, затем его швырнуло на грудь, и он растянулся головой вниз на противоположном берегу. Из его живота вырвались кишечные газы. Мотыга срикошетила из захвата его руки, и рука онемела там, где она ударилась о камень. Задыхаясь, Телдин набрал в легкие чуть ли не половину полного вдоха грязи и воды и еще сильнее задохнулся. Заставив себя приподняться на локтях, он смог лишь слабо поднять лицо, задыхаясь и отплевываясь от грязи.

В поле наверху тварь из бездны отскочила от места своего первоначального удара, пока снова почти не оказалась в воздухе. Дынные лозы свисали с расщепленного подбрюшья, корни растений отчаянно цеплялись за землю, словно пытаясь вплести в свои объятия атакующего зверя. Широкий клюв существа срезал стройные деревья перед домом, сокрушая стволы в скрежещущем вое, который закончился треском взрывов. Когда одно из пылающих крыльев пролетело над головой Телдина, вниз посыпалась дуга искр, и горячие угли опалили его спину сквозь мокрую рубашку. Другие угли с шипением погасли в мутном ручье.

С того места, где он лежал, Телдину показалось, что эта тварь, зверь или что-то еще, может снова подняться в воздух. Тяжеловесная туша нависла над гонтовой крышей фермерского дома, пытаясь разорвать оковы гравитации.

Иллюзия была разрушена волнистой серией взрывов, будто гигантские камни ударили друг о друга, откуда-то из глубины существа. Огромная изогнутая фигура задрожала. Раздался еще один грохот, и половина тела распахнулась в фонтане пламени, разбрасывая осколки по двору фермы. В тот краткий миг, когда пламя осветило небо, Телдин увидел огромный корабль, какое-то крылатое океанское судно, обшивка которого была раздроблена и разбит. И оно парило, как ему показалось, в воздухе над его домом. В ту же секунду обжигающий язык пламени метнулся к нему, обдав лицо горячим жаром. Зазубренные деревянные щепки пронзили берег вокруг Телдина, а сверху снова посыпались горящие угли.

Помня о возможном ранении, Телдин вжался обратно в ручей, теплая грязь сжималась вокруг его груди, вода бежала по спине. Сверху донесся скрежещущий рев, когда корабль накренился вниз, сокрушая крышу его дома. Каменная труба, построенная его отцом, рухнула, когда старые стропила сдались без боя. Только крепкие бревенчатые стены дедушки устояли, на мгновение, выдержав давящую на них огромную тяжесть. С того места, где он лежал, Телдин услышал стон дерева, сопровождаемый треском, как это бывает, когда деревья иногда замерзают в самые суровые зимы. После серии громовых раскатов наступила относительная тишина, нарушаемая лишь случайными падениями обломков.

Дрожа, и потрясенный этим неожиданным нападением, Телдин выглянул из-за берега, и его голубые глаза быстро стали жесткими, когда он увидел разрушение своего дома. Корабль, если это был корабль, наконец, остановился, сокрушив всю западную стену дома. Каменно-известковый дымоход рухнул на курятник, провалив хлипкую крышу. Побеленные бревна торчали под ужасными углами, а крыльцо, которое он построил, было погребено под обломками. Телдин едва расслышал крики кур, теперь уже где-то далеко в темноте. Сквозь зияющие дыры в корпусе, словно маяки, установленные для освещения жуткой сцены, пробивались языки пламени.

Наконец, Телдин осторожно выбрался из воды, готовый броситься наутек, как кролик, который иногда прячется на краю поля. Грязь стекала по его исцарапанному и обожженному телу, но фермер был слишком поглощен пылающей сценой, чтобы заметить это. Он осторожно ступил на берег и начал медленно кружить вокруг горящего поврежденного судна.

Внезапно послышался громкий скрежет дерева, за которым последовал единственный громовой треск — это раскололся киль судна. Телдин отпрыгнул назад, когда разбитая конструкция накренилась, затем раскололась надвое, задняя половина осела, слегка наклонившись на распростертых крыльях. Передняя часть с длинным выступающим лонжероном оторвалась и упала на остатки курятника, разбив его вдребезги. Ошеломленные куры, шатаясь, выбрались из-под обломков и побрели по усыпанному щебнем двору. Похожий на нож, нос судна качнулся и упал, опрокинувшись от обломков дома, а верхние палубы накренились в сторону Телдина. Короткая мачта торчала перед ним, как сбившееся с пути копье дракона, раскачиваясь вверх-вниз, с оборванным вымпелом на конце. Несколько оставшихся кур разбежались, тревожно кудахтая. Когда судно, наконец, остановились, Телдин пошагал вперед, зажав мотыгу обеими руками. Он едва мог заставить себя двигаться, он был так напряжен и готов бежать, но потребность узнать больше, гнала его вперед.

Медленно продвигаясь вперед, раскачиваясь из стороны в сторону, Телдин изучал обломки корабля. Основной корпус и большая часть корабля, казалось, были сделаны из дерева, но из задней секции киля торчали четыре расширяющихся плавника, определенно не из дерева. Ребристые, как плавники форели, странные паруса были сильно искорежены крушением, порваны в нескольких местах, когда судно врезалось в деревья. Кусочки мясистой перепонки, от которой остались только оборванные и обожженные полоски, когда-то соединялись с ребрами этих крыльев. Похожий плавник поднимался из середины палубы, его изогнутая форма запуталась в сломанных ветвях над головой. Сзади, в темноте, тянулось что-то похожее на яркий рыбий хвост.