Страница 24 из 30
Деррон взмахнул своим мечом, и острое лезвие пропороло мне руку. От непереносимой боли, ничего не понимая, я закричал и упал. От такой боли человек обязательно потерял бы сознание, но спасительное забытье ко мне почему-то не шло. Внезапно все кончилось, и рука болеть перестала. Я в изнеможении лежал на земле и глотал слезы.
- Сволочь, - прохрипел я. - Садист, палач, фашист.
- Последнее слово мне не знакомо, спокойно ответил Деррон. - Как-нибудь потом растолкуй мне его значение. А теперь, если не хочешь продолжения, вперед. Вон там есть специальные снаряды для тренировок.
- А иди ты, - но это были только остатки моей решимости. С трудом поднявшись, я отправился в указанном направлении.
Занятия, если эти издевательства можно так назвать, продолжались до двух часов дня. Рыцарь до изнеможения гонял меня на различных тренажерах. Некоторые из них мне были незнакомы, другие были аналогичны тем, которые я знал в нашем мире.
После занятий на тренажерах, Деррон велел встать мне прямо и дал в каждую руку по полуметровой палке. Затем велел вытянуть их пред собой и в таком положении держать. А чтобы у меня не было искушения опустить руки, он под ними стал держать меч. Всякий раз, как я пробовал опустить палки, лезвие впивалось мне в кисти. Конечно, меч был не настоящий, но боль-то от него самая настоящая.
Наконец через полчаса закончилась и эта пытка. Короткий отдых и снова занятия.
К себе в комнату я не вошел - вполз. Буквально. Лег, не раздеваясь, на кровать и заревел.
Кто-то подошел ко мне и осторожно положил руку на плечо. Я повернулся, около меня сидел Мастер и грустно смотрел на меня.
- Тебе надо поесть. Ты растратил слишком много энергии.
- Вы знали, что так будет? - обвиняюще спросил я. - Вы знали и позволили так издеваться?
- Егор, не обвиняй не разобравшись. Поверь, ему сейчас гораздо тяжелее, чем тебе.
- Ну да, тяжелее. Он самый настоящий садист. Он же наслаждался, когда делал мне больно.
- Ты не прав, - спокойно возразил Мастер. Наверное, именно этот спокойный тон, которым разговаривал со мной маг, помог успокоиться и мне. - Неужели ты серьезно полагаешь, что ему нравиться причинять кому-то боль? Когда ты шел на тренажеры...
- Он заставил меня идти. Иначе опять бы ударил меня тем мечом. Вы знаете, что это такое?
- Знаю. Но поверь, ему в этот момент было гораздо хуже тебя. Ты не видел, но если бы обернулся, то заметил бы, что Деррон плакал.
- Плакал? Разве иллюзии плачут?
- Иллюзии нет, но мы не просто иллюзия. Сознание-то у нас человеческое. И мы испытываем те же чувства, что и любой человек. Эти же иллюзия полностью настроены на наше сознание, и они воспроизводят все наши чувства: радость, боль, горе.
- Но если он меня жалел, то почему так бил?
- Он не бил. Он хотел, научить тебя терпеть боль. И потом, стал бы ты заниматься, если бы не угроза?
- Нет. Я же был вымотан, у меня не было сил.
- Но ведь ты выполнил все упражнения, которые требовал от тебя Деррон.
- Но ведь он угрожал.
Мастер покачал головой.
- Если бы ты действительно был вымотан, то не смог бы продолжать выполнять упражнения даже под угрозой. Дело здесь в другом. Понимаешь, делая только то, что можешь, ты никогда не научишься ничему новому. Чего-то добиться можно только преодолевая пределы возможного. Может он взялся несколько резко, но пойми, мы не можем терять время. А тебе надо научиться защищать себя. Возможно тебе кажется, что Деррон издевается над тобой, но на самом деле он спасает твою жизнь.
- Что?! Спасает жизнь? Да он...
- Помнишь мой первый урок? - Если тебе что-то кажется непонятным, то это не значит, что это бессмысленно. Поверь, настанет такой день, когда ты скажешь Деррону спасибо за его уроки. Однажды они спасут тебе жизнь, и тебе станет ясно, как ты был не прав.
- Может тогда и станет ясно, но мне в это не верится.
Мастер встал и прошелся по комнате. Остановился и посмотрел на меня.
- Что ж, могу тебя понять. Давай все прекрати. В конце концов, если ты не хочешь, мы не можем заставить тебя силой. Конечно ждать семьдесят лет опасно, но...
- Что?! - забыв об усталости, я вскочил с кровати. - Ну нет. Торчать здесь семьдесят лет и общаться с этим фашистом я не намерен. Потерплю полгода, а потом отправлюсь в гости к вампирам, людоедам, чертям и прочим пацифистам.
- Паци... кто? Впрочем, неважно. Хорошо, если это твое решение...
- Да.
- Тогда отправляйся обедать. Потом два часа можешь отдыхать и потом ко мне.
Все два часа предоставленные мне после обеда я проспал. Однако к началу занятий совсем не выспался и нормально не отдохнул. Поэтому к Мастеру я явился позевывая и шатаясь от усталости. Мастер меня уже ждал.
- Что сегодня будем изучать? Растения? - спросил я, садясь на свое место.
- Нет. Сегодня мы немного потренируем твою память и займемся еще кое-чем. А потом начнем учить медицину.
- Да я, вроде, не жалуюсь на свою память.
- Но, тем не менее, она у тебя не очень. Ты сможешь детально описать обстановку в своей комнате?
Я задумчиво посмотрел на потолок и стал перечислять.
- Все, - сказал я после минутного раздумья.
- Неплохо, но кое-что ты все-таки забыл. - Мастер перечислил то, что я не назвал.
- Ну не могу же я вспомнить абсолютно все. Да и зачем мне это надо?
- Надо. Не обращая внимания на мелочи, ты не научишься анализировать обстановку. А не умея анализировать ты...
- ...Я погибну. Хватит меня пугать.
- А кто тебя пугает? Все очень серьезно и я хочу, чтобы ты это понял. И чем раньше ты поймешь это, тем лучше для всех. Но мы отвлеклись. Сейчас мы опять поработаем с шаром, а потом займемся тренировкой памяти уже обычным способом.
Опять повторилась обычная процедура: обруч на голову, шар. Только на этот раз внутри мелькали не картинки, а какие-то символы.
- Эти символы настраивают твой мозг на то, что должно произойти позже, объяснил Мастер, хотя я ничего не спрашивал.
После того, как мельтешение различных закорючек прекратилось, начались главные уроки. Мастер стал обучать меня искусству концентрации внимания и медитации. Вот уж не думал, что медитация способна улучшить память.
- Она на многое способна, - словно прочитал мои мысли маг. - Вообще с ее помощью можно сильно увеличить способности человека. Даже я, посвятивший ее изучению не одно столетие, так до конца и не постиг всех ее возможностей. А теперь внимание.